Оказавшись у прохода, их группа быстро двинулась к автобусу Дэнни. Первыми сели Робинсоны и Младший, потом Вуд и Делорес, Джамал, миссис Беллами. Пастор Дон шел последним, позади Китриджа, Тима и Эйприл.
Воздух пронзила молния, призрачно-белый свет озарил их, как вспышка фотоаппарата, отпечатывая увиденное в голове Китриджа. Спустя полсекунды прокатился раскат грома. Китридж ощутил удар, ступнями.
Это не гром. Это снаряд.
Над их головами пролетела тройка самолетов. Потом еще два. И внезапно все завопили – это был пронзительный голос ничем не сдерживаемой паники, который распространялся от задних рядов, заливая толпу, будто волна. Китридж посмотрел на запад.
Он еще никогда прежде не видел такой большой группы Зараженных. Иногда видел с балкона, как они движутся, по трое, не больше и не меньше. Потом тех, в подземном гараже, их там было десятка два. Никакого сравнения с тем, что он увидел теперь. Будто огромная стая нелетающих птиц, сотни, несущиеся на колючую проволоку. Стая, вспомнил Китридж. Так они их теперь называют, стаи. На мгновение он восхитился ими, этим потрясающим чудом, во всем его величии.
Они неслись к автобусам, будто цунами.
«Хамви» рванули к западной стороне заграждения, выбрасывая колесами тучи пыли. Автобусы оказались без охраны, и толпа ринулась вперед. Китридж почувствовал, как ее напор несет его. Услышал крик Эйприл.
– Тим!
Ринулся в толпу, на голос, пробиваясь, будто пловец, выгребающий против течения, отбрасывая людей в стороны. Куча народу пыталась набиться в автобус Дэнни, расталкивая друг друга. Китридж увидел мужчину, того, что стоял впереди них в очереди. Он поднял над головой свою дочь.
– Прошу, заберите ее, кто-нибудь! – вопил он. – Кто-нибудь, заберите мою дочь!
А потом он увидел Эйприл, сжатую со всех сторон людьми. Махнул ей рукой.
– Садись в автобус!
– Не могу его найти! Не могу найти Тима!
Китридж услышал рокот моторов. Автобусы начали уезжать. В ярости он ринулся к ней, схватил поперек спины и потащил к двери. Она отбивалась, пытаясь высвободиться.
– Я не могу без него уехать! Отпусти!
Он увидел Пастора Дона, впереди, у самых ступенек. И снова потащил Эйприл вперед.
– Дон, помоги мне! Забери ее в автобус!
– Я не могу, не могу!
– Я найду его, Эйприл! Дон, забирай ее!
Последний рывок через толпу, и Дон протянул руки, хватая Эйприл и таща к двери. А потом она исчезла. Автобус наполнился лишь наполовину, но времени не было. Китридж увидел Эйприл, прижавшуюся лицом к стеклу и повторяющую его имя.
– Дэнни, увози их быстрее!
Закрылись двери, и автобус тронулся.
Лайла Кайл провела последние четыре дня в наркотическом полусне, в палате в подвале здания, принадлежащего центру ОМП. Окружающая реальность была для нее чем-то вроде нескольких экранов с фильмами, которые она смотрела одновременно. Она спала, и ей снились сны, простые и хорошие. Как ее везут в машине в больницу, ночью, чтобы она родила там ребенка. Кто вел машину, Лайла не видела. Края поля зрения были покрыты чернотой.
«Брэд? Ты здесь», – сказала она. Чернота ушла, будто подняли занавес сцены, и Лайла увидела, что это действительно Брэд. Сверкающее золотом счастье, невесомое, будто солнечный свет в июне, пронизало все ее существо.
«Мы скоро приедем, дорогая, – сказал Брэд. – Еще секунду. Не все полетело к чертям собачьим. Ты только держись. Ребенок уже пошел. Ребенок уже почти родился».
