Придя в ванную почистить зубы, Райан включил горячую воду, чтобы помещение наполнилось паром. Видя, как его лицо пропадает в зеркале и полотенцесушитель теряется в клубах пара, он жутко паниковал. Подумал, что теперь мятный вкус зубной пасты всегда будет напоминать ему об этом страхе.
Он вышел в темный коридор, вернулся в свою комнату и снял очки. Провел холодным стеклом по лбу и побледневшим бородавкам, выглядевшим сейчас совершенно невинно.
– Стеклянный дом, – подумал он, укладываясь на подушку. – Стеклянный дом.
Райан долго лежал в давящей темноте, и его мысли метались от одной воображаемой опасности к другой, он прислушивался к шороху в батареях и шуму машин вдалеке. Когда он пытался сосредоточиться на Стеклянном доме, кровь начинала стучать в ушах и он с трудом заставлял себя не открывать глаза. Понемногу страхи улеглись, и сон незаметно подкрался к нему, как туман спускается в долину.
Спустя какое-то время Райан обнаружил, что глаза у него открыты, и осмотрелся. Стеклянный дом.
Он натянул носки, прежде чем опустить ноги на холодный, затянутый туманом пол. Это фокусы пара или по стенам и правда побежали тонкие трещины?
В коридоре он сбавил шаг и по очереди всмотрелся сквозь каждую дверь. Отец лежал на прозрачной кровати и бодрствовал, глядя в потолок. Из его груди лезли блестящие призрачные змеи вроде тех, что Райан уже видел, активные и бодрые. Мать спала в соседней комнате, вися над бесцветной постелью. Ее окружали и обнимали прозрачные щупальца, отчего она напоминала морскую звезду.
Лестница холодила ступни даже сквозь носки. Сквозь стену гостиной он увидел закутанную в пальто Челли и удивился робким и боязливым змейкам ее желаний.
Он взглянул на собственную грудь и поморщился при виде практически незаметных щупалец, тянувшихся из нее. «Если это желания, – подумал он, – интересно, чего я хочу? Чего я не знаю?»
Он распахнул заднюю дверь. Снаружи, как и раньше, под коричневым, как старая бумага, небом расстилалась асфальтовая равнина. Он снова заметил вдалеке длинную вереницу тележек из супермаркета и на этот раз был уверен, что среди них находятся люди, – они двигались медленно, словно под водой, и вертели головами.
Пытаясь не обращать на тележки внимания, Райан пошел к стене, отделявшей асфальт от неба. Нащупал опору для ног между кирпичами и взобрался наверх, чувствуя, как мох сквозь носки покалывает ступни. В лицо дул влажный ветер. Перед ним разинул рот Беломаг, и в его глотке кружились тысячи желтых листьев. Райан присел, собираясь сползти по стене, как они с Джошем и Челли делали в реальности. Но в этом не было необходимости. На дереве его поджидала тележка.
Она примостилась среди ветвей. Металлический остов был покрыт зеленоватым налетом. Пергаментные листья испуганными птицами взлетели в воздух и кружились вокруг дерева, а ближайший сук грациозно протянулся к Райану, коснувшись стены у его ног. Поняв намек, Райан забрался на сук, придерживаясь за ветки, чтобы не упасть.
Райан всегда считал, что тележки слишком выразительны для предметов, у которых нет ни голов, ни рук-ног. Эта явно поджидала его. Он взглянул на нее, откинулась подставка. Из ствола один над другим проросли три плоских древесных гриба, влажные, полукруглые и коричневые, как тост. Нижний выдержал, когда он встал на него, так что он воспользовался ими как ступеньками и забрался в тележку.
Потом что-то треснуло, как будто ветки ломались под его весом. Райан вцепился в бортик тележки, когда она провалилась вниз и дернулась вперед, словно пытаясь выбросить его. Но ее подхватила следующая ветка и толкнула тележку дальше. Они с тележкой падали в сопровождении треска и шума, трения веток о металл, уколов шипов и шороха отрывающегося желтого мха.
Потом тележка замедлила падение, качнулась и провалилась на пять футов вниз, оказавшись в скоплении пятнистых грибов-дождевиков, каждый величиной с дыню. У Райана свело живот. В воздух выстрелили мучнистые споры. Когда пыльное облако рассеялось, Райан понял, где очутился.
Вокруг него шевелился и дышал лаймово-зеленый и дымчато-желтый мох, испещренный черными точками, как коралл. В нескольких футах оказался пугающе знакомый колодец Беломага. Решетка была засыпана мусором. Но почему-то сейчас Райану было невыносимо смотреть на колодец. Он не мог избавиться от чувства, что оттуда что-то сочится, повисая в воздухе. Не то запах, не то тьма, не то эхо, не то горький привкус.
Потом Райан поджал пальцы в носках, цепляясь за мох, стиснул кулаки и попытался взглянуть на дух колодца.
Женщина восседала на троне под комлем огромного упавшего дерева. Среди узловатых корней кучей были сложены странные трофеи. Розовый детский резиновый сапожок, увитый плющом, расцветшая трость, кошачий череп. Сотня окурков тлела, словно свечи в церкви. Над головой женщины медленно и неритмично кружилось погнутое колесо от велосипеда – нимб неведомой святой. Обрывки золотой фольги на ее платье складывались в небрежный узор, шею украшал мятый воротник из покрытой патиной медной проволоки.
Проще всего было смотреть на ее руки. Большие и странные, с зелеными, как лишайник, костяшками и толстыми, словно вырубленными из желтого кварца, ногтями. Они поглаживали дикую клубнику, дрожавшую у нее на коленях, словно домашнего питомца.
Райан не осмеливался смотреть ей в лицо, пусть даже повернутое в профиль. Периферическим зрением он видел, как женщина вертит головой, словно пытаясь избавиться от какой-то мысли или сбросить оцепенение. Вокруг нее покачивались длинные потеки тьмы, то распускаясь, то исчезая в воздухе, как растворяется в воде капля чернил. То ли волосы, то ли нет.
Подумав о Джоше, Райан поклонился, сложив ладони на уровне талии.
– О… Великая госпожа… – Он ясно ощущал, что мох под ногами постепенно проседает и ледяная вода бурлит в опасной близости от его щиколоток, словно шампанское. – Мне надо поговорить с тобой. Есть… есть проблема.
Ответ он скорее почувствовал, чем услышал.
Пусть проблемы не будет. Пусть будут желания.
– Проблема… проблема заключается в желаниях. Мы исполнили одно желание только потому, что не подозревали, что оно связано с разрушением. А теперь есть еще один желатель, который твердит о мести и о том, что кто-то должен заплатить кровью. И… мы не можем исполнить это желание. Ты должна понять.
Ты должен понять. Понять и осуществить желание. – Но на этот раз мы не можем! И… есть и другие желания, которые, ну, надо отменить, потому что люди были несчастны, им было больно…
Недовольный рев духа колодца был скорее не звуком, а изменившимся воздухом. Запахом горящих шин и вонью плесени. Мрак патокой сгустился в венах Райана.
Нельзя отменить. Желания причиняют боль. Желания причиняют страдания. А потом счастье.
– Но… разве мы не можем принести другие монеты взамен тех, что мы взяли?
В воздухе продолжала сгущаться тьма, и ярко-желтые листья садились вокруг трона, прислушиваясь к духу колодца.
