Хатин ощутила прилив жалости, вообразив, как изможденный Томки падает со спины непокорной птицы.
– Да что, во имя… – На пороге зала с трофеями возник градоначальник и испуганно воззрился на открывшуюся перед ним картину. – Как?.. Кто?.. Кто все эти люди?
– Они… работают на вас, господин. – Хатин осторожно приблизилась к нему, смущаясь говорить на языке знати в присутствии стольких хитроплетов. – Это ваш хитроплетский Резерв.
– Что?! – Рот у губернатора широко раскрылся от удивления да так и не закрылся. – Что, все? Да разве нужна такая орава, чтобы толкать тачки в гору? – Хатин оставалось надеяться, что градоначальник не заметил, как люди прячут оружие, или что подозрительно много присутствующих носят на предплечьях повязки. – Да где ты их вообще нашла? Чему они так радуются?
Хатин внутренне съежилась при мысли, что придется объяснять человеку, чей ум столь мало занят нуждами живых, чему все время улыбаются хитроплеты. Однако градоначальник уже бросился отгонять от чучел газелей пару детишек, вздумавших на них покататься.
– Ну, хорошо! – прокричал он. – Ладно, ладно, пусть эти люди остаются, но больше – ты поняла меня? – больше мне хитроплетов не надо!
К счастью, ни градоначальник, ни стражники не заметили, как явившаяся с сумерками Плясунья пробралась в дом через кухню.
Глава 27. Пляска смерти
С ледов пеплохода так и не нашли. Казалось, он растворился во дворце, как исчезает в стакане воды капля чернил. К закату все согласились, что он, наверное, покинул дом так же незаметно, как и проник в него. Однако тревога не унималась.
Хатин нисколько не сомневалась, что это был тот же пеплоход, что преследовал ее от самого побережья. Она постоянно неосознанно ждала его возвращения и утешало лишь то, что спрятанная в деревне кисляков Арилоу находится в безопасности. И все же Хатин понимала: не опасаться за жизнь Арилоу она будет только тогда, когда самолично сможет присматривать за сестрой.
Ступая по мраморным плитам, Хатин вздрагивала от собственных шагов, слишком громко раздававшихся в ночной тишине. Это ведь она затеяла собрать Резерв, и вот судьбы десятков невинных, даже судьбы Плясуньи и ее «Возмездия» как будто зависят от ее небольшого решения – балансируют у пропасти, словно перевернутая гора, стоящая на острие. Как же так вышло? Странную же форму приобрел ее поиск мести.
По пути из теней выступали фигуры и коротко вскидывали руки в приветствии, а потом снова прятались, так чтобы она не напугалась, случайно наткнувшись на них. Многие мстители хотя и мчались в Город Зависти сломя голову, сегодня предпочли воздержаться от сна и на всякий случай бдели во дворце.
Хатин решила, что будет лучше не посвящать в этот план градоначальника. Он и без того был ошарашен, узнав, что его личный Резерв перерос до масштабов армии численностью в полсотни душ. Если выяснится, что хитроплеты свободно выскальзывают из зала с трофеями, во всеоружии бродят по дому и таятся в углах, то он навряд ли воспримет услышанное с восторгом.
Хатин застала Плясунью в бальной зале, да и то потому, что знала, где искать. Та сидела в одиночестве, терпеливая, как гора; неподвижная и почти не мигающая. Несмотря на свои внушительные размеры, она казалась кроткой. Кругом бугрились мраморные мускулы, сверкала эмалированная броня, и напрягались крупы тканых лошадей, в то время как почившие герцоги победоносно шествовали на стенах и пьедесталах.
Хатин сняла шляпу и присела рядом с Плясуньей, чувствуя себя лодочкой рядом с галеоном-призраком.
– Полагаю, – тихо заговорила через некоторое время Плясунья, – что твой Резерв рассказал о тайной тропе? Она тянется от побережья, через джунгли – до самого Города Зависти. Соплеменники шепотом передают слух, что в Городе Зависти нас ждет прибежище. Прямо сейчас по тропе сюда идут, наверное, десятки хитроплетов.
