– Вернется, – неуверенно сказал Леха. Он думал о другом: мимо промчалась Агата, не взглянула, не кивнула – пролетела.
– Попка замерзнет! – убивалась Экстрасенсиха. – Он южная птица! А у нас зима! Бедный мой Попочка! – Она громко позвала: – Попка! Вернись! Будет печенье каждый день! И разрешу встревать в мои разговоры с клиентами, ни разу не остановлю! Слова не скажу!
– Попка! Вернись! – кричал Барбосов. – На мотоцикле прокачу!
– Вернись! Принесу финики! – Это Оля.
– Вернись, я все прощу! – орал Леха, он думал об Агате.
Громче всех взывала к попугаю Экстрасенсиха:
– Попка! Шоколадом буду кормить, хотя вредно! Разрешу летать по всей квартире, а клетку заброшу на антресоль!
Это была неправда, но обещания – дело такое.
По двору торопливо прошел Виртуал.
– Послушай, Виртуал! – позвал Леха. – Верни Попку! Видишь, человек убивается.
– Не врубился, – ответил Виртуал и притормозил, – чего вернуть?
Все засмеялись, смешное слово, а ситуация грустная. Экстрасенсиха смотрела на Виртуала с надеждой.
– Это ты Виртуал, который все может? Верни!
– Нe все я могу, – вздохнул он, – вот вгрызся в меня один человек и не отстает. И никак я не отвяжусь.
– Верни Попку, и я тебе помогу, – пообещала Экстрасенсиха.
Сможет или нет? Другой вопрос. Но обещания – дело именно такое.
Бывшие обиженные собрались в хорошем настроении. С тех пор, как они решили не ныть и не жаловаться на свою жизнь, в клубе стало намного веселее и уютнее. Сегодня они собрались под вечер, пьют чай, а кто любит кофе, пьет кофе. На столе печенье, которое испекла и принесла Синеглазка. Кассирша похвалила:
– Такое вкусное, тает во рту.
В уголке пристроились девочки из шестого «Б». Тихо сидят, без права голоса. Слушают и многое берут на вооружение для будущего.
– Нервы никуда не годятся, – заявляет кассирша по прозвищу Кассирша. – Так хочется поплакаться, но не буду. Только два слова скажу. Представляете, муж пришел вчера выпивши. Я ему кричу: «Отведу, зашью!» А он достал из кармана бутылку и грубит: «Без доброй воли никакой зашив не берет!» Я в него сковородку, а он в меня ботинок. Это семейная жизнь?
– Как раз это она и есть – с нервотрепкой, со скандалом, с приколами, и никто никому не хочет уступить. – Сказала Сильная. И в сотый раз повторила: – Разойдись или терпи.
– При детях надо бы побольше оптимизма, – задумчиво добавила Сиреневая. – Кроме терпения есть еще и любовь. А то совсем мрак.
– Мы и так все знаем! – закричали девчонки из угла. – При нас можно все подряд говорить.
– Мы не дети! Мы подростки!
– Трудные, но не глупые!
Вслед за ними рассмеялись и взрослые.
– Какие секреты от современных девчонок двенадцати лет! Они живут не на детском острове, а среди взрослых. Каждая видит и ссоры, и выпивающего папу или одинокую маму. Барбосов в классе ходит перед ними важным павлином. А дома он наблюдает своего пьяного папочку. Страдает непробиваемый Барбосов? А как же!
– Кассирша, и чем же все закончилось? Ты победила? – Сиреневая спросила из сочувствия, хотя какие уж победы в таких боях.
– Кассирша его треснула сковородкой, и он перевоспитался, – зловредно выступила Лидка Князева.
– Заглохни, Князева, – Агата пнула ее локтем под ребра, – ты всегда кстати.
– Девчонки! Не звучать! Выставим! – Сильная прикрикнула, девчонки притихли. Трудно долго сидеть без права голоса, иногда они подают голос.
– А чем кончилось? – Кассирша махнула рукой безнадежно. – Ботинки снял, один в меня кинул, другой аккуратненько поставил под стул, улегся на диван и уснул, храпит, ненавижу!
– Ненавидишь – разведись, – опять туповато сказала умная Сильная.
– И правда, разведись, если ненавидишь, – подхватила Умница.
– Сама разведись! – окрысилась Кассирша. – Ты тоже не в восторге от своего. Ты редактор, а рассуждаешь, как уборщица, даже ниже.
– Кассирша, не сердись. Это же я вылезла с советом «Разведись». Глупо и бестактно. Такой был мой путь – развелась, вот и даю советы. По своей модели – выше себя не прыгнешь. А на редакторшу ты зря обрушилась, она дает совет, а ты не выполняй, и все.
– Я на тебя, редакторша, набросилась, потому что сама терпишь, а меня подбиваешь на экстремальный поступок. – Кассирша недавно выучила эту красивую фразу и с удовольствием его употребляла.
– У меня свои беды, – скуксилась Умница редакторша, – я была в полете, летела к свету, а он подрезал мои крылья! И теперь сам же смотрит на меня, как на бескрылую мышь или какую-нибудь лягушку. Он ищет для себя новых, возвышенных, романтичных. А мне каково? Но я еще повоюю за свое счастье.
– He на кого опереться, – жаловалась Кассирша, – говорю сыну: «Отец опять нажрался, полюбуйся на него». А они с отцом создали коалицию против меня – это было еще одно иностранное красивое слово, которое Кассирша полюбила. – Сын ответил: «Не подрывай авторитет отца в моих глазах. Отец у нас хороший – не дерется, не орет, спит и никого не задевает». Представьте! Сказал так и отправился гонять на своем мотоцикле. Ну не на кого опереться!
Надя-Сфинкс вдруг сказала:
– Договорились не жаловаться и не канючить, но это же сложно. А развод – дело трудное. В Италии развод запрещен, а у нас – пожалуйста. Мамина знакомая парикмахерша четыре раза разводилась, и ничего, опять вышла замуж. Правда, за психа со справкой, ну и что? Он ее любит-обожает, псих этот. А она привыкла быть замужем, все равно за кем.
– Ничего смешного! – Сильная по-учительски постучала по столику, подпрыгнула вазочка с печеньем. – Это драмы жизни, а вы еще глупые девчонки.
– Зачем Кассирша моего Барбосика критикует? Я не могу молча это переносить. – Надя-Сфинкс устала быть тихой и молчаливой в их углу. – Барбосик не пьет, не обижает меня почти никогда. Не изменщик и не скандалист, как некоторые мальчишки.
– Не намекай, – пихнула ее локтем Агата. – Изменщики все мужчины, только некоторые не попадаются, хитренькие. А другие простодушные и честные.
– А девочки никогда не изменяют? – зловредная Лидка влезла с вопросом.
– Редко, – туманно ответила Агата. И засмеялись бывшие обиженные.
– Не шумите, девочки! – опять напомнила Сильная.
– Агата с Лехой опять поругались! – Лидка встряла. – Из-за ревности! И никак не помирятся!
Это было сумбурное заседание клуба, оно шло шумно и довольно грустно. А временами весело. Тут Синеглазка предложила:
– Сиреневая, расскажи про своего рассеянного. А то про пьянство и про потерянные крылья можно говорить без конца. Трудно не потерять крылья в семейной рутине. Безнадежное дело, наверное.
