Зато не приходилось гадать, отчего судно оставалось так долго незамеченным: над кормовыми настройками возвышался эмиттер защитного поля характерной грибообразной формы, изначальным проектом не предусмотренный. «Цесаревна», став «Комсомолкой», плавала под маскирующим «зонтиком», прикрытая от всех видов сканирующего радиоизлучения. Обнаружили ее визуально и достаточно случайно…
Надстройки имелись лишь на корме. Обширная палуба, очевидно, предназначалась для посадки техники, способной к вертикальному взлету. Но сейчас пустовала – судно стояло не на ровном киле, с небольшим дифферентом на корму и с креном градусов в семь-восемь на левый борт. Имелось опасение, что посадка летательных аппаратов нарушит остойчивость еще больше. Посадочную площадку для их экспедиции подготовили рядом, на суше.
Решив, что предварительный осмотр ничего больше не даст, штаб-ротмистр отвернулся от экрана внешнего обзора, стал наблюдать за Несвицким. Он, когда не получал приказаний от шефа, часто этим занимался: просто наблюдал.
Генерал-майор Несвицкий был кумиром тридцатилетнего Викентия Звягинцева. Образцом для подражания. Живым примером архиуспешной карьеры на избранном поприще.
Не в том даже дело, что Несвицкий к своим сорока двум годам достиг генеральского чина и стал фактическим главой целой планеты, пусть и не самой развитой и густонаселенной, – случались в Империи карьерные взлеты куда более крутые.
Вопрос в том, как именно Несвицкий достиг того, что достиг. К высшему дворянству Империи генерал-майор не принадлежит – не граф и не князь, и даже не барон (хотя вполне может получить титул за личные заслуги и стать родоначальником баронского рода). Влиятельных покровителей в верхах не имеет, всего добился сам, без протекции, своими способностями и настойчивостью…
Звягинцев находился точно в таких же стартовых условиях, ну прямо-таки один к одному. Даже дослужился до того же чина, что его кумир имел в тридцатилетнем возрасте. Штаб-ротмистр счел это добрым предзнаменованием. Ему хотелось двенадцать лет спустя носить на своем парадном мундире генерал-майорские эполеты. Причем заслуженно носить.
Война дает такой шанс… Но реализовать его удается далеко не каждому.
Понятно, что любая война выдвигает в первые ряды талантливых и инициативных. Но даже в военное время другие, не менее талантливые, остаются почему-то в рядах задних, тянут по большому счету войну на своем горбу, но наградами и повышениями не избалованы… А иные инициативные, в первых рядах оказавшиеся, быстро заканчивают ярко вспыхнувшую карьеру, – иногда гибнут от рук врага, но чаще становятся жертвами интриг завистников, а то и собственного головокружения от успехов.
Несвицкий как-то сумел всех этих напастей избежать. И Звягинцев очень хотел понять, в чем секрет. Штаб-ротмистр подозревал, что единого секрета – волшебного ключика, отпирающего карьерные двери – не существует. Успех складывается из мелочей. Из деталей. Из нюансов в общении с людьми, – и с начальниками, и с подчиненными. Из малозаметных особенностей стиля управления: работы с информацией и принятия решений.
Короче говоря, штаб-ротмистр внимательнейшим образом наблюдал за шефом. Наблюдения обобщал и анализировал. И был уверен, что все у него получится…
Несвицкий, не подозревая, объектом какого глубокого изучения стал, распоряжался высадкой.
Остров, возле которого обнаружили севшую на рифы «Цесаревну-комсомолку», был невелик и названия не имел, лишь пятизначный номер, позволяющий отличить его от прочих островов и островков гряды Неверова. На самом деле, был то даже не остров, а большая скала в океане, окруженная скалами поменьше, – не заслужившими даже право носить номера. На Новой Ливадии, сушей небогатой, и такие клочки используют для самых разных надобностей: дают названия, обустраивают, выравнивают поверхность, насыпают привозной грунт…
Но на Елизавете, где неосвоенных территорий хватает, скалы в океане так и остаются скалами.
Впрочем, с данной конкретной скалой изменения за последние сутки произошли, и немалые. Над ее каменным горбом поработали и взрывы, и лазеры (штаб-ротмистр не знал, доставили сюда в спешном порядке промышленные лазерные установки или же нештатно использовали боевые).
В результате получилась достаточно ровная поверхность, пригодная для посадки глайдеров и даже самолетов, имеющих антигравы. И позиции для дивизионов прикрытия – те уже были развернуты, ощенились ракетами, лазерными установками и эмиттерами. Сухопутчиков решили не подтягивать, хотя первоначальный, загодя разработанный план предусматривал выдвижение в район будущей операции усиленной танками тактической батальонной группы.
Но коли уж находка сделана в море, наземных атак опасаться не приходилось, и батальонная группа ужалась до двух взводов десантников. Надводное нападение тоже не угрожает – военного флота в здешних водах даже в лучшие времена у мятежников не было. А затевать что-либо с использованием рыбачьих судов… не смешно, господа.
Опасность могла грозить сверху, и для отражения воздушной атаки все подготовлено, и даже с избытком.
Но вот враждебная акция, предпринятая из-под воды, имеет некоторые шансы на успех. «Скаты» могут подобраться незаметно, – нет средств ни для обнаружения, ни для уничтожения подводных лодок, идущих на большой глубине. Всю ударную мощь можно будет обрушить на них, лишь когда выйдут к поверхности и атакуют… Одна самоубийственная атака может удаться.
Оставалось лишь надеяться, что вероятный противник не имеет целью уничтожение «Цесаревны» – а на захват и возвращение им нечего надеяться, не те возможности сейчас остались у мятежников на Елизавете… Разве только вмешается некая «третья сила», о возможности чего прозрачно намекнул господин генерал-майор.
Что это за сила, Звягинцев мог лишь догадываться. И догадывался, не так уж много…
Тут его размышления были прерваны приказом вице-губернатора: проследить за посадкой в глайдеры группы Долинского, ученые народ штатский, к дисциплине не приученный, за ними глаз да глаз нужен.
Штаб-ротмистр козырнул и отправился исполнять.
…Через час высадка завершилась.
Суборбитальник отправился в обратный путь, в Новотроицк. При удаче экспедиции вывезти технику и находки предстояло малому транспортному кораблю космофлота, способному маневрировать в атмосфере и зависать на антигравах для погрузки. Бот и без того летел сюда, загруженный до предела.
Пустышка брошенное судно или нет, надлежало определить группе Долинского. Да, того самого Долинского, – личности, по мнению одних, легендарной, по мнению других – одиозной (штаб-ротмистр в своем заочном суждении, склонялся, пожалуй, ко второму варианту, а лично пообщаться с человеком-легендой за время недолгого перелета не успел).
Люди Долинского пока не приступили к работе. Разведгруппа, исследовавшая обнаруженную с орбиты «Цесаревну», действовала строго по инструкции: найдя нечто, крайне напоминающее термостаты с генными материалами, флотские космопехи немедленно покинули судно, заняли оборону на острове и доложили командованию.
