Несвицкий ни в малейшей мере не преувеличивал. Естественная рождаемость – даже если бы все дети рождались нормальными – не смогла бы обеспечить воспроизводство населения, не говоря уж о его приросте. А многих родившихся назвать нормальными язык не поворачивался… Оставалось лишь благодарить авторов проекта «Исход», в свое время снабдивших каждый громадный корабль-ковчег запасами мужских и женских половых клеток, достаточными для рождения многих триллионов людей.
Тогда, четыреста лет назад, идея эта вызвала на Земле много неистовых споров. Особенно яростно возражали религиозные ортодоксы: размножаться надлежит тем способом, для которого создал Господь людей, и никак иначе. Полковник Несвицкий искренне считал себя православным христианином, но был убежден в обратном: зачем тогда Господу было наделять каждую дщерь Евы тремя-четырьмя сотнями яйцеклеток? Столько детей самой физически не выносить и не родить… Это не говоря уж о количестве мужских сперматозоидов, на многие порядки большем… Не состоял ли Божий план при таких вводных в ином? Не предусматривал ли, что люди должны в конце концов перейти к искусственному воспроизводству?
Как бы то ни было, но лишь привезенные с собой запасы генетического материала позволили человеческой цивилизации Эридана не просто выжить, но и очень быстро развиться. Естественно, любые запасы когда-то закончатся. Но эриданцы получили очень большую фору… Генетические исследования шли полным ходом, окончательный результат не был достигнут, но наличие весьма обнадеживающих успехов признавали даже пессимисты. Все испортил проклятый мятеж… Затем, в ходе гражданской войны, произошло самое страшное: почти все генетические запасы попали в руки мятежников. И до сих пор не возвращены.
Об этом и повел речь Несвицкий:
– Контейнеры с генетическим материалом мятежники успели эвакуировать из главного хранилища на Новом Петербурге. Через Портал, на какую-то иную планету – но куда именно, нашей агентурной разведке установить не удалось. И вероятность того, что новое хранилище оборудовано где-то в заброшенных штольнях Елизаветы, исключать нельзя. Поэтому работать, господа, придется в белых перчатках.
Полковник выразительно посмотрел на Игнатьева-Центаврийского и добавил:
– Это приказ Его Императорского Величества.
Повисла пауза. Несвицкий, обводя присутствующих тяжелым взглядом из-под наполовину опущенных век, произнес:
– От себя добавлю, господа: у Отдельного корпуса есть очень веские основания полагать, что главное наше сокровище спрятано именно здесь. На Елизавете.
А вот это стало уже чистой воды провокацией… Или, если выразиться мягче, проверкой. Оснований, упомянутых Несвицким, не имелось. Имелось другое – две крохотных, совершенно незаметных со стороны камеры, имплантированных на внешнюю сторону век полковника. Включились они после того, как жандарм встал. Позже запись будет изучена самым дотошным образом, отслежены микромимические, неподконтрольные разуму и воле реакции каждого из присутствующих.
Потому что на Новом Петербурге пришлось столкнуться со следами чужого интереса к проблеме. Кто-то, действуя втайне и не стесняясь в методах, пытался выяснить то же, что «черные гвардейцы»: куда именно отправлены контейнеры из хранилища.
Выяснить, какая именно из влиятельных сил Империи затеяла свою непонятную игру, не удалось: быстротечная схватка в невидимой миру войне, несколько трупов, несколько оборванных нитей…
Но командование Отдельного корпуса очень желало знать, с кем именно довелось столкнуться на узенькой тропинке.
Глава третья
Работа в белых перчатках
1
Степь здесь мало заслуживала такого названия, скорее напоминала полупустыню. А то и попросту пустыню…
Местность по мере приближения к Эрладийскому нагорью повышалась, иссушенная жаркими лучами Беты Эридана, ручьи и родники исчезали, редкие реки текли лишь весной, а летом превращались в цепочки не соединявшихся между собой озер, постепенно высыхающих. И лишь вокруг тех озер, вдоль их влажных берегов, росли нормальные травы, и кустарники, и деревья.
Но чуть дальше, уже через сотню-другую шагов, начиналась пустыня. Не песчаная, а каменистая: поверхность – сплошная каменная крошка, и валяются на ней камни покрупнее – с кулак, с голову, и разбросаны кое-где валуны, остатки древних, почти до основания разрушившихся Эрладийских гор. Росло кое-что и там: перекрученные, ядовитыми шипами ощетинившиеся стебли, почти лишенные листвы, один от другого в нескольких метрах.
А еще – ядовитые испарения, время от времени вырывающиеся из трещин в скальных породах. И жесткое излучение с весьма необычным спектром: вроде ты жив-здоров, и волосы не выпадают, и кровь в порядке, но через несколько лет такое начинается…
Гиблая, в общем, местность.
Лет тридцать с лишним назад, вскоре после того, как прогнали кровопийц-эксплуататоров и повсеместно стирали с карты ненавистные народу названия, собрались было переименовать и Эрладу, и даже название придумали новое, правильное: Кразнара, да засомневались: называть в честь красного знамени революции места эти проклятые?! Так и остались предгорья и пустыня Эрладой…
…Десантировали их за час до рассвета, а подняли по тревоге вообще вскоре после полуночи, не позволив толком не выспаться. Многие досыпали в трюме десантного глайдера, на полу, в тесноте, вповалку, никаких удобств внутри железной коробки не имелось, даже откидные сидения демонтированы – лишь бы впихнуть побольше бойцов. Олегу еще повезло, устроился у самого борта, и лишь с одной стороны давили горячие тела товарищей.
Повезло-то повезло, но… Десантный глайдер – жестянка, по большому счету. Кое-какой броней прикрыта лишь кабина экипажа да еще двигательный отсек, а тоненькие борта трюма, в который загнали курсантов училища младкомсостава, прошьет даже очередь из самого захудалого пулемета, самыми обычными пулями… Тем, кто в центре, еще может повезти, а вот он, Олег… Ладно бы в руку или в ногу, а если в голову? Или в сердце? Получить геройское ранение можно, но чтобы насовсем… Обидно погибать, не повоевав, не убив ни одного имперского гада… И с девушками толком не целовавшись…
Поразмыслив, Олег натянул шлем, затем переместил вещмешок, служивший импровизированной подушкой, – положил так, чтобы получилась преграда между телом и тонким металлом борта. Запихал туда же сумку с противогазом, все-таки еще один лишний защитный слой на пути вражеской пули…
Запихал, сам понимая, каким идиотом выглядит, цифры ТТХ их заставляли учить так, чтобы от зубов отскакивало, и пробивную способность стрелкового оружия знал прекрасно… Но ведь недаром говорят, что лишняя соломинка ломает спину свиноруху?! Значит, и металлопластиковый корпус противогазного фильтра способен хоть немного, но изменить траекторию пули, а большего Олегу и не надо.
Добрались до точки высадки без приключений. Куда именно? А кто же им докладывал… Люк распахнулся, за ним – ночь. Команда: «Все наружу! С вещами и оружием!» Будущий младкомсостав выпрыгивал из глайдеров, строился по отделениям, повинуясь новым командам.
