– Ага! – усмехнулся Восставший. Это уже было кое-что. – «Истинного Бога», говоришь ты? Вы, значит, прокляты, а они, готов побиться о заклад, живут припеваючи, купаются в роскоши?..
– Нет, чужеземец, – покачал головой юноша. – Жрецы умирают первыми, они раздали все запасы, помогая тем, кто голодает. У нас-то ещё ничего, а вот в… – и он пустился в описания земель, названия которых, само собой, Ракоту ничего не говорили.
– Гм, – задумался Восставший. – Раздали все запасы, похвально. А что же боги? Они не помогают?
– Боги умирают… – прохрипел кто-то из очереди возле самого колодца. – Старые Боги, которым поклонялись раньше…
– А как же Бог Истинный?
– Служащие ему жрецы праведны, но самого его никто никогда не видел, – покачал головой юноша.
– Уж не Спасителем прозывается он? – нахмурился Ракот. Ответом ему стали лишь недоумевающие взгляды.
– Спасителем? Не, не Спасителем. У него нет имени. Он просто Истинный Бог…
– Ладно, – не стал спорить Ракот. – Но… колдуны или чародеи у вас есть? Пытаются ли как-то сладить с бедой? И, кстати, что это точно за беда? Ты так и не сказал мне, добрый человек.
– У нас, славный воин, – обернулся наконец к Восставшему старик, – всё вместе. И мор, и глад, и война. Земля не родит, люди болеют. Дети мрут, у скота падёж. Шайки бродят… грабят, последнее отбирают. А колдуны… что колдуны, такие же люди, им тоже страшно. Мы-то, старики, своё отжили, нам и так в домовину скоро, а вот детей жалко…
– А в городе, – указал Ракот, – колдуны есть?
– Есть, как не быть, – вздохнул старик. – Целое кодло у них там. Совет какой-то, иль гильдия, иль ещё как…
– Цех, – вставил юноша. – Цех Чародейский.
– А как его сыскать? Может, дорогу кто-то покажет?
– Да чего ж её показывать? – пожал плечами юноша. – Прям на главной площади, где рынок, рядом с ратушей. На ратуше две башни, а на Цехе три. Вот где три, туда и надо, да только пустое дело ты затеял, воитель…
– А вы уже все помереть готовы? – громыхнул Ракот гневно. – Разве люди могут так просто сдаваться?
– Мы не сдавались! – Что-то похожее на гнев скользнуло и во взгляде его собеседника. – Колдуны искали, жрецы искали… думали, зло какое завелось… искали-искали, так ничего и не нашли…
– А давно у вас так?
– Давно, – вздохнул старик. – Уж третий годок маемся…
Третий год, подумал Ракот. Что-то, выходит, случилось тут три местных года назад, и не только в этом мирке, но и в его окрестностях.
Три года – это если время здесь течёт так же, как и в «основном» Упорядоченном. Однако оно вполне может идти и быстрее; а он, Ракот, пробиваясь сквозь тенёта тощей Межреальности, вполне мог утратить его счёт.
– И никакого «зла», верно?
– Верно, – согласились сразу несколько мужиков. – Искали-искали, и жрецы, и король, и рыцари евоные… да всё попусту.
– Грят, мир сам помирает, – прошамкал старичок. – Последние, грят, деньки настали…
– Это мы ещё посмотрим. – Ракот поудобнее переложил чёрный меч. – Значит, Цех на главной площади?.. Что ж, спасибо, добрые люди. И погодите отчаиваться!..
– Постой, чужеземец! А ты-то сам кто? Говоришь гладко, по-нашему, словно вырос тут! – наконец решился юноша.
– Кто я? – Ракот расправил плечи, гордо вскинул голову. – Ракот. Ракот, рекомый Восставшим.
Недоумённые взгляды, пожимания плечами.
– Понятно, – вздохнул Владыка Мрака. – Я воин. Из… издалека. Постараюсь помочь, добрые люди. И – не отчаивайтесь!..
…Легко сказать – «не отчаивайтесь», да трудно сделать. Ракот миновал городские ворота – стены потрескались, створки не закрываются, перекосились, петли покрыла ржавчина. Стражу нёс всего один немолодой ветеран, уныло ссутулившийся на бочке. Пошлины за вход никто не собирал, да и у немногочисленных прохожих, судя по их виду, уже давно не случалось гроша за душой.
На Ракота стражник воззрился было, но потом только махнул рукой, что-то пробурчав себе под нос и отвернувшись.
Восставший шагал узкими пыльными улочками, где все дома выглядели так, словно хозяева побросали их годы и годы назад. Штукатурка потрескалась, ставни отвалились, окна где выбиты, где затянуты паутиной – и уныло бредут куда-то жители, уставясь себе под ноги.
Рыночная площадь когда-то, наверное, была богатой и праздничной, с обширным торжищем – от всего этого остались лишь длинные ряды, сейчас почти совершенно пустые, с покосившимися прилавками, упавшими пологами и считаными продавцами и покупателями.
Ракот только покачал головой. И направился прямиком к Цеху – над которым, в полном соответствии с описанием, вздымались три башни.
Здесь были высокие арчатые двери, украшенные тонкой резьбой, – свившиеся в клубок драконы, выдыхавшие пламя. Восставший ощутил, что ещё совсем недавно эта резьба выглядела живой – искусные чары создавали полную иллюзию рвущегося на волю драконьего огня.
Теперь же заклятие утратило силу, и остались только слабые алые отблески на отполированном металле.
Здесь никакой стражи не стояло даже для виду.
Внутри всё говорило о былых славе и роскоши: мраморные полы, выложенные причудливыми магическими символами всех цветов радуги; статуи в нишах, изображавшие почтенных седобородых магов и весьма вольно одетых чародеек (хотя их скорее следовало бы назвать раздетыми). Под высоким потолком – дивная люстра из самоцветов и хрусталя, сверкающая даже под слоем пыли.
И – никого. Тишина, запустение, мертвенность.
Ракот начал подниматься по широченной мраморной лестнице.
– Эй, есть кто живой?
Молчание.
– Есть кто живой, спрашиваю? – гаркнул Владыка Тьмы во всю мощь.
Кристаллы в люстрах и светильниках отозвались жалобным звоном.
На втором этаже в глубь здания уходил длинный широкий коридор. Стены отделаны роскошными резными панелями из чёрного дерева – запылёнными, а местами даже потрескавшимися.
– Кто… кто там? – наконец раздался старческий голос.
Медленно, со скрипом, раскрылась одна из боковых дверей, на пороге явилась сутулая фигура, опиравшаяся на роскошный посох – навершие тускло, едва заметно светилось.
– Кто-кто, дед никто! – не удержался Ракот. – Что тут у вас творится?
– Кто… такой? – всё так же скрипуче осведомился голос.
– Ракот. Ракот Восставший.
– Ракот… – Фигура застыла, обеими руками цепляясь за посох. – Ну, входи, коль пришёл, Ракот Восставший. Вижу, ты могучий воин… и недуги последнего времени тебя миновали…
– Миновали, да. Но я видел беды и разорения на пути сюда… и хотел бы помочь.
