– Да, еда. – Феррот вздохнул. – Где же ее взять?
– Э-э… думаю, мне надо вернуться в Город Зависти и переговорить с градоначальником, – робко предложила Хатин.
Феррот ничего не сказал, но краска сошла с его лица.
– Я должна, Феррот. Это единственный способ сдержать пеплохода и разузнать больше о тех, кто принес жуков. Градоначальник с ними встречался и, может, припомнит что-нибудь важное, или вспомнят другие люди, которые с ними говорили… Я… я должна пойти туда и все выяснить. Это мой путь… мы поэтому и пришли сюда… И… мне кажется… надо сказать губернатору, что я готова и дальше носить его подношения мертвым.
Феррот не глядя взял ее за руку, как бы говоря: если решишься на это, то одна ты не останешься.
– Рискованно, – задумчиво произнес Джейз, однако с ходу отвергать идею не стал. – Да и кисляки не обрадуются, если привезем тачку, полную мыла, и скажем: нате вот, ешьте.
– Да… но, видишь ли, они смогут это мыло продать…
– А если не смогут? Вдруг никому в Городе Зависти не нужна полная тачка мыла?
– Э-э… – Хатин слабо улыбнулась. – Ну… я тут подумала. Есть один человек на примете. Градоначальник.
– Погоди. – Бархатные брови Джейза чуть дрогнули. – Значит… ты предлагаешь затащить мыло в гору и отдать его кислякам. Затем они спустят его обратно в Город Зависти. Мы выкупим его на деньги градоначальника, так чтобы кисляки на них запаслись едой. Затем мы снова потащим мыло в гору… они его – обратно с горы…
Повисла пауза, а потом хитроплеты прыснули, безудержно захихикав.
– Может сработать, – изумленно заметил Феррот. – Если, конечно, владыка Камнелом не сварит нас живьем за такую дерзость.
– Говорят, ему по нраву все лихое и незаконное, – и если так, то бояться нам нечего. – Джейз смахнул слезы и заставил себя улыбнуться. – А ты опасное создание, доктор Хатин.
* * *
До дворца градоначальника Хатин с Ферротом добрались где-то к полудню; их приняли, несмотря на пыльные одежды и клочья растений в волосах. К градоначальнику проводили Хатин – возможно, потому что именно она в прошлый раз выступала посредником.
– Ты жива! – ликующе воскликнул коротышка. – Фермеры из горных районов, бегущие на равнину, принесли с собой самые пугающие слухи: оползни, фонтаны камней из расселин, пар бьет из-под земли, и в нем заживо, как крабы, варятся фермеры. Вас так долго не было, что я уже начал подозревать худшее…
Хатин поспешила заверить градоначальника, что жертвенное мыло благополучно передано в призрачные руки предков. А вот известия о забвенчиках стали для губернатора жестоким ударом. В его слезящихся глазах Хатин как будто разглядела жуткое будущее, в котором слуги волна за волной падают на тачки с жертвенными подношениями, присоединяясь к сонму вечно недовольных и неумытых мертвецов.
– Но ты и твой… друг… брат… выжили?
– По милости владыки Камнелома, – ответила Ха-тин, лишь на долю погрешив против истины. – Я… мне кажется, мы ему приглянулись. А все потому, что он уже давно ни с кем не общался. Ни с кем, кто говорил бы на хитроплетском. В общем, мы потому и задержались – владыка Камнелом не хотел отпускать нас.
На лице градоначальника отразились удивление и нечто похожее на алчность.
– Вы говорите с вулканами! Я, разумеется, слышал об этой способности хитроплетов, но думал, что это сказки. И ведь, как на грех, мне требуется человек, который был бы с ними в ладах… Так о чем же владыка Камнелом с вами беседовал?
* * *
Феррота продержали взаперти три часа. К тому времени, как вернулась Хатин, он уже метался по комнате, как ягуар в клетке.
– Что это с тобой? – Он отступил на шаг и оглядел ее с головы до ног. – Нет, правда, что с тобой? – Он присмотрелся к ее новеньким кожаным башмакам, красной шляпе с тесемкой на широких полях, сумке на плече, мальчишечьей безрукавке и сорочке с высоким воротником.
– Я поговорила с градоначальником, и вот это – моя новая маскировка. У него и для тебя такая найдется. Градоначальник говорит, что раз уж мы отныне работаем на него, то нам нельзя одеваться, «как бродяги». – Хатин зарделась. – Я… я посланник.
– Да уж, – проворчал Феррот.
Хатин стала не просто посланником. На время, пока земли вокруг вулкана остаются опасными для людей губернатора, ей предстояло осуществлять срочные вылазки – доставлять припасы к отрезанному от мира сообществу мертвецов, петляя между лиловыми озерами. В благодарность градоначальник согласился предоставить убежище, забыв о происхождении Хатин и Феррота.
Ферроту тоже выдали новую одежду. Стоило ему сбрить с острого подбородка отвратительные пучки щетины, как он мгновенно изменился – стал худее и моложе. Он сердито сверлил взглядом спины градоначальника и Хатин, в то время как коротышка вел их по комнатам дворца, решая, что бы еще такого передать мертвым.
– Думаете, что должным образом оснащенный телохранитель-хитроплет мог бы сопроводить торговую экспедицию в другой город мертвых? Что бы ему пригодилось?
– Добрая обувка и одежда, – быстро сказала Хатин. – Возможно, и птицы-слоны – нести поклажу. Палатки. И провиант, много провианта. – Кто знает, когда ей с друзьями снова придется убегать?
– Может, еще броня? На случай, если в горах завелись духи бандитов? Возможно… – Градоначальник остановился у доспеха, шлем которого был снабжен клювом. Его, похоже, ковали для эпиорниса. Над доспехом висел гобелен, изображающий буйнобрового герцога: он скакал во главе кавалерии, щетинящейся лесом сабель, – все верхом на закованных в броню птицах. – Художник позволил себе вольность, – чуть слышно пробормотал губернатор. – Как ни печально, птицы в этой броне не то что бегать – ходить не могли. Большой победой было просто заставить их встать.
Когда градоначальник вручил Хатин один из своих печатных перстней и велел пройтись по рынку, чтобы собрать для предков все необходимое, то по его улыбке она догадалась, что это – огромная честь. Должно быть, всякая «честь» – как доспех для эпиорниса, и ею лучше любоваться со стороны.
Хатин откашлялась. Она не придумала, как подвести губернатора к вопросам, которые хотела задать.
– Господин, я тут подумала… Люди, что приходили и спрашивали о школе Маяка. Вы… вы ведь уже не помните, как они выглядели, да?
– Как они выглядели? – Градоначальник недоуменно выгнул бровь. – Разве же у меня есть время приглядываться к людям? Это были… обычные люди… руки-ноги-голова… одежда походная… Но, хвала небесам, на языке знати они говорили прилично. Я, разумеется, предложил переговорить с Объездчиком, но, сомневаюсь, что он им помог.
Объездчик. Из-за опасностей и открытий последних нескольких дней Хатин почти забыла о загадочной заметке в дневнике Скейна. Как там было? «Объездчик считает, что владыка Н. вернется сразу после дождей…» Еще одна ниточка в загадке о гибели Скитальцев, ниточка, конец которой в руках у некоего Объездчика.