Лайла повторяла эти слова сама себе – ребенок скоро родится, ребенок скоро родится, – когда ее палата содрогнулась от мощного взрыва. Попадали вещи, полетели осколки стекла, пол под ней закачался, будто лодка на морских волнах. И она завопила.
20
Стая Зараженных, атаковавшая лагерь беженцев на востоке Айовы ранним утром 9 июня, была частью еще большей, движущейся из Небраски. Позднее в ОТГ «Пламя» по-разному оценивали их количество. Некоторые считали, что их было пятьдесят тысяч, другие – что еще больше. В последующие дни стая слилась с другой, еще большей, двигавшейся на север из Миссури, и с третьей, еще более многочисленной, двигавшейся на юг из Миннесоты. Их число, как обычно, росло. К тому времени, когда они достигли Чикаго, их стало полмиллиона, и они прорвали оборону города 17 июля, захватив его в течение суток.
Первые Зараженные, прорвавшиеся через ограждение лагеря беженцев, попали на его территорию в 4.58 утра в день эвакуации. К этому времени над центральной и восточной частями штата уже в течение восьми часов продолжалась масштабная авиационная операция, были разрушены все мосты через Миссисипи, кроме одного, в Дабаке. Командование тактической группы намеренно сообщило неверные сроки карантина. В целом на основании информации от военного командования и разведки офицеры пришли к выводу, что присутствие большого количества беженцев послужит приманкой для Зараженных, в результате чего они сосредоточатся на небольшой площади, и их будет проще уничтожить бомбардировкой с воздуха. Как соляная приманка для оленя, по словам одного из офицеров. Люди в лагере – просто необходимая жертва в этой беспрецедентной войне. В любом случае они бы погибли.
Майор национальной гвардии штата Айова Верлинда Порчеки в мирной жизни была региональным управляющим фирмы по производству женской спортивной одежды и снаряжения. Она не знала о планах ОТГ «Пламя», но вполне была способна догадаться. Заслуженный офицер, награжденный за участие в трех военных конфликтах, она была ревностной католичкой, нашедшей в вере не только утешение, но и смысл жизни. Ее решение не бросать беженцев, вверенных ей, несмотря на приказ, проистекало из глубокой убежденности в собственной правоте. Она сделала выбор – биться до последнего, вместе с теми солдатами, что остались у нее в подчинении – сто шестьдесят пять мужчин и женщин, которые все, как один, заняли боевые позиции у западного края ограждения, чтобы дать возможность уехать автобусам с беженцами. Оставшиеся в лагере беженцы бежали следом за автобусами, умоляя остановиться, но уже ничего нельзя было изменить. Что ж, вот и все, подумала Порчеки. Если бы я могла, то спасла бы больше людей. На западе все светилось бледно-зеленым светом, будто светящаяся живая изгородь. Над головой проносились реактивные самолеты, сбрасывая свой смертоносный груз в самую гущу стаи. Сверкали огненные шлейфы ракет, очереди трассирующих снарядов, вспышки пламени. Стоял непрерывный грохот. Но стая шла вперед, несмотря на потери.
Порчеки выскочила из «Хамви» прежде, чем машина остановилась, выкрикивая приказы.
– Не стрелять! Дождитесь, когда они добегут до колючки!
В других приказах уже не было нужды. Заняв позицию для стрельбы, бок о бок со своими солдатами, она начала молиться.
Течение времени будто лишилось всякого порядка. Судьбы людей пересекались в этом хаосе самым причудливым образом. В подвале центра по ОМП разворачивалась своя драма. В тот самый момент, когда вертолет подразделения «Блэкберд» садился на крышу, Хорос Гилдер, спрятавшийся от Нельсона в кабинете с момента начала бомбардировки, принял решение не звонить в ЦКЗ, сняв с себя одну ношу лишь затем, чтобы заменить ее на другую. Он понятия не имел, что делать дальше. С трудом спустившись в подвал, он увидел, что Нельсон и Мастерсон лихорадочно запихивают образцы крови в холодильник с сухим льдом.
