Да, мрачное то было время. Мрачнее и не придумаешь. Какая-то искорка, погребенная в глубине души, еще жаждала настоящей смерти. Но эта искорка едва тлела и не имела силы. Он ковылял и ковылял вперед, и…
Благодарение богам за эту встречу с Королевой банши!
При жизни Сильвана Ветрокрылая была одной из высших эльфов, предводительницей следопытов Луносвета, столицы королевства Кель’Талас в северном Лордероне. Побежденная первым рыцарем Короля-лича, она была обращена в нежить, но каким-то образом сумела освободить от его власти свой разум и волю. Восстав против Плети, она начала выискивать среди нежити и других, чьи души не были уничтожены без остатка.
Так она нашла Рейгола Уолдрида. Ее силы освободили его разум, и волю, и душу, но не могли вернуть к жизни тело. Он стал Отрекшимся и присягнул Королеве банши. Плечом к плечу с Ветрокрылой он дрался с Плетью и с теми, кто повелевал – или хотел повелевать ею. Воюя с ними, он прошел маршем по всему северу.
Но в какой-то момент стало ясно: этот марш не кончится никогда.
Барону страшно наскучило убивать мертвецов. Пав на колени перед Сильваной, он попросил освободить его от присяги. Она, пусть нехотя, но согласилась. Да, она требовала верности, но вовсе не держала своих агентов в рабстве. Уж она-то знала, что такое тяга к свободе, лучше многих! Но напоследок предупредила, что немногие в Азероте примут его так же, как Отрекшиеся. Даже самые непредвзятые, прекрасно понимающие, что он не выбирал себе такого существования, не смогут подолгу оставаться с ним в одной комнате из-за зловонного запаха смерти, который он будет носить с собой повсюду, куда бы ни пошел.
И все же барон Уолдрид решил уйти. Простившись с Королевой банши, он оставил Чумные земли.
Обливаясь жасминовой водой, едва не купаясь в ней, он странствовал по Азероту в поисках чего-либо – хоть чего-нибудь! – способного хоть на какое-то время привлечь его интерес. Он стал наемным воином и наемным убийцей, хотя почти не нуждался в деньгах: каждое новое задание служило ему маленькой головоломкой, которой можно было занять мысли.
В конце концов он встретился с Малусом, предложившим ему достойную плату и задачи чрезвычайной сложности, и присоединился к Сокрытым. Тут требовалось и шпионить, и убивать – почти как в те дни, когда он был жив и служил в ШРУ. Новые спутники – Затра, Быстролапка, Трогг, Ссарбик, Ссавра и сам Малус – забавляли его и сами по себе. А те, за кем шла охота – капитан Торн, его сын и весьма даровитая Макаса Флинтвилл (кого же она ему так напоминает?) оказались противниками не из легких, достойными и интересными.
Нет, это была еще не настоящая жизнь. Но уже и не беспросветно скучное существование.
На протяжении двух дней – по крайней мере, по собственным не слишком-то уверенным оценкам (что может значить время для такого, как он, да еще в таком месте?) – барон шел маршем через холодную водяную могилу множества бедных погубленных душ… и чувствовал некое оцепенение, но вовсе не из-за низкой температуры.
Наконец он вышел на противоположный берег Тысячи Игл, разделся и выжал одежды, стараясь не смотреть вниз, на собственное бледное, иссохшее тело, на эту жестокую насмешку над человеком, которым он был прежде. Вскрыв новенький запечатанный флакон жасминовой воды, Уолдрид щедро опрыскался ею, оделся и быстрым маршем (ведь мертвые не устают, не так ли?) двинулся в путь – на поиски Арамара Торна, Макасы Флинтвилл, их гнолла, их мурлока, и компаса.
Ведь лучшего занятия такому существу, как он, все равно не сыскать…
Глава восемнадцатая. Торн среди тёрна
Колючие терновые кусты… Вся линия берега представляла собой огромную ограду из колоссальных терновых кустов, загибавшихся кверху, образуя большой усеянный бритвенно-острыми шипами купол, преграждавший путь в земли свинобразов, метко названные Курганами Иглошкурых. При виде этого Араму тут же вспомнился искусственный терновый купол, в котором король огров держал детенышей виверны Один Глаз – там, в Забытом Городе, где был смертельно ранен Талисс. Тот купол был точно таким же, только намного меньших размеров, и Арам мысленно обратился к богам, моля их, чтоб пребывание у Иглошкурых не обошлось ему так же дорого.
Бледная Госпожа удалилась на ежемесячный отдых, а Синий Карлик играл в прятки среди темных туч, позволив двум лодкам (и их благодарным за это пассажирам) подойти к берегу под покровом тьмы. Янтарная Шкура (точнее, ее темный силуэт) подала со второй лодки знак, указывая на единственный вход – полукруглый проем в стене купола, практически незаметный для тех, кто не знает, где искать.
Вход охранялся двумя свинобразами-часовыми. Но магистр Эльмарина (точнее, ее темный силуэт) вынула руку из кармана своих одеяний, раскрыла ладонь, склонила к ней голову и еле слышно дунула. Что-то вроде пыльцы или порошка, искрясь в скудном свете луны, взлетело в воздух и облачком поплыло в сторону часовых. Один закашлялся. Второй чихнул. А в лодке Рендо замерли в ожидании Арам, Макаса, Клок и Мурчаль…
После бегства гарпий, едва обнаружив пропажу Дреллы, те, кто поклялся ее защищать, бросились в хижину Талии Янтарной Шкуры – в надежде, что дриада каким-то чудом окажется внутри, цела и невредима. Но вместо Тариндреллы нашли только огромную дыру, прорванную в парусиновой задней стене. Поначалу Талия с Эльмариной решили, будто Дреллу утащила проникшая внутрь гарпия. Но Макаса на это не купилась. Во-первых, парусина была разорвана изнутри, а не снаружи. Во-вторых, небесные разбойницы-гарпии ни за что не рискнули бы забраться в дом – для них это все равно, что оказаться в ловушке.
И, наконец, пропала не одна Дрелла. Кривоклык тоже исчезла без следа.
Придя в ярость, Макаса швырнула тяжеловесную Янтарную Шкуру в кресло, да с такой силой, что деревянное кресло не выдержало, и тауренка оказалась на полу, среди обломков дерева, с острием абордажной сабли Макасы у горла.
Макаса хотела получить ответы на некоторые вопросы – и немедля.
Талия охотно пошла ей навстречу и ответила на все вопросы без запинки. Эльмарина помогла заполнить некоторые пробелы, а об остальном нетрудно было догадаться.
Путешественники не ошиблись. Вся Застава Вольного Ветра жила в постоянном страхе. Но, как теперь стало ясно, не перед Зловещими Тотемами, а перед гарпиями, нападавшими на деревню – нерегулярно, но не реже, чем раз в три-четыре дня, с наступлением темноты. Но Дреллы это никак не касалось – полуженщины-полуптицы только отвлекли внимание от ее похитительницы.
Скорее всего, Дреллу похитила Кривоклык, и Эльмарина объявила, что знает, зачем. По слухам, в землях свинобразов, на дальнем берегу каньона, творили какую-то противоестественную магию. Из-за тернового купола, накрывавшего эти земли, проверить эти слухи было затруднительно. Стремясь разузнать обо всем поподробнее, Эльмарина несколько раз расспрашивала Кривоклык. Юная свинобразка-разведчица оказалась, мягко говоря, немногословной. И все же ее молчание рассказало Эльмарине о многом: Кривоклык была не на шутку встревожена тем, что творили ее соплеменники-свинобразы в Курганах Иглошкурых.
