— Он убил трех.
— В убийстве людей заклинателям металла нет равных, — пробормотал Гай. — Но звери бьются не так, как люди. Примитивно. Дико. В их случае значение имеет только грубая сила. И, я думаю, никто не сможет упрекнуть меня в выборе спутника в этом путешествии.
Он покачал головой и несколько раз моргнул.
— Я мыслю вслух. Прошу меня простить. Разум имеет тенденцию к блужданию, когда человек находится в такоем возрасте, как мой, или страдает от невыносимой боли.
— Мы сделаем всё, что можем, сир, — сказала Амара.
— Боль не убьет меня. А у Бернарада кровотечение. Помоги ему. Я думаю, что потеряю сознание сейчас, если это не слишком вас затруд…
Первый Лорд умолк, и Амара в панике бросилась к нему. Он продолжал дышать ровно, и его пульс был уверенным. Она закусила губу в приступе сочувствия и даже обрадовалась тому, что он потерял сознание. Его травма, очевидно, была истинным мучением.
Она сняла свой плащ, свернула его и подложила под его сломанную ногу. Затем поднялась и вернулась к Бернарду. Он уже снял свой рюкзак и что-то активно в нем искал.
Амара забрала у него рюкзак и извлекла из него коробку с бинтами, мазями и лекарствами. Она промыла его рану настолько тщательно, насколько могла, но она всё равно продолжала кровоточить, что было характерно для таких ран.
— Здесь придется наложить швы, — тихо сказала она. — Это значит, что нам нужна кипяченая вода. Огонь.
— Опасно, — с трудом произнес Бернард. — Слишком заметно.
— Выбор не велик, — ответила она. — Он без сознания. Его нога сломана. Нам нужно согреть его и вправить ногу. Брутус может организовать для нас убежище?
Он взглянул на нее и снова на Гая.
— Опасно.
Она обняла ладонями его лицо.
— Бернард, у тебя травма головы. Ты с трудом говоришь и с еще большим трудом мыслишь. Доверься мне. Это необходимо.
Он тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Затем кивнул. Он открыл глаза и вяло огляделся вокруг, вглядываясь в дождь. Затем кивнул в сторону небольшого пригорка и едва слышно сказал:
— Там была берлога гарима. Брутус ее расширит и укрепит. Прежде всего принеси дров, пусть сохнут. Потом перенесем Гая.
— Хорошо, — ответила Амара.
Она приложила к его ране сложенную в несколько раз ткань и обмотала голову бинтом, чтобы зафиксировать ее хотя бы до тех пор, пока она не сможет заняться им по-настоящему.
— Бернард. Он сломал ту ногу, что была здоровой.
Бернард скривился и сказал:
— Вороны. Он не сможет идти.
— Нет, — ответила Амара.
— Это плохо, — сказал он.
— Да.
— Но есть и хорошая новость, — сказал он.
Она взглянула на него, нахмурившись.
Его ноздри раздулись.
— Чувствуешь запах?
Амара озадаченно принюхалась. Она ощутила запахи прелых листьев и другой растительности.
— Только одна вещь так пахнет, — сказал Бернард. — Болота. Мы сделали это. Как только мы доберемся до них, о преследовании можно будет не беспокоиться.
— Да, — пробормотала Амара. — Только о болезни, ранах, нехватке еды и новых гаримах.
Бернард хмыкнул.
— Ну, — протянул он, — на медовый месяц это путешествие изначально не тянуло.
Амара уставилась на него на мгновение, а потом разразилась смехом, удивительно чистым и сильным.
Он устало улыбнулся ей, его глаза светились теплом.
— Так-то лучше. Люблю, когда ты улыбаешься.
Он глубоко вздохнул и заставил себя подняться на ноги. Он дотронулся до повязки и зашипел от боли.
— Не делай так, — рассеянно сказала Амара.
Она поднялась, сморщившись от вспышки боли в спине. Она уже забыла о том, что гарим сшиб ее хвостом, и своем падении после этого. Однако ее мышцы и кости не забыли.
— Он не сможет идти, — тихо сказала она. — Что будем делать?
— Что-нибудь придумаем, графиня. Будем решать проблемы по мере поступления.
Она прикоснулась к своему лицу, а потом к повязке.
— Я очень сильно тебя люблю, ты знаешь это.
Он отнял ее пальцы от своей головы и нежно их поцеловал, его глаза сверкали:
— На твоем месте никто бы не устоял.
Амара снова рассмеялась.
Глава 29
— Ещё раз! — отрывисто приказал Арарис, проведя серию быстрых, как вихрь, ударов, целясь в голову Тави. Сингуляр не сдерживал силу ударов, и Тави потребовалась каждая унция концентрации и мастерства, чтобы отразить их.
Он вычислил ритм атаки, обнаружил крошечное, слегка уязвимое место между одним из выпадов Арариса и следующим, и контратаковал снизу. Его тело наклонилось в сторону от линии атаки, одна ладонь плашмя легла на землю, чтобы поддержать его внезапно изменившееся равновесие, а клинок метнулся в колющем ударе, нацеленном в крупные артерии на туловище сингуляра.
Тави запоздал на мгновение. Арарис ударил клинком поперёк меча Тави, выбив его из пальцев. Затем сингуляр пнул ногой в сапоге в лицо Тави. Тави откатился.
Арарис ударил каблуком вниз, целясь Тави в нос. Тави отбил большую часть удара — и обнаружил, что острие меча Арариса упирается в ямку на его шее.
Арарис посмотрел на Тави, его глаза были бесстрастными, даже пугающими. Затем он выпрямился и убрал меч.
— Надо быстрее, — сказал он тихо. — Бой — это всегда движение. Ты не можешь дожидаться возможности нанести удар. Ты должен её предвидеть.
Тави сердито посмотрел на Арариса.
— Мы его отрабатывали каждый день в течение недели. Всего один приём. У любого с моими габаритами возникнут изрядные проблемы с его применением. Мы оба это знаем. Почему бы не использовать в битве мои сильные стороны?
— А это и будет твоей сильной стороной, — сказал Арарис. — Ты просто пока не знаешь.
Тави покачал головой.
— Что, вороны побери, это должно означать?
Арарис положил руку на живот, где он был ранен, морщась, как от колющей боли в боку после долгого бега.
— Ни один известный фехтовальщик не будет ожидать такого манёвра от кого-то вроде тебя. Они будут думать, что это слишком опасно, слишком безрассудно.
Тави коснулся горла, где его задел меч Арариса, и взглянул на маленький мазок крови на пальце.
— Зачем кому-то так думать? — Он поднялся на ноги, подобрал свой меч, и повернулся лицом к Арарису, снова готовый к бою.
Арарис помассировал плечо, выражение его лица было болезненным, и покачал головой.
