Все вокруг затаили дыхание…
Джаггал кивнул.
Свирепый Утес рыкнул.
Так и был скреплен их союз.
Гноллы разразились радостными криками. Йети взревели, задрав головы к небесам. Арам глубоко вздохнул от облегчения. Да, магия и вправду оказалась доброй. Но провернуть этот трюк в одиночку ему бы не удалось. Он хлопнул Клока по плечу, и оба радостно ухмыльнулись друг другу.
Подошедшая к ним Сивет тоже улыбалась во всю пасть.
– Сивет, однажды ты станешь великим матриархом! – сказал Арам.
– Да, – согласился Клок.
И даже Макаса, покачивавшая головой не в силах поверить в то, чего им удалось достичь, сказала:
– Великим матриархом.
Сивет засияла от гордости.
И, наконец, дело дошло до праздничного пиршества.
Йети принесли дары – медвежатину и оленину. На миг Араму стало не по себе: ведь на его глазах в медведя и оленя превращался его друг, друид Талисс! Но сомнения тут же исчезли. «Не может же это оказаться наш ночной эльф», – сказал он себе. Как говорится у гноллов, мясо есть мясо, а Арам еще никогда в жизни не был так голоден.
В этот вечер нужно было накормить множество ртов, поэтому медвежатину порезали на толстые ломти – для йети и Джаггала. Оленину же Каррион превратила в огромную кастрюлю «Дыхания дракона». Арам с жадным вожделением смотрел, как Каррион льет в кастрюлю масло и добавляет в него перцы и лук. Пять до-о-олгих минут она обжаривала овощи, пока они не стали мягкими и золотистыми. Затем в ход пошло мясо – тонко нарезанная оленина, кубики медвежатины и кружки свиных колбас из запасов гноллов. Все это Каррион мешала, пока мясо не побурело (еще пять мучительно долгих минут).
Настало время приправ – тмина, перца-чили и щепоти чего-то еще, чего Арам так и не смог опознать. После этого в кастрюлю была добавлена подлива из помидоров, гноллского эля и мясного бульона, кипевшего на медленном огне в отдельном котле. Затем – бобы и новая порция помидоров…
А затем – бесконечное ожидание. Два часа в ожидании «Дыхания дракона», варившегося на медленном огне и источавшего такой соблазнительный аромат, оказались мукой похуже заточения в рабской яме у огров. Чавканье Свирепого Утеса и Джаггала, рвавших зубами ломти (соответственно) сырого и слегка обжаренного мяса, делало ожидание еще мучительнее. Араму так захотелось стащить с их блюда хоть кусочек, что Макасе пришлось схватить его за руку.
– Арамар Торн, – сказала она, – неужели ты вправду готов погубить этот невероятный союз, заключенный тобой же только сегодня, всего лишь ради того, чтобы поесть на пару минут раньше?
– Да!!!
Макаса грозно нахмурилась.
– Да, – повторил Арам, но уже не так решительно и громко.
Макаса нахмурилась еще сильнее.
– Ну, может, и да…
Но Макаса не сводила с него сердитого взгляда.
– Ладно, нет.
Итак, они подождали. И еще подождали. И еще немного. Так прошла четверть часа.
– Это уже не пара минут, – заметил Арам.
Макаса вполне могла бы сказать: «Паршивец, я тоже голодна!» Но вместо этого сказала:
– Доставай свой блокнот.
«Блокнот! Ну конечно! Вот что поможет дотерпеть до конца!»
И это действительно помогло. Начав со Свирепого Утеса, Арам обратил внимание на множество деталей, которых не смог подметить прежде: во время битв и переговоров он успел запомнить только его невероятную величину, огромные рога, да огромные когти. Теперь же он видел, что Свирепый Утес покрыт густым бурым мехом с легким красноватым отливом с головы до пят, за исключением белоснежного брюха и белоснежной бороды. Лицо его, напротив, лишенное всякой растительности, пересекал наискось длинный рваный шрам, тянувшийся от правой брови к левому уголку рта. Рот йети был полон кривых зубов, уши – остры, а рога – сплошь покрыты тонкими поперечными кольцами, чем-то напоминавшими годичные кольца на срезе бревна.
Кроме Свирепого Утеса, вокруг было много других изумительных созданий, включая Сивет с Джаггалом и Каррион, помешивавшую острое варево. Страницы блокнота одна за другой заполнялись изображениями йети и гноллов. Увлекшись, Арам забыл и об усталости, и об отчаянном голоде – как и рассчитывала Макаса.
Он даже не сразу заметил, как Каррион наполнила «Дыханием дракона» миску, накрыла ее ломтями сыра из молока какого-то неведомого млекопитающего и протянула ему.
Он был так голоден, что едва не уронил блокнот прямо в огонь, однако заставил себя бережно завернуть драгоценную книжку в непромокаемую ткань и спрятать в карман, и только после этого жадно, даже не почувствовав вкуса, опорожнил первую миску и попросил добавки.
Каррион не обращала на него никакого внимания, пока не оделила всех остальных, но подала ему вторую миску за миг до того, как наполнить для себя первую.
– Не спеши, мальчик, – предостерегла она. – Это «Дыхание дракона».
Арам постарался есть медленнее. Отправив в рот ложку тушеного мяса, он принялся смаковать угощение. «Райская пища!» – подумал он. Да, островато, но и отец, и отчим любили острые блюда, и Араму было к ним не привыкать (по крайней мере, так он полагал до сих пор). Вдобавок, он был слишком голоден, чтобы действительно не спешить, и отправлял в рот ложку за ложкой, не замечая постепенного накопления эффекта секретной приправы Каррион.
Нет, он ничего особенного не замечал. Вообще не замечал. Пока вдруг не заметил! Рот будто огнем обожгло! Схватив флягу Талисса, Арам принялся жадно глотать воду, но от этого почему-то сделалось только хуже.
Глядя на него, Каррион, Сивет, Клок и Джаггал захохотали, точно гиены. Наконец Клок протянул ему печенье из кукурузной муки, сказав:
– Вода просто разнесет «Дыхание дракона» по всему рту Арама. Пусть Арам пожует печенье. Печенье впитает «Дыхание дракона». Потом Арам проглотит «Дыхание дракона». «Дыхание дракона» сделает Арама сильным!
Арам с благодарностью принял печенье и принялся жевать. Как и предсказывал Клок, жжение во рту унялось.
– Срррлптус, – сказал тем временем Мурчаль.
– Свирепый Утес, – поправила его Сивет.
– Срррлптус…
– Нет. Сви-репый… У-у… тес.
– Срррллп Утус. Срлп Утус.
– Уже лучше.
Джаггал тихо зарычал.
Почуяв назревающую беду, Клок поспешил попросить Арама показать Джаггалу и Сивет свою волшебную книжку. Усевшись среди трех гноллов, мальчик явил им волшебство на страницах блокнота. Вскоре громила и малышка-матриарх любовались собственным портретом.
Клок что-то шепнул на ухо Араму, и Арам, полистав блокнот, отыскал портрет Клекоти, матриарха стаи Лютохвостов.
– Это Клекоть! – сказал Клок.
