Через год Зара получила стипендию и сейчас учится в интернате в Новой Англии. На каникулах она приехала ко мне в гости. Мы пошли в торговый центр, и там я купила ей свитшот, джинсы и кеды. Она носит их вместе с хиджабом и по виду мало отличается от остальных американских подростков.
Когда Зара показывала мне фотографии членов своей семьи, изображенных на засеянном пшеницей поле, я внутренне поразилась, как сильно образование изменило жизнь этой девушки. Она закончит образование в Штатах, а потом вернется к себе на родину. Зара рассказала мне, что в США учится еще несколько молодых афганок.
Чуть позже у меня гостила другая студентка из Афганистана по имени Сабира. Однажды она позвонила по Скайпу своим родителям. Я ушла на кухню, чтобы не мешать ей, но минут через десять она позвала меня назад. Оказалось, что ее мама хотела поблагодарить меня за то, что я разрешила ее дочери погостить у меня. На мониторе я видела лицо совсем молодой женщины, но на нем отразились тревога и усталость от тяжелой жизни.
Как потом рассказала мне моя гостья, ее мама вышла замуж совсем еще девочкой, за человека, который получил образование и мечтал стать инженером. Однако из-за постоянных военных конфликтов он им не стал, и зарабатывает, как может, физическим трудом, чтобы прокормить семью и дать образование дочерям.
После этого звонка по Скайпу я подумала: а ведь Сабира – ровесница моей Лили, следовательно, ее мать вполне может быть ровесницей биологической матери Лили.
Я видела на экране компьютера лицо женщины, которая отпустила свою дочь в другую страну, чтобы у нее был шанс построить себе нормальную жизнь. В Китае, где количество детей строго ограничено законом, мать Лили не сделала аборт, а родила ребенка в надежде, что у девочки будет шанс. Мать Сабиры поблагодарила меня, хотя на самом деле это я должна была ее благодарить. Эта женщина подарила мне лучший подарок, который один человек может сделать другому. Это подарок понимания.
Элизабет Титус
В поисках себя настоящей
Мудрый человек не печалится о том, чего у него нет, а радуется тому, что имеет.
Эпиктет
Этот день казался одним из лучших в моей жизни и уж точно лучшим в моей карьере. Мой отдел назвали самым эффективным в компании, и я вела подчиненных на праздничный обед. Я работала с потрясающими людьми, и мы по праву гордились тем, чего смогли достигнуть за прошедший год благодаря усердной работе и командному духу.
Обед прошел отлично, еда была вкусной, а атмосфера за столом не могла не радовать. Я гордилась этими людьми, которые смеялись, плакали и любили друг друга, и была счастлива быть их руководителем. Было прохладно и солнечно, и я думала, что «лучше и быть не может». День был просто превосходен.
После обеда мы вернулись к работе. Я проверила почту и увидела срочное сообщение об обязательной телеконференции, назначенной на вторую половину дня. Такие конференции устраивали довольно часто – благодаря чему мы сокращали расходы на затратные совещания, – поэтому я не придала этому значения и продолжила заниматься звонками и письмами, накопившимися за время обеда.
Когда пробило два и настало время для телеконференции, я включила громкую связь, чтобы работать и слушать одновременно. Многозадачность – наше все. Тут голос заместителя директора, обычно такой веселый и дружелюбный, вдруг стал серьезным. Он без конца запинался, что было на него совсем не похоже, и в итоге все же сообщил плохие новости.
– Если вы готовы переехать, вас переводят в Огайо, – дрожащим голосом сказал он. – Если же переезд вас не устраивает, вам выплатят выходное пособие и дадут доработать шестьдесят дней.
Я похолодела. Как такое могло произойти? Большинство из нас работали в компании много лет, и нам говорили, что наши должности самые стабильные во всей организации. По разным причинам никто из нас не мог переехать, а других позиций внутри компании для нас не было, поэтому получалось, что вся моя команда вскоре останется без работы.
Мне пришлось сообщить эту новость своим подчиненным. Как их руководитель, я должна была сохранять спокойствие и не падать духом, но у меня на душе кошки скреблись. Говоря слова поддержки, я чувствовала, как мир уходит у меня из-под ног.
Муж и родственники успокаивали меня, но я все равно боялась. Очень боялась. Я не сомневалась, что проблем с деньгами у нас не возникнет: у мужа была хорошая работа, а мое выходное пособие и другие сбережения были неплохим подспорьем на первое время. Однако я всю жизнь работала и не представляла, как мне справиться с потерей места. Работа стала частью меня – я была руководителем и, по-моему, довольно неплохим. Кем я буду, когда у меня этого не станет?
Первые несколько дней после потери работы я не хотела даже вставать с постели. Я держалась молодцом перед детьми и мужем, но без них слонялась по дому, не зная, чем заняться. Я двадцать пять лет безостановочно работала и теперь оказалась в тупике. Я рассылала резюме, но из-за экономической ситуации открытых вакансий в моей сфере почти не было. Похоже, мне долго предстояло сидеть без работы, и я не знала, что делать со всем этим свободным временем.
Однажды я сидела на диване и жалела себя, а потом включила телевизор и попала на программу о миссионерской группе, помогающей детям и обездоленным по всему миру. Мне стало стыдно, что даже теперь, когда я потеряла работу, у нас на столе всегда достаточно еды – хорошей, здоровой еды. Казалось, слова миссионерки были адресованы именно мне – она говорила зрителям, что «легче всего забыть о собственных проблемах, помогая другим».
Пристыженная, я поняла, что ною и жалею себя, хотя мне есть за что благодарить судьбу – у меня были любящий муж, прекрасные дети, друзья и близкие, которые во мне нуждались. Я могла и дальше переживать из-за своей потери, а могла подумать о хорошем и помочь окружающим.
Я решила взять себя в руки, одеться и заняться ужином. Я всегда любила готовить. Я училась у мамы и бабушек – все они прекрасно готовили и делились со мной своими секретами. Кроме того, я решила приготовить еды и для соседей-пенсионеров, чтобы порадовать их.
Собирая необходимые ингредиенты для ужина, я тихонько напевала песни и постепенно начинала чувствовать себя как раньше. В этот момент на кухню пришла одна из моих дочерей, которая вызвалась помочь мне с ужином. Мы долго колдовали над плитой, варили и жарили – и в итоге у нас получился чудесный ужин. Мы смеялись, болтали и делились всякими историями. Я рассказала дочке, как помогала готовить маме и бабушкам, и призналась, что до сих пор использую некоторые их рецепты. Я забыла о своей депрессии, а когда мы накрыли на стол и позвали всю семью ужинать, мы обе гордились вкусными блюдами и радовались полученным комплиментам.
После ужина, моя посуду, я вдруг поняла, что никогда не учила детей готовить. Я была так занята на работе, что у меня просто не находилось времени передать им секреты чудесных блюд, которые сама научилась готовить в детстве и юности. Я всегда все брала на себя и не давала своим детям того, что дали мне: не учила их готовить еду для любимых. Расстроившись из-за этого, я решила изменить ситуацию в свое неожиданно обретенное свободное время.