Хатин сглотнула и промолчала.
– Что бы мы ни предприняли, разворачивать их уже поздно. Они будут прибывать, волна за волной. – Плясунья медленно повела плечами, захрустели суставы. – Что обещал градоначальник? Верна ли его поддержка?
– Я… не знаю. – Хатин нерешительно объяснила непростую природу их с губернатором соглашения. В пересказе все звучало несуразно и глупо.
– Выхода у нас два, – продолжила Плясунья. – Первый вариант: мы все покидаем город и оставляем его этой ведьме Джимболи. Если рассеемся, как искры, нас труднее будет затоптать. Заберем с собой как можно больше людей из Резерва и оставим их на Обсидиановом Тракте, пусть дальше сами о себе заботятся. Либо же мы остаемся. Устроим здесь прибежище, которого хотят наши люди, новое логово для «Возмездия» и продолжим начатое дело. Рискнем всем. Если выберем второе… «Возмездие» так просто это не примет. Мы – как ястребы, пикируем, бьем и улетаем. Мы не стережем никого, словно псы. Наша сила в том, что мы дневному свету не принадлежим – приходим из тьмы и в нее возвращаемся, и никто не знает, где нас искать. Если предпочтем остаться, то это равносильно тому, как если бы мы встали у большого огня вроде школьного Маяка.
– Дело в том… что если задержимся еще ненадолго… то кисляки, возможно, вытянут из Арилоу больше. Это помогло бы выяснить, кто наши враги и зачем они…
Плясунья чуть повернула голову и взглянула на Хатин сверху вниз.
– Детишки в Резерве – их имена ты знаешь? – Плясунья подождала, пока Хатин, запинаясь, перечислит несколько имен, и тихо перебила ее: – Больше не запоминай. Они становятся тебе слишком близки, а защищать их – не твой путь. Если «Возмездие» отбудет завтра, мы заберем тебя с собой.
– Завтра! Но…
– Хатин… благодаря тебе и твоей сестре мы теперь знаем, как наши враги столь быстро обмениваются письмами. А еще у нас состоялись занимательные беседы с четырьмя очень напуганными людьми, которые никак не ожидали оказаться у нас в гостях. Все – чиновники.
В голосе Плясуньи не было ни возмущения, ни удивления.
– Знатные, которым поручено было сообщать обо всех действиях хитроплетов и Скитальцев. Они клянутся, будто не знали, что Скитальцев ждет гибель, однако признают, что в ночь убийства им было поручено держаться подальше от местных Скитальцев и позаботиться о своем алиби. Как же мало они на самом деле знают… Им даже не известна личность того, кто отдавал приказы. Впрочем, все они уверены в одном: он посланник из Шквальной Гавани.
До сих пор мы думали, что нам противостоят две группы врагов: тайные убийцы Скитальцев и силы закона. Теперь же приходится признать, что враг – один. Меня почти не удивляет, что эта женщина, Джимболи, появилась тут одновременно с пеплоходом.
Хатин начал бить озноб. Возможно ли такое? Если за убийствами Скитальцев и правда стоит Шквальная Гавань, на что же тогда ей с друзьями надеяться? Враги могущественны; это люди, в распоряжении которых ордера и пеплоходы. Возможно, даже «владыка К.», упомянутый в дневнике Скейна, тоже один из них. «… Владыка К. вернется сразу после дождей или чуть позже». Зачем вернется? Нанести еще один сильный удар? Пустить еще волну смертей? О чем бедняга Объездчик хотел предупредить накануне смерти? Совсем недавно Хатин лелеяла надежду, что если удастся раскрыть тайну, то они с Арилоу докажут властям свою невиновность, гонения на хитроплетов прекратятся и они свершат месть, отдав виновников в руки правосудия. Но если подлинные убийцы – сами власть имущие, то все безнадежно. Метка-бабочка на руке внезапно показалась нелепой. Как может двенадцатилетняя беглянка отомстить за себя правительству?
