«Даже при плохом раскладе юридически ты останешься первой леди ада!» – подбодрила меня совесть. «Посмертно!» – вздохнула я.
– А что, голосование проходит душами? Я думала, там просто галочку нужно поставить! – возмутилась я столь нечестным, с моей точки зрения, ходом.
– Ну да, чьи души принадлежат аду, те и имеют право голоса! – заявил экс-король, с интересом изучая буклеты партии ЛСД. – Давайте и мы чей-нибудь портрет разместим на листочке! Будет выглядеть солидно! Я даже нарисовать могу! Народ должен знать героев в лицо!
Желающих стать лицом партии с таким названием не оказалось. Вполне предсказуемо. Нет, такими темпами мы далеко не уедем!
Понимая, что из Гражданского Общества Возрождения Независимой Общественности конфетка ну никак не получится, я с усердием стала рисовать «хоть что-нибудь», вдохновившись примерами главного конкурента. Окончательно озверев, я ткнула прямо в лицо Годвину готовым результатом. Чародей взял бумажку в руки и прочитал вслух:
Власти незачем стараться,
Плохо будет все равно!
Чтоб не разочароваться,
Голосуйте за «Г.О.В.Н.О.»!
Чародей рассмеялся и сказал, что из всего, что он видел в моем исполнении, это более-менее прилично выглядит. За стихи – пять. За каллиграфию – два! Хорошо бы это написать красивым шрифтом и разукрасить.
Мы дружно посмотрели на бывшего короля, который сделал вид, что не замечает наших пристальных взглядов.
– Ну? – нетерпеливо сказала я, подпихивая к нему листочек и чернильницу. – Партия сказала: «Надо!»
– А может, магией? – с надеждой спросил страдалец, осторожно отодвигая от себя набор для чистописания.
– А это не запрещено? – поинтересовался Годвин. – Наш конкурент магией не пользуется! Хотя мог бы…
Ответа на этот вопрос я не знала, но раз выборы честные, то и делать все придется по-честному! Мало ли, дисквалифицируют за фальсификацию и признают выборы несостоявшимися.
– А может, ты где-нибудь найдешь карандаши или краски? – поинтересовалась я, заглядывая чародею в глаза. Экс-король тоже взбодрился и тоже заглянул в глаза Годвину в ожидании приговора.
– Денег у нас нет, воровать я не собираюсь! – отрезал чародей, скрестив руки на груди в позе Наполеона. – У нас что? Партия жуликов и воров?
– Но бумагу и чернила ты где-то взял, не так ли? – хитро улыбнулась я.
– Я взял ее в общественной приемной АДминистрации, напротив стенда с заявлениями, – отозвался Годвин.
После недолгих уговоров, плавно переросших в угрозы, наш художник сел переписывать мое стихотворение, склонившись над бумажкой, как Нестор-летописец.
Пока мы с Годвином прикидывали тираж нашего боевого листка, наш писарь поинтересовался, в какой цвет красить буквы.
– А какие есть? – машинально спросила я, задумавшись о наших дальнейших шагах.
– Красный и коричневый! Правда, красный заканчивается, но коричневого точно хватит! – в голосе страдальца от живописи послышались неуверенные нотки надежды.
– Красным! – поспешно и хором ответили мы с Годвином, глядя на почти готовый результат.
Обошлось малой кровью, поскольку вместо заливки была использована штриховка. Пора тиражировать, а после небольшого отдыха заняться расклейкой.
Через час перед нами лежала стопка моей первой и единственной агитации. Половину стопки мы решили расклеить в столице, а другую приберечь для кругов ада.
– Ой, а давайте откроем общественную приемную! – предложила я. – Пусть сюда приходят избиратели, жалуются на жизнь, а мы тут посочувствуем, покиваем, согласимся с несправедливостью. Обязательно скажем, что все наладится, если проголосуете за нас!
Быстро написав на листке: «Общественная приемная партии Г.О.В.Н.О.», сбегав на улицу, я прикрепила ее на гвоздик. Чуть подумав, чтобы не беспокоили во внеурочное время, я сняла листик и дописала время работы. А вдруг и правда народ потянется? Поскольку экс-король ада не принимал участия в предвыборной агитации, я назначила его руководителем приемной. Пусть хоть какую-то пользу приносит!
Поспав пару часиков, сладко потянувшись и зевнув, предвкушая завоевание столицы ада, перекусив оставшимися запасами еды, мы с Годвином отправились расклеивать нашу агитацию по всем столбам. Когда первая бумажка при помощи магии прилипла к стене, к нам подошел очень вежливый демон, поинтересовавшись, на каком основании мы портим внешний облик города. Я подняла глаза вверх, увидев огромный плакат своего благоверного три на четыре метра, и показала пальцем на него.
– А на каком основании он имеет право портить фасад здания? – поинтересовалась я язвительным голосом, понимая всю несправедливость выдвинутых нам претензий.
– Он имеет разрешение. Я не против политической агитации как таковой. Предъявите ваше разрешение и клейте на здоровье! – вежливо ответил демон, отдирая наш листик. – Разрешение выдает нынешний владыка ада на основании справки, полученной в АДминистрации.
Вот засада! Кто-то мне говорил, что борьба будет максимально честной! Или под словом «честная борьба» подразумеваются обычные выборы? Сунувшись в АДминистрацию, я увидела закрытые двери с надписью: «Прием окончен! Выдача разрешений для расклейки агитаций временно приостановлена в связи с нехваткой бланков!» На инфостойке мне удалось добиться вразумительного ответа, что, мол, агитационный материал, который размещается в столице, должен быть отпечатан в официальной типографии, согласован в шестидесяти кабинетах, а потом лично владыкой ада. И только тогда нам выдадут разрешение на расклейку агитации в специально отведенных для этого местах и регламентируют количество экземпляров. Я сразу представила, как висит на заборе, колышется ветром в темном переулке-тупике наш одинокий боевой листок. Срок выдачи разрешений – шесть дней с момента подачи заявления.
Сглотнув, понимая всю тщетность ночевки в очереди на согласование и томительного ожидания подвоза свежего бланка, я вышла на улицу. Мои мозги лихорадочно работали в поисках выхода из тупиковой бюрократической ситуации. Ладно! Сейчас я буду пакостить, раз вы такие тугие. Добро пожаловать в проект «Разгром!». Ничего кроме репутации моего благоверного громить я не собиралась, но само название проекта меня вдохновляло на решительные действия.
«На войне как на войне!» – решительно сказала совесть, одобряя ход моих гадливых мыслей, на которые натолкнула меня любимая газета «Вечерняя империя».
– Годвин, – сладенько протянула я, потирая ручки, – судя по всему, мы не имеем права заниматься здесь агитацией за нашу партию. Но никто не мешает нам подпортить репутацию чужой… В отместку! А можно сделать так, чтобы, изменив один плакат, мы смогли поменять весь тираж? Есть такое заклинание?
– А как же честные выборы? – спросил чародей.
– Где ты их видишь? – вздохнула я. – Заметь, не мы первые начали!
Я содрала со стены первый попавшийся плакат, где было написано: «Выбери достойного». Что-то мне подсказывало сильно не перебарщивать с правками, а то это сразу привлечет внимание. А пока наши коррективы не будут бросаться в глаза, у жителей ада будет возможность насладиться моей маленькой местью за бюрократические преграды, учиненные на нашем пути к сердцам избирателей.
