– Он едет сюда? – спросил Циллер.
Голос его был… ледяным, – вот правильное слово, решил Кабе.
– Да. На это самое орбиталище. Возможно даже, на эту Плиту.
– Каста? – дернув ртом, резко, с отвращением осведомился Циллер.
– Один из… Тактичных? Возможно, Наделенный, – поспешно прибавил Терсоно.
Ну конечно. Их кастовая система. Отчасти из-за нее Циллер живет здесь, а не там.
Циллер, уставившись на трубку, выдул клуб дыма и пробормотал:
– Возможно, Наделенный… Надо же, какая честь. Надеюсь, вам удастся безукоризненно следовать этикету. Начните практиковаться немедленно.
– Предполагается, что гость прибудет с целью повидать вас. – Автономник Культуры, с легкостью повернувшись в паутинном кресле, простер манипуляторное поле и опустил золотистые парчовые шторы на окнах, скрыв темный канал и заснеженные причалы.
Поморщившись, Циллер постучал по дну трубочной чашечки:
– Правда? Вот незадача. А я как раз собирался в путешествие. В космический круиз. Далеко отсюда. На полгода, а то и на дольше. В общем, дело решенное. Прошу вас, передайте мои искренние извинения самодовольному дипломату или напыщенному аристократу, которого сюда пришлют. Эту причину наверняка сочтут уважительной.
– Вряд ли, – негромко заметил дрон.
– Я пошутил. Но насчет круиза сказал вполне серьезно.
– Циллер, с вами хотят встретиться, – тихо проговорил дрон. – Даже если вы отчалите в круиз, вас настигнут и устроят встречу на борту корабля.
– И вы, разумеется, не станете их останавливать.
– А по какому праву?
Циллер пососал трубку:
– Им хочется, чтобы я вернулся, что ли?
Аураполе дрона обрело цвет вороненой стали, что выражало озадаченность.
– Мы не знаем.
– Правда?
– Композитор Циллер, я с вами совершенно откровенен.
– Да неужели? А если серьезно, зачем еще им сюда кого-то посылать?
– Поводов много, друг мой, но они не особенно правдоподобны. Говорю же, мы не знаем зачем. Однако чисто гипотетически я бы с вами согласился: скорее всего, основная цель предстоящего визита – уговорить вас вернуться на Чел.
Циллер грыз трубку. Кабе задумался, не переломится ли мундштук.
– Возвращаться я не намерен, и вы меня не заставите.
– Дорогой мой Циллер, об этом и речи быть не может, – сказал автономник. – Даже если посланнику этого захочется, решение остается за вами. Вы наш почетный и уважаемый гость. И по определению, насколько вообще имеет смысл вдаваться в подобные формальности, гражданин Культуры. Ваши многочисленные поклонники, среди которых и моя скромная персона, давно уже присвоили бы вам гражданство за выдающиеся заслуги, не испытывай они опасений, что вы сочтете это верхом бесцеремонности.
Циллер задумчиво кивнул. Кабе стало любопытно, естественный это для челгрианина жест или приобретенный, заученный.
– Вы мне льстите, – сказал Циллер. У Кабе возникло впечатление, что он искренне пытается проявить учтивость. – Но я все еще челгрианин. Я не вполне натурализовался.
– Конечно. Ваше присутствие само по себе достаточно. Объявлять это место вашим домом было бы…
– Излишеством, – язвительно вставил Циллер.
Аураполе дрона на миг обрело грязно-кремовый оттенок замешательства – смущенного, но без особого надрыва, о чем свидетельствовали красные искорки.
Кабе хмыкнул. Дрон обернулся к нему.
– Терсоно, я не вполне уверен, зачем я здесь, но позвольте осведомиться: представляете ли вы в этом деле секцию Контакта? – спросил хомомданин.
– Да, я говорю от имени секции Контакта. И при поддержке Масакского Концентратора.
– Я не лишен друзей и почитателей, – произнес Циллер, глянув на дрона.
– Не лишены? – Аура Терсоно полыхнула кирпично-красным. – Ну, как было сказано, вы практически…
– В смысле – среди ваших Разумов, ваших кораблей, уважаемый дрон Контакта Терсоно, – холодно отозвался Циллер.
Машина качнулась в кресле. Довольно мелодраматичный жест, подумалось Кабе.
Циллер продолжил:
– Возможно, один из них согласится принять меня на борт и оказать гостеприимство в моем частном круизе. Возможно, посланнику окажется затруднительно проникнуть на такой корабль.
Аура дрона снова стала розово-лиловой. Он снова закачался в кресле.
– Что ж, попробуйте, мой дорогой Циллер. Однако это будет расценено как грубейшее оскорбление.
– А не пошли бы они…
– Ну да, но я имею в виду нас. Ужасное оскорбление с нашей стороны. Оскорбление столь тяжкое, что в этих печальных и достойных всяческого сожаления обстоятельствах…
– Ох, увольте! – Циллер отвел взгляд.
Ах да, война, подумал Кабе. И ответственность за нее. Для Контакта это весьма щекотливая тема.
Дрон, затуманившись лилово-розовым, на миг умолк. Кабе чуть сдвинулся на подушках.
– Дело в том, – продолжил Терсоно, – что даже самые своенравные и, гм, самобытные корабли вправе отклонить просьбу подобного рода. Фактически я в значительной степени уверен, что вам откажут.
Циллер снова погрыз мундштук погасшей трубки:
– Значит, Контакт уже все устроил?
Терсоно снова качнулся:
– Ну, скажем так – всем ясно, откуда ветер дует.
– Допустим. Это при условии, что ваши корабельные Разумы не лгут.
– Что вы, они никогда не лгут. Они лицемерят, умалчивают, лукавят, увиливают, смущают и запутывают, отвлекают, заморачивают, умышленно искажают сведения или неверно их истолковывают, весьма довольные собой, и весьма умело создают совершенно недвусмысленное впечатление, что придерживаются одного курса, хотя в действительности избирают совсем другой. Но лгать они не способны, даже не надейтесь.
Кабе невольно восхитился сверлящим взглядом Циллера, радуясь, что крупные темные глаза композитора устремлены не на него. Впрочем, корпусу дрона они повредить не могли.
– Ясно, – сказал Циллер. – Что ж, предположим, я останусь здесь. Запрусь у себя в апартаментах.
– Безусловно, это ваше право. Хотя это не очень вежливо.
– Еще бы. Но раз иного выбора нет, то не ждите от меня ни приветствий, ни даже элементарной вежливости, – заявил Циллер, разглядывая трубку.
– Поэтому я и пригласил Кабе. – Дрон повернулся к хомомданину. – Мы будем вам чрезвычайно признательны, если вы согласитесь принять нашего гостя или гостью из расы челгриан. Нам с вами придется по возможности сыграть роль радушных хозяев, разумеется не без некоторой помощи Концентратора, если вас это устроит. Пока неизвестно, сколько времени придется тратить ежедневно и как долго продлится визит, но, если он окажется продолжительным, мы предпримем соответствующие меры. – Корпус машины чуть наклонился к подлокотнику кресла. – Вы согласны? Безусловно, это весьма обременительная просьба, немедленного ответа мы не ожидаем; поразмыслите хорошенько, запросите дополнительную информацию. И знайте, вы окажете нам огромную услугу, ведь в данном случае несговорчивость композитора Циллера вполне понятна.
