– Больше времени?
– Конечно.
– А что именно вы обнаружили?
– Мы не знаем.
– Но…
– Это существо.
– Существо?
– Там много существ. Все мертвые, кроме одного. Неизвестного нам типа.
– Какого еще неизвестного типа?
– Это неизвестно.
– Ну, на кого оно похоже?
– Немного похоже на тебя.
Существо напоминало куклу чужацкого ребенка, которую швырнули на шипастую стену да там и оставили. Длинное тело с длинным хвостом, голова широкая, покрытая шерстью и, похоже, полосатая, хотя в темноте, полагаясь только на инфракрасное зрение, Уаген затруднялся определить, какого цвета мех. Большие глаза, устремленные вперед, были закрыты. Толстая шея, широкие плечи, руки размером с человеческие, но кисти рук широкие и тяжелые, больше похожие на лапы. Лишь дирижаблевый левиафавр или кто-то из его прислужников мог усмотреть в облике существа сходство с Уагеном Злепе.
На стенах висели около двадцати таких созданий – все мертвые, разлагающиеся. Кроме одного.
Ниже рук существа виднелся второй плечевой пояс, еще шире, посреди которого покоилось нечто, напоминающее большой откидной клапан, покрытый шерстью. Вглядевшись внимательнее, Уаген сообразил, что это срединная конечность. На ее конце виднелась темная подушечка толстой кожи в форме восьмерки, а по краям подушечки выступали небольшие, будто обрубленные, пальцы или когти. Торс переходил в широкий тазобедренный пояс и две мощные ноги. Опушенный мехом бугорок, судя по всему, скрывал гениталии. Хвост был полосатый. Из затылка к ребристой стене тянулся кабель, такой же как у птицы-разведчика в помещении внутри Йолеуса.
Воняло тут еще гаже, а путь сюда вообще оказался полным кошмаром. Дирижаблевые левиафавры изнутри были усеяны трещинами, полостями, фистулами, складками и туннелями, где обитала и выполняла определенные функции симбиотическая фауна. Размеры отверстий, ведущих в эти помещения, позволяли разведчикам проникать внутрь; вот и сюда они пробрались по туннелю под заднеспинным плавниковым комплексом левиафавра.
Ясно было, что все симбионты колосса ополчились против него. Глубокие борозды и рваные раны прорезали стены туннелей, вогнутый пол покрывала то скользкая жижа, то густая и вязкая слизь; полотнища гниющей плоти свисали со стен, а в разверстых трещинах и расщелинах легко могла застрять нога, рука, крыло или даже, как в случае Уагена, все тело.
Недавние прислужники невозбранно пировали на теле своего хозяина; пол извилистого туннеля усеивали трупы помельче; два разведчика, сопровождавшие 974 Праф и Уагена Злепе по телу левиафавра, на ходу то и дело набрасывались на паразитов и разрывали их на части, оставляя позади судорожно подергивающиеся ошметки.
Наконец они прибыли в помещение, где левиафавр получал информацию от своих прислужников и гостей. Помещение сотряс сильный толчок, стены задрожали, несколько полусгнивших трупов сползло на пол.
Два хищника-разведчика, цепляясь когтями за стену, поднялись к еще живому существу и тщательно обследовали его голову в месте входа кабеля. Один из хищников держал какой-то мелкий блестящий предмет.
– Тебе известна природа этого существа? – спросила 974 Праф.
Уаген уставился на чужака:
– Нет. Ну, не совсем. Оно мне смутно знакомо. Может, видел на экране или где-то еще. Не знаю, что это такое.
– Оно не принадлежит к твоему роду?
– Нет, конечно же! Посмотри внимательно. Оно крупнее, у него огромные глаза, голова совсем по-другому устроена. В смысле, я сам не совсем такой, каким родился, если ты понимаешь, о чем я, – продолжил он, повернувшись к 974 Праф; она моргнула. – А главное… Ну, основное отличие, гм, вот там, в средней части. Похоже на дополнительную ногу, только сросшуюся, мм… Видишь эти, гм, ребра? Эти кости – рудименты двух некогда раздельных конечностей, впоследствии эволюционировавших в одну.
– Тебе неизвестна природа этого существа?
– А? А, нет. Извини.
– А если мы сможем сделать так, чтобы оно заговорило, ты поймешь его речь?
– Что-что?
– Оно не мертвое. Оно подсоединено к мозгу Сансемина, но мозг Сансемина умер. А вот существо не мертвое. Если мы прервем его подключение к мозгу Сансемина, который мертв, то оно, возможно, будет говорить самостоятельно. Если это произойдет, ты сможешь понять его слова?
– О… Мм… Сомневаюсь.
– Прискорбно. – 974 Праф помолчала. – Тем не менее отсюда следует, что надо прервать его подключение, и чем скорее, тем лучше, поскольку это уменьшит вероятность нашей гибели при катастрофическом взрыве Сансемина.
– Чего-о? – взвизгнул Уаген.
Переводчик принялась повторять предыдущую фразу немного медленнее, но он замахал на нее руками:
– Не важно! Отключай его немедленно! И бежим отсюда! И поскорее!
– Будет исполнено, – сказала 974 Праф.
Она издала какие-то щелкающие трели, обращаясь к двум разведчикам, вцепившимся в стену рядом с чужаком. Те обернулись и недовольно заклекотали.
Очередной толчок сотряс помещение. Пол задрожал. Уаген раскинул руки в стороны, удерживая равновесие; во рту у него пересохло. Помещение накренилось, откуда-то просквозила струя теплого воздуха, и чем-то запахло – наверное, метаном, решил Уаген, – перебивая гнилостную вонь. Уагена замутило от ужаса, на коже выступил холодный пот.
– Умоляю, пойдем отсюда, – прошептал он.
Разведчики завозились у затылка существа. Голова его свесилась на грудь, по телу пробежала дрожь, а потом чужак вскинул голову, пошевелил челюстями и открыл глаза – очень крупные и темные.
Он посмотрел на разведчиков, окинул взглядом помещение, 974 Праф и Уагена Злепе, а потом издал звук или серию звуков. Подобного наречия Уаген никогда прежде не слыхал.
– Эта форма речи тебе неизвестна? – спросила Переводчик.
Чужак, висящий на шипастой стене умирающей плоти, широко распахнул глаза.
– Нет, – ответил Уаген. – Вообще ничего не пойму. Мм, а нельзя ли убраться отсюда поскорее?
– Эй, ты! – выдохнул чужак на вполне сносном марейне, хоть и с сильным акцентом.
Они с Уагеном уставились друг на друга.
– Помоги.
– Ч-ч-чт-о? – пролепетал Уаген.
– Прошу тебя, – произнес чужак. – Культура. Агент. – Он тяжело сглотнул и прохрипел: – Заговор. Убийца. Нужно. Передать сообщение. Пожалуйста. Помоги. Срочно. Очень. Срочно.
Уаген попытался что-то ответить, но не смог. Сквозняк принес запах гари.
Гулкий удар сотряс стены и раскачал пол. 974 Праф пошатнулась, выровнялась, перевела взгляд с Уагена на чужака и обратно на Уагена, а потом уточнила:
