Он притянул сестру к себе, тихо-тихо шепнул на ухо:
– Уходим в кургу…
Дверь дернулась, потом затряслась от ударов – кто-то молотил по ней кулаками и громко звал Парамошу по имени; судя по голосам, к дому подошли три или четыре человека.
Брат и сестра замерли, не рискуя двинуться к запасному выходу – натолкнуться на что-нибудь в темноте и нашуметь легче легкого.
Еще несколько ударов – и голоса начали удаляться… Славик облегченно выдохнул. Бандиты слышали выстрелы в этой части поселка, но не знают точно, в каком из домов стреляли, тычутся вслепую… Он потянул сестру в сторону черного хода.
Здесь дверь тоже была заперта на засов. Славик помедлил, прежде его отодвинуть, прислушался – вроде бы со стороны курги все тихо, хотя с его-то нынешним слухом лучше попросить прислушаться Леру…
За дверью кто-то надрывно закашлялся. Характерный такой кашель – не тот, что случается от простуды, а тот, что до самой смерти привязывается к человеку после нескольких месяцев работы на карьере.
Лера негромко вскрикнула, Славик почувствовал, как пальцы сестры стиснули его руку. Люди за дверью перестали таиться – послышались громкие матерки, затем филенка содрогнулась от мощного удара ногой.
– Туда, – махнул Славик рукой в сторону главного входа. – Быстрее, пока те не вернулись!
Они вновь торопливо пересекли дом – и опоздали… «Те» вернулись, а может и не уходили далеко, лишь изобразили уход. Грохнул выстрел – из охотничьего дробовика, судя по раскатистому звуку. В дверном полотне появилось отверстие, большое, кулак просунуть можно. Еще один выстрел – и еще одна дыра. В заднюю дверь лупили не переставая, но не стреляли. Наверное, у тех, кто подобрался к дому со стороны курги, огнестрельного оружия не было.
Ловушка. Мышеловка.
Угрюм, если это он послал сюда бандитов, прекрасно знал, кто где живет в поселке. И объяснил, в каком доме надо искать в первую очередь…
И что теперь? В окно? Так ведь наверняка и под окнами поджидают, самый очевидный вариант бегства не мог остаться без внимания Угрюма, или кто у них здесь и сейчас за главного.
Славик с досадой посмотрел на пистолет-пулемет, который не решился оставить, так и таскал с собой. Эх, были бы патроны… Хотя бы несколько штук. Тогда смог бы разогнать выстрелами тех, кто за домом, прорвались бы в кургу…
Третий выстрел… На сей раз обошлось без сквозного отверстия, – либо в патроне была мелкая дробь, либо заряд угодил в металлическую оковку… Надо что-то решать, не то заднюю дверь вышибут, или переднюю разнесут-таки выстрелами.
– Патроны, – негромко спросил Славик, – у деда были еще патроны?
– Н-нет… Он мне оставил автомат, на всякий случай, и ушел… За тобой… сказал, так справится… А этот, этот…
– Ладно, потом доскажешь… Давай в подпол, живо!
Судя по зеку со свернутой шеей, дедушка свои возможности не переоценивал и навыки казака-пластуна не растерял. И в самом деле мог без стрельбы расправиться с бандитами и выручить Славика. Но на беду, подвернулся чересчур похотливый Парамоша… И чересчур живучий. Прочие детали произошедшего сейчас не важны, сейчас самое важное – патроны.
Керосиновая лампа осталась наверху, свеча тоже, подниматься за ними времени не было. Славик вручил сестре коробок, велел зажигать спички по одной. В тусклом мерцающем свете вскрыл тайник, вставил номерной жетон в прорезь железного ящика. Ничего не произошло. Подергал крышку – не открывается. Вынул, вставил другой стороной и услышал хорошо различимый металлический щелчок.
В ящике он копался на ощупь. Какой-то цилиндрический предмет, не граната… футляр, слышно, как внутри что-то болтается. Сунул за пазуху, может и пригодится, но разбираться с находками придется потом… Если у них будет «потом».
Наверху гремели удары в заднюю дверь и время от времени бухали выстрелы – подстегивая, заставляя шевелиться быстрее. Небольшую плоскую коробочку Славик сунул в карман, не изучая, судя по небольшому весу, патроны в ней храниться не могли. Другую, размером значительно больше, оставил в ящике – тоже слишком легкая, а сунуть уже некуда.
Но самое главное – патронов в ящике не нашлось. Никаких, ни россыпью, ни в коробках, ни снаряженных в магазин…
Возможно, оружие имелось у мертвого зека, валявшегося у входа, Славик, войдя, к нему толком не присматривался. Но поди сунься за тем оружием, когда дверь буравит свинец…
Мышеловка захлопнулась. Выхода нет.
После секундного раздумья Славик изложил новый план спасения:
– Уходим через окна, через разные. Я спрыгну из кухни, а ты подожди минутку – и с другой стороны, из дедушкиной спальни. В курге встретимся, отыщем друг друга как-нибудь.
– Из кухни? – ахнула сестра. – Тебя ж подстрелят!
Кухонное окно и в самом деле располагалось неподалеку от двери и от дробовика, в нее палящего.
– Промажут в темноте, – сказал Славик уверенно, хотя никакой уверенности не чувствовал.
Они выбрались из подпола, но разойтись на исходные позиции не успели.
В дверь, изрешеченную выстрелами, долбануло так, что она слетела с петель и рухнула внутрь, а с потолка посыпалась штукатурка и еще какой-то мелкий мусор. Но штурмующие не спешили ворваться в дом. У них снаружи происходило нечто странное. Заорал человек, истошно завопил так, словно умирал от непредставимой дикой боли. Ему вторили другие крики, не столь громкие, бахнул выстрел, – и все это на фоне непонятного, но громкого треска и хруста.
Дикий вопль ослаб, перешел в хрипение и смолк. И тут же, словно подхватив эстафету, заорал другой человек. Еще один крик – протяжное, на одной ноте, «А-а-а-а-а-а-а-а…» – постепенно слабел, словно кричавший торопливо уносил ноги. Треск и хруст не прекращались.
Что бы там ни творилось, появился шанс. И упускать его не следовало.
Славик бочком, не подставляясь под возможный выстрел, подобрался к дверному проему. Осторожно выглянул наружу. И от увиденного остолбенел.
В поселке стало значительно светлее. К тусклому свету звезд добавились отсветы пожара – неподалеку на главной улице пылал дом. Возможно, бандиты подожгли его нарочно, желая подсветить район поисков, с них станется… Или в дело вмешалась случайность, пожароопасное это дело – грабить дома пьяными и при свете факелов.
Как бы то ни было, лежавшее у входа тело Славик разглядел хорошо. Вернее, половинку тела – ноги и нижнюю часть торса. Остального у человека не осталось, и нигде поблизости не виднелось. Выглядели останки мерзко: топорщились лохмотья мышц, торчал наружу обломок хребта, ком выпавших внутренностей вызывал желание немедленно облегчить желудок… Кровь, изобильно разлитая вокруг, казалась при свете пожара черной.
Спазмы продолжали терзать пустой желудок. Ночь выдалась богатая на зрелища, и к виду людей, погибших насильственной смертью, Славик начал помаленьку привыкать. Но очередной мертвец побил все рекорды… Или антирекорды.
