– Нет ничего невозможного!
В тот вечер она буквально заразила меня своим энтузиазмом. Я вернулась домой и подумала: «Что ж, цель найдена. Теперь остается ее воплотить!» Я уже знала, какую гору хочу покорить. Эту гору было видно из окна моего дома. Я неоднократно фотографировала ее, каталась по ее склонам на лыжах, а летом устраивала пикники.
– Я собираюсь взобраться на вершину Маунт-Худ! – заявила я мужу, едва переступив порог. Он удивленно приподнял бровь:
– Неужели? Ну, тогда мой руки, и садимся за стол. Ужин готов.
Сразу после ужина я взялась за подготовку. В местном колледже в мае начинался курс для начинающих альпинистов. Я решила записаться, а до этого привести себя в хорошую физическую форму. У меня в течение многих лет был абонемент в спортзал, и я ходила туда по меньшей мере раз в неделю. Если я буду тренироваться чаще, то смогу нормально подготовиться к восхождению.
В течение следующих месяцев я регулярно посещала спортзал, бегала на дорожке и делала силовые упражнения. В остальные дни просто много ходила. К началу мая я почувствовала, что нахожусь в хорошей спортивной форме и готова приступить к занятиям по альпинизму.
Я записалась на курс восхождения по снегу и льду. Во время занятий мы изучали технику передвижения в связке, а также фиксацию при помощи ледоруба. В моей группе было шесть человек, но все гораздо моложе меня. Я подумала: если дело дойдет до восхождения, моими партнерами будут люди, которые по возрасту годятся мне в дети. Может, я все-таки старовата для такого мероприятия.
Инструктором группы был Дейв – мужчина средних лет с обветренным лицом.
– Во время восхождения, – сказал Дейв, – у каждого из вас будет рюкзак весом восемь килограммов, а на ногах – тяжелые альпинистские ботинки. Нам придется идти по склону с разным углом наклона от шести до восьми часов. Часть маршрута мы проделаем в ночное время. Кроме этого учитывайте, что по мере восхождения кислорода в воздухе будет все меньше. Возможно, до вершины дойдет не каждый. Надо четко отдавать отчет, сколько у вас осталось сил, и не подвергать излишней опасности остальных членов группы, потому что идти мы будем в связке.
Мне показалось, что последняя часть его речи была обращена непосредственно ко мне. Дейв сделал кроткую паузу и продолжил:
– Маунт-Худ – самая высокая точка в штате Орегон. Пик расположен на высоте 3426 метров над уровнем моря. Маунт-Худ – это вулкан. Восхождение на гору технически сложное из-за обилия льда и возможного камнепада. На склонах горы погибли 156 альпинистов.
«Боже! – подумала я. – Ну вот зачем он нам сказал это?!»
Двадцать пятого мая мы вышли из лагеря. Восхождение началось в полночь при свете закрепленных на голове фонарей – чтобы успеть уйти с горы до тех пор, пока жаркое полуденное солнце растопит снег вокруг вершины. Мы шли двумя связками по три человека в каждой. Вначале казалось, что при восхождении усилий требуется не больше, чем когда поднимаешься по лестнице. Но постепенно мы стали уставать и почувствовали, что кислорода в воздухе все меньше.
Дейв постоянно нас подбадривал:
– Все хорошо, идем спокойно, не торопимся.
Он часто спрашивал, как у меня дела и не устала ли я. В конце концов мне даже немного надоело его навязчивое внимание.
Горизонт посветлел. Мы поднимались по склону под углом в сорок пять градусов, обходя крупные валуны, пласты снега со льдом и расщелины.
Потом мы сделали короткий привал, и я почувствовала серный запах и идущий из расщелины теплый воздух. Да, Маунт-Худ все-таки не просто гора, а активный вулкан. Я перестала обращать внимание на жалобы и стоны других альпинистов. Мне так же, как и им, было холодно, хотелось есть и я чертовски устала. Лучше молчать, чтобы экономить силы. Приумолкли и остальные. На этой высоте я почувствовала, что кислорода гораздо меньше, чем внизу, и дышать все труднее.
Мы поднимались под звуки хрустящего под «кошками» льда. «Боже, – думала я, – и когда все это закончится?»
Я попыталась представить гору и место, где находилась наша группа. Судя по всему, мы должны уже приближаться к вершине. Тут я услышала чей-то крик: «А вот и Райские Врата!» Так называлась очень опасная обледенелая расщелина. Над горизонтом появилось солнце. Мы продолжали восхождение, и вдруг я поняла, что выше подниматься некуда. Мы уже на вершине!
Я вышла на обдуваемый ветром пик, расположенный высоко над уровнем моря, и увидела горящие вдалеке огоньки городов. Какое счастье! Какая радость! Я покорила гору! И вид с нее открывался просто замечательный.
Тут я почувствовала такой сильный порыв ветра, что меня чуть не свалило с ног. Все, хватит. Пора спускаться вниз. Я достигла своей цели.
Ширли Дек
Новая жизнь
Материнство – это не только все то, от чего ты отказалась, чтобы иметь ребенка, но и все то, что ты получила, родив его.
Санни Гупта
Когда мой сын вырос, мне стало очень грустно. Я понимала, что нужна ему по-прежнему – но уже не так, как раньше. Мне сложно было смириться с мыслью, что у меня больше не будет детей. Я не смогу, накрывшись с головой, прятаться с ними под одеяло и изображать медведей в берлоге. Мы больше не сыграем в мяч. Я уже не почувствую тяжесть ребенка, заснувшего у меня на руках. Важная часть моей жизни ушла навсегда, и я очень горевала по этому поводу.
Однажды, когда я уже примирилась с тем, что больше не рожу, я ехала на работу в своей машине. Неожиданно меня затошнило. Всего за минуту до этого я подпевала песне, которую слушала по радио, а тут мне стало дурно. Я так не чувствовала себя уже двадцать лет… Нет, стоп, этого не может быть! Я не могла забеременеть! Мне было чуть за сорок, мужу под шестьдесят, лет пять назад врач сказал, что больше детей он иметь не сможет. Было бы очень странно, если бы я забеременела. Но постепенно я поняла, что это действительно случилось.
Прошло несколько месяцев. Многие мои подруги становились бабушками, а я ходила с большим животом. Во время беременности у меня возникала только одна неприятная мысль: я не хотела оставлять ребенка в детском саду, а потом в слезах ехать на работу. Хотя я закончила колледж и была бизнес-вумен, я всю жизнь мечтала сидеть дома с детьми. Чтобы не пропускать школьный утренник, в котором принимает участие мой ребенок. Не терзаться страхами в офисе, когда малыш болеет. Не уходить на работу, когда у детей каникулы.
И я сказала мужу: «Не знаю, как мы будем сводить концы с концами, но у меня нет никакого желания работать на полной ставке. Мне нужна частичная занятость».
Через двадцать один год и три дня после того, как я впервые стала матерью, я снова родила. На этот раз – девочку. После ее рождения я перешла на полставки. Сначала все было хорошо, но потом возникли проблемы. Мой муж работал из дома, и маленький ребенок его сильно отвлекал. Он стал зарабатывать меньше. Полгода мы еле сводили концы с концами, но потом мужу предложили место в штате. Мы знали, что ему придется вкладывать в работу много энергии и сил.
