Оказавшись в довольно унылом туннеле, прорубленном в серо-коричневой скале, они наконец остановились и, запрокинув головы, уставились в потолок.
Промокшая и замерзшая, Неверфелл забилась в темный угол, стараясь стучать зубами не слишком громко.Жутковато было смотреть на Картографов, которые молча таращились в пустоту, отвлекаясь только на то, чтобы нарисовать мелом метки на стенах, записать что-то в блокноты и подкрутить приборы.
Но в пустоту ли? Неверфелл так и подмывало поглядеть, что же их заворожило, но ее всякий раз останавливал страх. Это глупо, твердил ей разум. Тебе не обязательно смотреть. Там нет ничего, кроме низкого сводчатого потолка.
В пещере появился еще один Картограф. Он притащил с собой спиртовой уровень, до того огромный, что его приходилось волочить по земле, высекая искры из камней. За следующий час число Картографов в пещере выросло до девяти. А потом они вдруг утратили всякий интерес к потолку и разбрелись кто куда, не сказав друг другу ни слова.
Наконец остался только один. Неверфелл с растущим отчаянием наблюдала, как он собирает инструменты и готовится уйти следом за товарищами. Она прекрасно понимала, что в пещере нет песочных часов, как нет Эрствиля, готового открутить ей уши, лишь бы уберечь от окончательного окартографения. И все же, отринув осторожность, она подбежала к Картографу и дернула его за рукав.
– Простите… Не уходите, пожалуйста! Я ищу кое-кого. Другого Картографа.
Картограф обернулся и посмотрел на нее мутными, как донышки немытых стаканов, глазами. Он не был старым, но молодым бы Неверфелл его тоже не назвала.
– Так, может, ты ищешь меня? Я другой Картограф! – В его голосе звучали трели осипшей флейты. – И уж точно не какой-нибудь еще.
Неверфелл поспешила договорить, прежде чем уловит смысл в его словах.
– Нет, мне нужен особенный. Он вроде как Картограф, а вроде как и нет. Примерно вот такого роста, с лицом чернорабочего, а еще он носит тяжелый бронированный…
– А, ты говоришь о Клептомансере! – быстро ответил ее собеседник.
Неверфелл в изумлении отшатнулась.
– Вы знаете его?
– Мы все знаем. Только он не Картограф. Не настоящий. Если тебе нужен «другой Картограф», придется поискать где-нибудь еще.
Неверфелл уже отвернулась, когда до нее дошел смысл его слов.
– А что, если я ищу не «другого Картографа»? Что, если мне нужен именно Клептомансер?
– Он? – Губы Картографа растянулись в улыбке, которая подошла бы ему лет двадцать назад, но сейчас напоминала отблеск света на грязном ноже. – Он наверху.
Картограф ткнул пальцем в потолок, и Неверфелл неожиданно почувствовала, как ее захлестывают страх и ярость.
– Вы врете! Вы обманываете меня! – Лицо ее покраснело, а голос взвился, истончаясь до визга. – Это потолок! Просто потолок! Вы хотите, чтобы я на него посмотрела и… и… Мне нужно выбраться отсюда!
Неверфелл жадно хватала ртом воздух, изумленная своей внезапной вспышкой. А вот Картограф, кажется, ничуть не удивился и не обиделся. Он наблюдал за Неверфелл, беззвучно смеясь. А потом вдруг перекатился на пятки и посмотрел ей в глаза.
– Это то, что твой разум хочет видеть, – просвистел он. – Посмотри. Вверх.
С этими словами он развернулся и ушел. Несмотря на то что паника изо всех сил пыталась оседлать ее мысли, Неверфелл медленно запрокинула голову и посмотрела.
Разум действительно лгал ей о том, что вверху есть потолок. Его не было. Неверфелл стояла на дне узкого ущелья глубиной метров десять. Тремя метрами выше над ее головой спали летучие мыши. Гроздья черных мешочков свисали с каменных выступов и прятались в неровностях стен. А еще выше происходило кое-что странное. Там тоже спали летучие мыши, вот только они свисали со своих насестов не вниз, а вверх.
