Аватар отвел взгляд. Над головами струящейся полосой мчалось орбиталище. Ориентиры на поверхности лишь мимолетно задерживались в поле зрения. Трассы подземки расплывались пятнами. Создавалось впечатление колоссальной скорости. Циллер глянул под ноги. Звезды застыли без движения.
Перед посадкой в модуль Циллер мысленно подсчитал, что скорость модуля относительно орбиталища составляет примерно сто десять километров в секунду. Значит, экспресс-капсулы дальнего следования продолжали бы его обгонять; круговой облет орбиталища на модуле занимал целый день, тогда как Концентратор гарантировал перемещение между двумя экспресс-портами максимум за два часа, а между двумя Субплитовыми порталами – за три.
– Я наблюдал смерти людей в утомительных и исчерпывающих подробностях, – продолжал аватар. – Я им сопереживал. Знаете ли вы, что истинное субъективное время измеряется минимальной продолжительностью отдельных мыслей? За секунду у человека – или у челгрианина – возникает двадцать или тридцать мыслей, даже в состоянии повышенной мозговой активности, сопряженном с мучительной отчаянной агонией. – Блеснув глазами, аватар подался вперед, оказавшись нос к носу с Циллером, и прошептал: – А у меня – миллиарды. – Он улыбнулся, и выражение его лица заставило челгрианина стиснуть зубы. – Я наблюдал, как эти несчастные гибли в самом медленном из замедленных темпов, и, наблюдая, осознавал, что убиваю их я, тот, кто в этот момент вовлечен в процесс их убийства. Для меня и для таких, как я, убить таких, как они – или как вы, – очень и очень просто и, как выяснилось, донельзя омерзительно. Мне нет нужды задаваться вопросом, каково это – умереть, и нет нужды задаваться вопросом, каково это – убивать, поскольку, Циллер, я это все уже пережил и совершил, – опустошительный, бессмысленный, гнусный и ненавистный поступок. И как вы понимаете, я считаю, что у меня есть обязательство, которое я должен исполнить. Остаток своего существования я твердо намерен провести здесь, исполняя функции Концентратора Масака до тех пор, пока необходимость во мне не отпадет, буду глядеть в лицо ветру, высматривая надвигающиеся бури, и защищать это любопытное скопление хрупких, легко ранимых тел, наделенных беззащитными, легко уязвимыми мозгами, от любых поползновений тупой механической вселенной или разумной злобной силы именно потому, что знаю, как легко уничтожать. А если потребуется, то отдам свою жизнь за их жизни. Отдам спокойно и с радостью, сознавая, что этим возмещу свой долг за то, что произошло восемьсот лет назад в Рукаве Один-Шесть.
Аватар отступил на шаг, широко улыбнулся и склонил голову набок. Циллеру подумалось, что с таким же видом это создание обсуждает меню банкетов или расположение новых Субплитовых порталов.
– Есть еще вопросы, композитор Циллер?
Челгрианин посмотрел на него.
– Да, – сказал он наконец, вытащив трубку. – У вас тут курят?
Аватар сделал шаг вперед, одной рукой приобнял Циллера за плечи и щелкнул пальцами другой. Из указательного пальца вырвалось желтовато-голубое пламя.
– Прошу вас.
Спустя несколько секунд орбиталище над головой замедлило ход и остановилось, а под ногами снова закружили звезды.
14. Возвращаясь, чтобы уйти, вспоминая, каково забывать
– И сколько будет жертв?
– Вероятно, процентов десять. По нашим подсчетам.
– Значит… около пяти миллиардов?
– Гм, да. Это приблизительное число наших потерь. Примерно стольким душам отказано в доступе в потусторонний мир из-за катастрофы, постигшей нас по вине Культуры.
– Это огромная ответственность, эстодьен.
– Это массовое убийство, майор. – Висквиль мрачно усмехнулся. – Ты ведь именно так думаешь?
– Это возмездие, уравнивание счетов.
– Тем не менее это массовое убийство, майор. Не стоит играть словами. Не стоит прятаться за эвфемизмами. Это массовое убийство гражданских лиц и вопиющее нарушение галактических конвенций, подписанных нашей стороной. Мы не варвары, не безумцы. Мы и не подумали бы так обойтись с другими, пусть даже и чужаками, если бы не стало очевидным – из-за действий все тех же чужаков, – что лишь таким образом можно спасти души, томящиеся в чистилище. Несомненно, эти жизни следует взыскать с Культуры. И все же мысль о подобном злодействе невыносима. – Эстодьен, подавшись вперед, схватил Квилана за руку. – Если ты передумал, если у тебя возникли сомнения, немедленно признавайся. Ты все еще намерен осуществить задуманное?
Квилан посмотрел старику в глаза:
– Даже одна смерть невыносима, эстодьен.
– Разумеется. А пять миллиардов жизней – вообще нечто невообразимое.
– Вот-вот. Невообразимое.
– Не забывай, Квилан, что Предшествующие прочли твой разум и, побывав у тебя в голове, лучше тебя самого знают, на что ты способен. Тебя признали годным, а значит, они совершенно уверены в том, что даже внутренние сомнения не помешают тебе исполнить все необходимое.
Квилан отвел взгляд:
– Это утешает, эстодьен.
– А я думал, тебя это встревожит.
– Да, мне несколько не по себе. Возможно, гражданские лица встревожились бы больше, но я военный, эстодьен. Неплохо сознавать, что исполнишь свой долг.
– Вот и хорошо. – Висквиль выпустил руку Квилана и распрямил спину. – Что ж. Приступим немедленно. – Он поднялся. – Пойдем со мной.
Шел четвертый день их пребывания в аэросфере. Бóльшую часть этого времени они с Висквилем провели в помещении, где покоился храмовый корабль «Гавань душ», точнее, в сферическом пространстве внутреннего святилища корабля. Квилан сидел или лежал, а эстодьен пытался обучить его работе с модулем Перемещения, встроенным в душехранительницу.
– Прибор действует в радиусе около четырнадцати метров, – сказал Висквиль в первый день, когда они сидели во мраке, окруженные субстратом, хранящим миллионы мертвецов. – Чем короче расстояние и, само собой, чем меньше объект, подвергаемый Перемещению, тем меньше требуется энергии и тем меньше вероятность, что нас обнаружат. Четырнадцати метров будет вполне достаточно для твоей миссии.
– А что именно я сейчас пытаюсь переслать… ну, Переместить?
– Для начала – одну из двадцати учебных боеголовок без заряда, загруженных тебе в душехранительницу еще до имплантации. Когда настанет время воспылать гневом, ты будешь манипулировать Перемещением одного конца микроскопической червоточины, хотя и без самой червоточины.
– Звучит как-то…
– По меньшей мере, странно, я знаю. Но это так.
– Значит, это не бомба?
– Нет. Однако конечный результат будет немного похожим.
– Ага, – сказал Квилан. – Значит, как только состоится Перемещение, я просто уйду?
– Вначале – да. – Квилан почувствовал на себе взгляд эстодьена. – А ты, майор, надеялся, что в этот миг тебя настигнет смерть?
