Холодильные камни были дорогостоящими изделиями, созданными заклинателями и содержащими гораздо более мощных фурий огня, чем те, которые находятся в магических лампах, или те, которые используются для управления нагревом кухонных плит и духовок.
Они были специально ограничены, и, хотя были способны втянуть в себя весь жар, до которого могли достать, наложенные на них оковы препятствовали им единовременно всасывать больше, чем тоненькую струйку тепла.
Результатом был камень, который вытягивает тепло из всего, что находится вокруг него, в течение трёх или четырех месяцев — предел каменной конструкции. Размещенный в изолированном хранилище, холодильный камень может поддерживать продукты питания, размещенные внутри, хорошо охлаждёнными, может даже сохранять лёд в течение лета.
Но, разрушив камень, в котором была заперта фурия, Китаи позволила ей утолить жажду тепла за одно короткое, леденящее мгновение.
Голубое пламя голодной фурии накрыло воду волной холодного света. Рилл и Исана пресекли распространение холода вверх по течению и направили его путем наименьшего сопротивления — через водяную арку, тем самым мгновенно превратив ее в лед.
Волна замороженного голубого пламени обрушилась на поверхность башни и расползлась по ней мерцающей дымкой, превращая воду в неровную корку льда.
Китаи испустила торжествующий вопль и вскинула кулак в победном жесте. Исана, трясясь от усталости, высвободила течение акведука, которое тут же с плеском вернулось к своему курсу, понизив уровень воды до обычного. Ее нога заскользила, и она чуть не упала, но Рилл окружила ее, прежде чем это произошло, и помогла восстановить равновесие.
На мгновение фурия показалась в той самой физической форме, в какой Исана увидела Рилл, когда впервые встретила — зеркальное отражение лица Исаны, когда она ешё была неуклюжей тринадцатилетней девочкой, появилось на поверхности бегущей воды, улыбнулось, потом снова исчезло.
Исана устало вышла из воды, мокрая одежда облепила ее. Она встала рядом с Китаи и спросила:
— И что теперь?
Голос прозвучал грубо даже для ее собственных ушей.
Китаи задумчиво на нее посмотрела и обеспокоенно перевела взгляд сначала на здание, затем на землю перед ним. Она дотянулась до своего чехла со скрученными веревками и начала их доставать.
— Ждем здесь. Как только они появятся на крыше, я брошу им веревки и вытащу их так же, как тебя до этого. А потом мы должны встретиться с Эреном.
— А что, если… — Исана покачала головой. — Что, если их схватят?
Китаи нахмурилась, ее руки двигались быстро и уверенно, подготавливая веревки, а глаза изучали всё вокруг.
— Пока что их не схватили.
— Откуда ты знаешь?
Китаи прикоснулась рукой к груди.
— Я чувствую его. Возбуждение. Страх. Решительность. Если бы его схватили, то он тут же начал бы винить себя за провал.
Исана удивленно моргнула.
— Похоже, ты хорошо его знаешь, — пробормотала она и наградила девушку задумчивой, немного странной улыбкой. — Должно быть, это похоже на то, как я пытаюсь объяснить тем, кто не владеет фуриями воды, каково это — чувствовать чужие эмоции.
— Совсем не так, — рассеянно ответила Китаи. — С ним это более туманно, но как-то глубже. Эмоции других — плоские, как картина, а его — более выпуклые, как скульптура.
Исана нахмурилась, услышав это, и уловила вспышку эмоций Китаи — осознание и сожаление. Она обернулась и взглянула на девушку-марата.
— Китаи, — произнесла она. — Откуда тебе это известно?
Китаи замерла на мгновение, не мигая, глядя на Исану широко раскрытыми глазами. Затем вернулась к своему занятию, прикусив губу.
Исана не сводила с нее взгляда, начиная понимать.
— Как ты можешь осознавать разницу, если никогда не испытывала этого сама, — пробормотала она. — Заклинательство воды. Китаи…
— Тише, — прервала ее Китаи обеспокоенным тоном, кивнув в сторону арки изо льда, протянувшейся к башне. — Рано или поздно нас увидят. Не облегчай им задачу.
Впрочем, Исана и так замолчала, пораженная сделанными выводами. Никто из маратов никогда не пользовался заклинательством. Никто из них не был способен на это. Тем не менее, если Китаи действительно заполучила знания о заклинательстве воды, это значило, что она, единственная в своем роде, могла обладать властью над алеранскими фуриями.
Китаи была единственным маратом, когда-либо обретшим связь с алеранцем, а подобная связь, как знала Исана, каким-то образом передаёт часть способностей каждого существа другому. Скороход, гаргант, связанный с Дорогой, отцом Китаи, был необыкновенно умён для простого зверя, и, казалось, понимал Дорогу с полуслова.
Дорога же был выше ростом и обладал более массивной мускулатурой, чем мараты из других кланов, и Исана знала, что он просто неимоверно силён.
Если его дочь связана с Тави подобным образом, тогда результатом этой связи может быть способность к заклинательсьву фурий.
В конце концов, что если Тави обнаружил в себе силу, присущую его отцу?
Сердце Исаны подпрыгнуло, одновременно испуганно и ликующе. Боясь за него, она пыталась скрыть его происхождение и заморозила его способность к заклинательству. Она считала, что ущерб непоправим.
Это исцеление? Может, ее сын получил второй шанс, несмотря на ее ошибки? Может, он получил силу, которая сможет защитить его от сил, которые наверняка попытаются уничтожить его, когда его происхождение станет известно?
На протяжении многих лет она была в отчаянии из-за боязни того, что суждено Тави, если его происхождение раскроется, и ее беспомощность перед лицом таких огромных сил, как Леди Аквитейн, придавала ее жизни постоянный, горький вкус.
Теперь же то странное и почти забытое чувство расцвело в ее сердце, вспыхивая и будучи маленьким, но ярким огоньком на фоне тьмы ее страха.
Надежда.
— Китаи, — прошипела Исана, — Мой сын овладел фуриями?
Китаи повернулась и твердо взглянула на Исану.
Прежде чем она что-либо ответила, лед треснул с резким звуком, и двери на крышу башни распахнулись.
Арарис первым прошел через них, резко осмотрелся, и даже в полумраке Исана увидела внезапный блеск его зубов, когд он улыбнулся льду, покрывавшему крышу.
Его взгляд пробежался по изящной ледовой арке до акведука, и он взмахнул рукой, обернувшись к лестнице позади себя, делая знак.
Тави вышел из башни, и следом за ним показалась монстрообразная фигура из ночного кошмара. Варг, посол канимов, предположила она, возвышался над Тави по крайней мере на добрый ярд, и его тело, покрытое черной шерстью, выглядело худым, но очень мощным.
Каним вышел на открытое пространство, остановился на мгновение, затем откинул голову, поднял морду к небу и расправил свои руки, заканчивающиеся когтями.