И уже совсем высоко Неверфелл разглядела Клептомансера. Он был одет, как чернорабочий, и лицо его едва можно было различить. Он стоял вверх ногами, словно ходил по полу, а не потолку. В руках он держал странный металлический арбалет с полудюжиной ручек и рычагов и целился ей прямо в голову.
– Кто ты такая? – спросил он. Невозмутимый голос Клептомансера она бы ни с чем не спутала. Сегодня в его водах затаились пираньи.
Неверфелл вспомнила о маскировке и торопливо убрала волосы с лица.
– Это я! Помнишь меня? Раньше я была рыжей.
Сказав это, Неверфелл сообразила, что в прошлый раз они не очень-то хорошо расстались. Она украла его костюм и сбежала, попутно перепилив трос, по которому он выбирался из пещеры.
– Не стреляй! – попросила она. – Нам надо поговорить!
– Девочка из внешнего мира, – выдохнул Клептомансер. – Та, о которой все говорят. Дегустатор. Беглянка. Откуда тебе известно, кто я?
Он не спешил опускать арбалет и даже подкручивал одну из ручек.
– Ты украл меня, когда великий дворецкий бросил тебе вызов.
Клептомансер оставил ручку в покое, его пальцы замерли в нерешительности.
– Так это тебя я украл из Палаты диковин? – спросил он. В голосе его сквозили удивление и недоверие. – Но ты же не камелеопард!
– Верно. – Неверфелл не знала, что еще сказать. – Я не камелеопард.
Она слишком поздно сообразила, что Клептомансер, с его пристрастием к перекраиванию памяти, возможно, думает, что видит ее впервые в жизни.
– Что ж, это объясняет, как ты ускользнула из моего убежища, перелетела через водопад и сбежала. А то я, признаться, был крайне озадачен, когда читал свои заметки. Так зачем ты меня ищешь?
Неверфелл не могла оторвать взгляд от арбалетного болта, который крохотной звездочкой поблескивал в темноте. «Если звездочка исчезнет, – рассеянно подумала Неверфелл, – это будет означать, что он выстрелил, и я умру. Интересно, успею ли я заметить, что она пропала?»
– Мне нужна помощь, а ты умнее всех, кого я знаю! – ответила Неверфелл; сердце трепыхалось в груди выброшенной на берег рыбой. – Ты мне все объяснил! Ты рассказал, что люди, которые все планируют, не могут совладать с такими, как мы, потому что мы творим полную бессмыслицу. Им приходится либо избавляться от нас, либо контролировать все, что мы делаем. Они всегда боятся, что мы выкинем что-нибудь странное, совершенно непредвиденное.
Следствие и Совет страшатся тебя, потому что ты возникаешь из ниоткуда и проникаешь, куда тебе вздумается. Вот только сейчас они слишком заняты тем, что грызутся друг с другом, им некогда на тебя охотиться. Но если я умру или меня схватят, кто-то из них получит преимущество и вскоре одержит верх. И тогда победитель снова займется тобой.
Думаю, ты поэтому до сих пор меня не застрелил. Чем дольше я бегаю на свободе, тем дольше никто про тебя не вспоминает. На самом деле, я думаю, ты вообще не собирался в меня стрелять.
Клептомансер помолчал, потом щелкнул рычагами, и арбалет с шипением ослабил тетиву. Прикрепив оружие к поясу – арбалет повис дугой вверх, уподобившись летучим мышам, – Клептомансер снял с плеча моток веревки, обвязал один конец вокруг торчащего из стены каменного шипа, а другой бросил Неверфелл. Первые две попытки успехом не увенчались – пролетев половину пути, веревка с шелестом падала обратно на потолок. В третий раз она преодолела середину и продолжила падать вниз. Конец мазнул по земле прямо у ног Неверфелл.
