Он умирает. Это неоспоримо, это естественно. А еще факт в том, что Лоуренс Грей, ничтожество никчемное, чертов уборщик, человек, который не принес миру ничего, кроме скорбей, за всю свою жалкую жизнь, – не умирает. В теле Лоуренса Грея содержится нечто, являющееся ключом к абсолютной свободе. Хорос Гилдер найдет этот ключ и овладеет им.
17
Тянулись дни. Об автобусах не было слышно ни звука.
Все нервничали. Снаружи, за проволокой, военные приходили и уходили, их становилось все меньше. Каждое утро Китридж шел к навесу, чтобы узнать текущую ситуацию, и каждый раз ответ был одинаков. Сохраняйте терпение, автобусы в пути.
Целый день шел дождь, и лагерь превратился в одно большое озеро грязи. Потом выглянуло солнце, и грязь высохла, превратившись в корку. Каждый день привозили армейские сухпайки, которые выгружали из военных пятитонок, но никаких новостей не было. Биотуалеты омерзительно воняли, мусорные баки были переполнены. Китридж часами смотрел на ворота. Беженцев больше не становилось. С каждым днем в нем нарастало ощущение жизни на острове посреди бурного моря.
Он подружился с Верой, волонтером Красного Креста, той, что встретила их в первый день. Она оказалась моложе, чем Китридж подумал поначалу. Студентка-фельдшер из Мидвеста. Как и остальные гражданские, она была совершенно вымотана, это было написано на ее лице. Она тоже надеялась, что приедут автобусы, и тоже была в заточении, как и все остальные. Сначала говорили, что автобусы идут из Чикаго, потом из Канзаса, потом из Джолье. В ФАЧС кто-то облажался. Сначала предполагалось, что им предоставят спутниковые телефоны, чтобы люди позвонили родственникам, сказали, что с ними все в порядке. Почему этого не сделали, Вера не знала. Местная мобильная сеть тоже отрубилась.
Китридж начал узнавать людей в лицо. Изящная женщина с кошкой на поводке, несколько молодых чернокожих парней в белых рубашках и черных галстуках – Свидетели Иеговы, девушка в костюме чирлидера. Лагерь охватила вялость, постоянное ожидание отъезда погрузило всех в апатию. Пошли слухи, что вода заражена, что в палатке у медиков куча народу с кишечными расстройствами, мышечными болями, лихорадкой и судорогами. У многих были радиоприемники, которые все еще работали, но все, что они в них слышали, – тревожный сигнал и дежурное оповещение по чрезвычайной ситуации. «Не выходите из домов. Найдите убежище. Подчиняйтесь всем приказам военной администрации и органов правопорядка». Снова сигнал, и снова те же слова.
Китридж начал задумываться, удастся ли им отсюда выбраться. И каждую ночь глядел на ограждение.
Четвертый день, ближе к вечеру. Китридж поиграл в карты с Эйприл, Пастором Доном и миссис Беллами. Сначала они играли в бридж, потом в покер на пять карт, ставя воображаемые суммы, невероятные. Эйприл сказала, что раньше никогда не играла в карты, но обыграла Китриджа уже на пять тысяч долларов. Уилксы куда-то подевались, их со среды никто не видел. Куда бы они ни делись, но вещи с собой забрали.
– Боже, какая жара, – сказал Джо Робинсон. Он почти весь день с койки не вставал.
– Держись в тени, – предложил Китридж. – Так и переждешь понемногу.
– Иисусе, – простонал парень. По его лицу катился пот. – Я едва шевелюсь.
Китридж закрылся, у него была всего пара шестерок. Эйприл с совершенно непроницаемым лицом сделала новую ставку.
– Мне скучно, – заявил Тим.
Эйприл сложила в стопку кучу бумажек, которые они использовали в качестве жетонов.
– Можешь поиграть со мной. Я скажу, когда лучше ставку делать.
– Я хочу поиграть в «восьмерку».
– Поверь, это намного лучше, – сказала она брату.
Пастор Дон снова сдал карты, и тут у входа в палатку появилась Вера. Посмотрела на Китриджа.
– Мы можем поговорить снаружи?
Китридж встал с койки и вышел наружу, на жару.
– Что-то началось, – сказала Вера. – ФАЧС получило сообщение, что перевозка гражданских к югу от Миссисипи временно прекращена.
– Ты уверена?
– Я услышала их разговор у палатки главного. Половина их персонала уже смылась.
– Кто еще об этом знает?
– Шутишь? Считай, что я тебе не говорила.
Вот оно. Их бросили.
– Кто теперь главный?
– Какой-то майор. Порчеки ее зовут вроде бы.
Хоть так повезло.
– Где она сейчас?
– Должно быть, где навес. Там был еще полковник, но он ушел. Многие ушли.
– Я с ней поговорю.
Вера нахмурилась.
– И что ты можешь сделать?
– Может, ничего. Но лучше попытаться.
Она спешно ушла, и Китридж вернулся в палатку.
– Где Делорес?
Вуд оторвал взгляд от карт.
– Думаю, она в одной из санитарных палаток. Красный Крест волонтеров искал.
– Идите кто-нибудь, найдите ее.
Когда все собрались, Китридж изложил ситуацию. Если предположить, что Порчеки обеспечит топливо для автобуса – если, – то им придется дождаться утра, не раньше, чтобы уехать.
– Ты правда думаешь, что она нам поможет? – спросил Пастор Дон.
– Честно, не очень.
– Я бы сказал, что нам надо угнать автобус и убираться на хрен отсюда, – сказал Джамал. – Ждать нечего.
– Может, и придется, я согласен, за исключением двух моментов. Во-первых, мы имеем дело с армией. Если попытаемся угонять автобус, нас могут подстрелить. Во-вторых, у нас не больше двух часов светлого времени суток. До Чикаго далеко, и мне бы не хотелось ехать ночью. Логично?
Джамал кивнул.
– Необходимо молчать и держаться вместе. Когда все начнется, будет большой шум. Все должны быть у палатки. И ты тоже, Тим. Никуда не уходи.
Китридж вышел из палатки, и следом вышла Делорес.
– Эта лихорадка меня тревожит, – быстро проговорила она. – В медицинских палатках уже места нет. Припасы кончились, ни антибиотиков, ничего. Все выходит из-под контроля.
– Сама что думаешь?
– Наиболее очевидный вывод – тиф. После урагана «Ванесса» в Новом Орлеане было то же самое. Слишком много людей в одном месте, это просто вопрос времени. Если хочешь мое мнение, то чем быстрее мы уедем, тем лучше.
Еще проблема, подумал Китридж и прибавил шагу, идя к навесу мимо переполненных контейнеров для мусора, в которых копались вороны. Птицы появились вчера вечером, несомненно, привлеченные запахом скопившегося мусора. Теперь их было так много, что они были готовы буквально есть с руки. Плохая примета, подумал он, если вороны слетелись.
Дойдя до палатки начальства, Китридж решил действовать напрямик и просто вошел, не спрашиваясь. Порчеки сидела за столом и говорила по спутниковому телефону. Внутри были еще трое младших офицеров, помимо кучи оборудования. Один из солдат сдернул наушники и вскочил.
