Первый Лорд Алеры бросился на гарима, пропихнул свой обгрызенный посох под тварь, и рыча от напряжения рывком повернулся вместе с гаримом, переворачивая ящера кверху брюхом.
— В подбрюшье бей! — воскликну Гай. — Туда, где тоньше чешуя!
Амара схватила свой меч, шатаясь, встала на колени, и вонзила клинок в незащищенное горло гарима, чуть ниже того места, где посох Гая всё ещё удерживал голову твари. К её удивлению, меч легко пробил чешуйчатую кожу, которая здесь была тонкой, и кровь хлынула алым фонтаном.
Гарим дико забился, но Первый Лорд пришпилил тварь. Хотя ящер швырял его взад и вперед, он не мог избавиться от хватки Гая. Амара била снова и снова, пока конвульсии гарима не стали затихать, а потом оттащила Первого Лорда подальше от умирающего животного.
— Милорд! — выдохнула Амара.
— Я в порядке, — тяжело дыша, ответил Гай, — Граф.
Амара встала, дико оглянулась и осознала, что есть еще кое-что, чего она не знала о смертельно опасных ящерицах.
Они бегают стаями.
Один гарим, измочаленный, висел на иве пятнадцатью футами выше уровня земли, где дюжины тонких ветевей, казалось потянулись к нему и обернулись вокруг него.
Другой, избитый и дико скрученный, лежал на земле, поднявшейся на пять или шесть футов. Топор лесничего торчал из головы умирающего гарима, мощный удар загнал его в череп ящерицы по самую проушину.
И окровавленный граф Кальдерон, безоружный, сошедшийся в схватке с третьим гаримом. Как и Первому Лорду, ему удалось зайти со спины зверя, но его руки сомкнулись на горле существа.
Амара видела, что кровь залила одну сторону его головы и половину верхней части туловища, но он оставался в сознании, а на лице застыла гримаса рычания.
Гарим жестоко бился, несколько раз перевернулся, и его хвост с дичайшей энергией бил Бернарда по ногам и нижней части спины. Он выл от ярости и боли.
Амара закричала и бросилась к мужу с мечом в руках.
Голова Бернарда повернулась, он разжал одну руку, схватив ей хвост. Зверь безумно крутанулся, высвободился от захвата Бернарда и цепляя мощными ногами лесную почву, поднялся и попытался вцепиться зубами в Бернарда.
Однако Бернард первым сработал ногами, схватив хвост гарима раньше, чем он смог бы восстановить равновесие. Гарим изо всех сил пытался дотянуться до него, а Бернард, уворачиваясь от челюстей, жестко держал хвост.
Сначала Амара думала, что он просто пытается выиграть время — но на втором круге гарим начал набирать скорость. Зверь был крупнейшим из виденных Амарой, и, должно быть, потянул бы на пятьсот фунтов, если его взвесить, но граф Кальдерон оторвал его от земли и закрутил, как если бы это была детская игрушка
Описав широкий круг, Бернард зарычал от ярости и торжества и вмазал гарима черепом о толстый ствол дерева. Он разбился с влажным, глухим треском, похожим на звук лопнувшей дыни, и ящер рухнул на землю совершенно безжизненным.
Пойманный ивами в ловушку гарим зарычал и разорвал прутья, освободив конечности, и упал на землю позади Бернарда. Амара закричала в бессловесном предупреждении.
Он посмотрел на неё, а потом резко повернул голову, вскинул руку, и крикнул:
— Брутус!
Почва под гаримом вдруг вздрогнула и разошлась от движения. Фигура пса размером с небольшую лошадь появилась из-под земли, её плечи и грудь были из песчаника и глины, в глазах сверкали зелёные драгоценные камни, а челюсти были из гранита.
Земляная фурия Бернарда схватила гарима своей каменной пастью, и ящер зашипел и дико забился, когда Брутус полностью оторвал его от земли. Большой пес продолжал появляться из земли, словно собака, вынырнувшая из озера, и тряс гарима, как терьер крысу.
Амаре показалось, что она услышала хруст шеи ящера, но Брутус не успокоился, пока не швырнул гарима на деревья и не втоптал его в землю. К тому моменту, когда фурия земли закончила истязания, гарим являл собой кровавую массу из разорванной плоти и раздробленных костей.
Амара замедлилась и подошла на расстояние нескольких футов к мужу. Бернард проследил за действиями Брутуса, кивнул и сказал:
— Спасибо.
Каменный пес дважды клацнул челюстями, потряс головой, осыпав почву камешками и пылью, и снова погрузился в землю, навернув пару кругов, как собака, собирающаяся лечь.
Бернард согнулся и упал на одно колено. Амара бросилась к нему.
— Бернард!
— Ничего, я в порядке, — выдавил Бернард, всё еще тяжело дыша. — Гай?
— Он жив, — сказала Амара. — Дай мне осмотреть твою голову.
— Выглядит хуже, чем есть на самом деле, — ответил Бернард. — Раны головы всегда сильно кровоточат.
— Я знаю, — ответила Амара, — но у тебя шишка размером с яйцо вокруг пореза. Сотрясение — это уже не просто ранение.
Бернард протянул руку и перехватил ее ладонь. Он посмотрел ей в глаза и сказал тихо, но жестко:
— Проверьте, как там Первый Лорд, графиня.
Она замерла в приступе гнева.
— Бернард.
— У меня есть долг перед моим правителем. Так же как и у тебя.
— Но у меня есть еще и долг перед моим мужем, — прошептала она в ответ.
Бернард выпустил ее руку и прорычал:
— Проверь состояние Гая. — И его тон стал более нежным и усталым. — Ты же знаешь, что я в порядке.
Она прикрыла лицо руками на мгновение, сделала глубокий вдох и прикоснулась к его руке. Затем повернулась и направилась к Первому Лорду.
Гай лежал на земле с закрытыми глазами. Он открыл их, когда Амара подошла, и произнес:
— Давно я этим не занимался.
— Сир?
— Охотой на гаримов. Лет с семнадцати, пожалуй. — Он тяжело вздохнул. — В то время это определенно отнимало меньше сил.
В его голосе сквозила боль, как в начале их путешествия.
— Вы ранены.
— Нога, — тихо ответил он. — Та, что была здоровой.
Он кивнул в сторону всё еще дергавшегося гарима.
— Боюсь, этому парню удалось зажать ее меду собой и камнем. Я практически уверен, что она сломана.
Амара наклонилась, чтобы осмотреть ногу Первого Лорда. Она распухла, и стопа была вывернута под неестественным углом к голени. Это был сложный перелом с множеством осколков. Амара знала, насколько скверными такие переломы могут быть.
— Это определенно не открытый перелом, — тихо сказала она. — Кровотечения нет. Насколько плохо?
— Только больно, — ответил Гай, но его голос дрожал. — Бернард, насколько я могу видеть, показал себя намного лучше.
Амара осознавала, что ногу нужно зафиксировать как можно скорее. На нее нужно было наложить шину.
