В кургу было не попасть, а в поселок возвращаться не стоило. В поселке хозяйничали теперь не пьяные мародеры, а кое-что похуже… Вернее, кое-кто.
Пованивало здесь изрядно. Легкий бриз, относивший в сторону моря неприятный химический запах, стих. Вдобавок здесь, над самым морем, ощущалось зловоние от гниющей рыбы – из множества всплывших рыбешек и состояла широкая белая полоса, протянувшаяся вдоль берега и удивившая Славика.
Он считал, что причина гибели рыбы и недавних диких событий одна и та же… Выяснилось это после слов Леры, объяснившей:
– Они слили перед эвакуацией весь электролит со станции, и рабочий, и резервный. Прямо в бухту. И сейнеры затопили, и большие боты… Малые не успели, бросили.
Факты складывались в стройную последовательность, один к одному, словно детальки детской головоломки. Сначала был воздушный бой, на западе, а там глубины ого-го, до двух километров. Что выгнало чудищ из привычных мест – сбитые самолеты, падавшие в воду, или бомбы с ракетами, не так уж важно. Главное, что выгнали, и прямиком на прибрежный шельф. И как раз под эвакуацию, до того дня раскуроченные ловушки бугерским рыбакам не попадались.
А потом в бухту попал электролит. Он тягучий, вязкий, тяжелее воды и плохо в ней растворяется. Жгучая отрава медленно поползла по дну, убивая мелких донных рыбешек. Крупные, очевидно, уплывали, ни одного приличного экземпляра Славик на поверхности, на покачивающемся на волнах белом покрывале, не разглядел… Затем электролит скатился в подводное ущелье – туда, где были натянуты переметы и искали пропитание глубоководные твари, лишившиеся привычной пищи.
Ну а дальше понятно… Непонятно другое – что теперь делать, как выбираться.
Но главный идиотизм ситуации в другом. На поселок напали ракатицы, вымахавшие до неимоверных размеров. Либо их самые ближайшие родственники. Над водами бухты, как раз примерно в том месте, где недавно отшвартовался подводный рудовоз, – громоздился здоровенный горб знакомой формы. Верхняя часть раковины, и поднималась она над поверхностью, пожалуй, даже выше, чем рубка субмарины. Остальные твари – а было их не меньше десятка – тела над поверхностью не показывали: либо имели меньшие размеры, либо держались чуть дальше от берега. Однако конечности этих ракатиц тоже активно шарили по берегу.
Именно ракатиц, ошибки быть не могло – Славик хорошо разглядел и щупальце, и присоску.
Точно такие же зубастые присоски венчают щупальца обычных ракатиц, но те маленькие, для человека не опасные, – только если специально долго не отлеплять присосавшуюся ракатицу, можно заполучить на кожу круглую кровоточащую ранку. Однако любое, даже самое безобидное существо, станет смертельно опасным, если увеличить его размеры в несколько тысяч раз.
А ракатицы не такие уж безобидные – мелкие, но безжалостные хищники, пожирающие, высасывающие все живое, до чего только могут дотянуться цепкими щупальцами. Едят донных рыб, добираются до нежного тела моллюсков, раздавливая раковины. Даже крабомаров не спасают их прочные панцири.
Смешно… Они старались, вкалывали, обеспечивая консервный цех сырьем, а тут оно само на берег полезло, да какое – одного щупальца цеху на день работы, а то и на два. План можно было бы на пару лет вперед выполнить одним махом.
Смешно, да не до смеха. Люди и ракатицы – по инициативе последних и вопреки желанию первых – резко и неожиданно обменялись своими местами в пищевой цепочке.
В поселке никто больше не сопротивлялся натиску из моря. Стрельба повсеместно стихла, да и толку мало от той стрельбы… Ракатицы существа живучие, если щупальце отрубить, новое отрастает.
Наверняка кто-то из мародеров погиб, кто-то сбежал в кургу, а кто-то таился, как Славик с Лерой, не имея путей к отступлению.
Играть в прятки со смертью оказалось не лучшей тактикой… Время от времени прячущихся находили, крики еще кое-где раздавались, – истошные, предсмертные. Им вторил треск дерева, звон разбиваемых стекол. Похоже, ракатицы не менее тщательно обследовали дома, чем до того мародеры. Можно было ожидать, учитывая, как методично был обчищен перемет.
Один раз прозвучал чудовищный вопль, человеческая глотка такие звуки издавать не в состоянии. Славик изумился, ракатицы вообще-то существа безгласные, а потом сообразил: щупальца добрались до второй коровы, очевидно приберегаемой бандитами на следующий ужин…
Вопрос стоял просто: обнаружат их здесь, на обрыве? Или можно будет дождаться, когда чудовищный десант уберется восвояси?
Славик все-таки надеялся отсидеться. Все щупальца тянулись из воды на пологий берег слева, а здесь, на крутые скалы, ни одно не поднималось. Конечно, их можно достать и сверху, но сначала надо обнаружить. Какие органы чувств имеются на щупальцах ракатиц, Славик не представлял, никогда не интересовался этим вопросом. Может, и нет ничего, кроме осязания. Тогда есть шанс.
Едва он так подумал, – наверху, над самой головой, послышался громкий шорох. Вниз посыпались мелкие камешки.
– Прыгай! – крикнул Славик.
Сестра медлила. Он толкнул ее в спину изо всех сил, тотчас же прыгнул сам. Два громких всплеска слились в один.
Славик вынырнул, отфыркиваясь. Повезло, не зацепился за какой-нибудь торчащий их скалы острый выступ. Рядом бултыхалась Лера, тоже приводнившаяся удачно. Но злая до невозможности, нырять она не любила и толком не умела, упала на воду плашмя, приложившись весьма чувствительно.
– Поплыли к «Ласточке»! – скомандовал Славик.
Других путей к спасению он не видел. На берег соваться нельзя, и воде оставаться нельзя, нет гарантии, что на сушу вылезли все щупальца до единого. Трехсотметровый заплыв до бота тоже дело рискованное, но выбора не оставалось.
Поплыли… И брат, и сестра плавали отлично, как и все остальные подростки, выросшие на берегах теплой и безопасной бухты… Тогда еще безопасной.
Но в обуви, в намокшей одежде, расталкивая руками гниющих рыб плыть было нелегко… Славику к тому же мешал заткнутый за пояс пистолет-пулемет, громоздкий и тяжелый. Он собрался было избавиться от бесполезного оружия, но в последний момент передумал. Вдруг у дедушки припрятана на «Ласточке» заначка с патронами? Доплывет, не маленький…
Через несколько метров полоса дохлой рыбы закончилась, плыть стало полегче. Зато появились опасение – сейчас как протянется под водой невидимое в темноте щупальце, обовьет, сдавит безжалостными тисками… Славик успокаивал себя: ракатицы никогда не охотятся на поверхности или в толще воды, лишь по дну шарятся… Ну или по суше, как сегодня выяснилось.
Но страх не уходил, и порой даже казалось, что тело ощущает первое легкое прикосновение щупальца… Обошлось, доплыли спокойно.
Едва вскарабкались на «Ласточку», заливая палубу ручейками воды с намокшей одежды, как стало понятно – надо немедленно отплывать. Щупальце, а то и не одно, резвилось неподалеку, за пакгаузом.
Они действовали не сговариваясь, не обмениваясь мнениями: брат бросился к двигателю, сестра – к носовому швартову.
