Вдали от западного берега все реже попадались деревни хитроплетов. Однако вдоль дороги к Камнелому тянулись цепочкой случайные поселения, в которых надеялись найти пристанище и новые сведения Хатин и ее попутчики. Но стоило приблизиться к одной такой деревушке, как что-то заставило их остановиться.
Сперва Хатин увидела просто отряд вооруженных людей, идущих в сторону дороги. Затем получилось разглядеть зажатую между ними группу побитых и запуганных фигур. Хитроплеты. У некоторых связаны руки.
– Здесь мы ничего поделать не сможем, – пробормотал Джейз. Его пальцы сильно впились в плечо Арилоу. Феррот взирал на пленных, и негодование бурлило на его лице, однако он не замедлил шага.
Чем дальше, тем больше таких конвоев им попадалось. Путники быстро узнали, что это банды головорезов или рабочих, оставшихся без дела и подавшихся в охотники за головами, соблазненных обещанием награды за каждого хитроплета, доставленного в лагерь близ Гиблого Города. Прочие люди, когда им попадались такие конвои, останавливались и взирали на пленников с холодным удовлетворением.
Деревни хитроплетов, встречавшиеся дальше, выглядели пугающе заброшенными.
Хатин вспомнила, как Минхард Прокс, хмуро глядя в карту, взмахом карандаша отмечал на ней хитроплетские селения. Но эти-то последние деревни располагались слишком далеко от города и никак не могли грозить Гиблому Городу. Сумасшедшая ненависть к хитроплетам, вспыхнувшая в Погожем, расползалась по всему острову, обгоняя Хатин и ее друзей.
Наконец перестали попадаться даже такие опустевшие деревеньки. Хитроплеты не селились так далеко на востоке, так далеко от рыбачьих угодий и поддержки своих. Те же немногие, кто осмеливался селиться в этих землях, старались прятать свои следы. Но даже тут встречались бродячие банды охотников за головами – они останавливали путников и заглядывали им в лица. Один такой отряд схватил хитроплетунью – усталую молодую женщину в одежде горожанки. Когда мстители проходили мимо, она удивленно уставилась на них. Женщина посмотрела в глаза Ферроту, красноречиво постучала себя по зубам и отвернулась.
Когда отошли на приличное расстояние, Феррот выругался.
– Коли проверяют зубы – нет ли украшений хитроплетов, – то мы пропали. Теперь, если видим дорожные посты, то сходим с тропы и огибаем их.
Именно в этот раз они впервые услышали фразу: «Время большого ущерба». Никто, похоже, не знал, что это значит, однако слова шипели и жужжали в ушах у Ха-тин.
От путников, идущих навстречу, они узнали другие тревожные вести. С недавних пор капризы Камнелома делались все страшнее, из-под ног то и дело били струи гейзеров. Лучшим решением было обходить его стороной, пока приступ безумия не пройдет.
– Что станем делать, если владыка Камнелом не расположен принимать гостей? – прошептала Хатин. «Легкий» путь к школе Маяка по склону был известен очень немногим, но даже он мог оказаться опасным, если настроение у Камнелома буйное.
– Укроемся в Городе Зависти, у подножия Камнелома, – ответил Феррот. – Тогда появится шанс отыскать Объездчика, которого Скейн упоминал в дневнике, и спросить о «владыке К.». Хотя бояться нечего – пока туда доберемся, Камнелом успокоится.
Однако Камнелом, владыка одержимых, не успокоился. К тому времени, как мстители добрались до Города Зависти, они узнали, что неподалеку от города рассредоточились несколько маленьких лагерей. Самый проторенный путь к восточным гаваням пролегал меж двух шипящих и раздраженно плюющихся лиловых озер, и многие странники предпочли переждать лагерем у Города Зависти, пока настроение Камнелома не улучшится. Хитроплетов, которые могли бы разведать безопасный маршрут, не стало.
– Все не так плохо, – настаивал Феррот. – У города толпы народу, укроемся в той, где побольше людей, затеряемся в толчее.
В отличие от строгого и непраздного Гиблого Города, Город Зависти построили, дабы показать отсталым племенам Острова Чаек все прелести и славу традиций Всадников. Здесь примитивные туземцы должны были восхищаться роскошью конюшен, целым семейством обложенных мозаичной плиткой башен, царственным дворцом губернатора. И они дивились, как подивились бы при виде снежного барса, пытающегося купаться в волнах теплого океана. К чести основателей, не все их планы пошли прахом. Землетрясения, вызванные Камнеломом, оставили одну башню, да и дворец местами еще стоял. Дома по большей части возводились приземистые и пережили толчки, пусть даже погода отъела у них балюстрады.
На языке знати сложное имя города буквально означало «тень, отброшенная на Великую Далекую Славу». Пресная и практичная просторечь не стала застревать в тонкостях и перевела его как «Город Зависти». И, как обычно в битвах имен, просторечь победила.
Мстителям благоразумнее было не задерживаться ни в одном из лагерей, чтобы никто из путников не успел раскусить их легенду, и потому каждую ночь они останавливались у разных костров. Над ними пылал Камнелом, однако и намека не было на сияние Маяка, которое должно было завлекать детей-Скитальцев в школу.
Томки оказался просто бесценен, помогая слиться с толпой. Он, словно щенок, подскакивал, приветствуя людей как старых знакомых, а к тому времени, когда те понимали, что они впервые видят его, он уже успевал ловко влиться в компанию и рассказать половину истории. Путники были связаны узами товарищества, и многие делились с Томки едой – из жалости к явному «положению» Арилоу.
На стоянках не стихали пересуды о том, как тайная лига под руководством беглой леди Арилоу перебила Скитальцев. Правда, теперь, оказывается, «все знали», что в заговоре участвует «Возмездие», и что за каждым поворотом мстителей ждет пристанище и помощь остальных хитроплетов.
Всякий раз после этих разговоров Хатин делалось не по себе. Может, это она виновата? Случилось бы то, что сейчас происходит, если бы они с Арилоу не сбежали? Возможно, руку губернаторов направляет подлинный заговорщик, погубивший Скитальцев, нашептывая им слухи о хитроплетах-убийцах. Но что более всего пугало, так это та легкость, с какой верили этой лжи законники и простые люди.
Джейз предложил не рисковать всем сразу и отправился в Город Зависти один. Впрочем, о загадочных Объездчике и владыке К. он разузнать не сумел. Остальные же тем временем прислушивались, не скажет ли кто чего-нибудь о школе Маяка, или, может, появится тот, кто сумеет провести их туда мимо опасных лиловых озер.
– Никто, похоже, тропы не знает, – поздно, еще во время первой ночевки сообщил попутчикам Томки. – Если я правильно понял, никто вообще туда не поднимался и никто оттуда не спускался. Школа всегда оставалась закрытой.
– Значит, смотрители там ели камни и разжигали маяк словами, – сухо заметил Джейз. – Кто-то ведь доставлял им припасы и дрова.
Разгадка этой тайны нашлась уже наутро, вот только мало чем помогла.
Проснувшись очень рано, Хатин заметила, что у дороги остановилась группа молодых людей. Одеты они были в традициях танцующего пара, хотя индиго их одежды выглядел бледнее полуночной синевы и отливал зеленым и яично-желтым. Рядом лежали большие вязанки дров – в ожидании, когда их снова взвалят на спины.
