– Слышишь, мужик, – сказала я, – давай для начала устроим стриптиз наоборот. Я включаю музыку, а ты начинаешь быстро одеваться! Мне понадобится твоя помощь. Готов поработать промоутером листовок? Я заплачу!
– Если я сделаю то, что ты мне скажешь, я не пострадаю? – с надеждой спросил «муж», натягивая штаны задом наперед.
– Не гарантирую… – мрачно вздохнула я, поворачиваясь к телевизору.
Глава 25
И хочется, и колется!
– Помогите! Спасите! – орал задохлик. Его хилая грудка раздувалась так, что у меня возник соблазн, как у школьника, идущего с палкой вдоль штакетника, пересчитать ему ребра. План был прост. Поскольку выхода из комнаты не было, оставалась возможность уведомить администрацию о ЧП самым древним и проверенным способом – истошным криком и мольбами о помощи. Я решила поберечь голосовые связки – мне еще на дебатах горло драть, поэтому честь поймать опасную преступницу выпала жалкому подобию Хитмена.
– Мужик, – мрачно обратилась я к нему, – неправильно ты «помогите» кричишь. Нужно больше воздуха в грудь набирать. Так громче выйдет!
– Па-а-ама-а-а-агите! – заорал что есть мочи лысый, покраснев от натуги. – Спа-а-асите!
Я прислушалась. Чип и Дейл явно заняты соблазнением Гаечки, спасатели Малибу – фотосессией на фоне груди Памелы Андерсон, Бэтмен давно забил на проблему Готэма и тратит деньги в свое удовольствие, лежа в джакузи и попивая смузи вместе с Женщиной-кошкой, а Мстители, удачно пережив эру Альтрона, не рассматривают меня как вселенское зло, покусившееся на Тессеракт, о чем я лично сильно сожалею. Остальным героям нет дела до спасения бедолаги, поэтому я решила изменить тактику.
– Нужно кричать, что тебя насилуют! Так быстрее прибегут! – заметила я, зевая.
– Это еще почему? – поинтересовалось подобие эльфа-домовика, набирая воздуха в грудь, словно ныряльщик. Не хватало еще плавательной шапочки и прищепки на носу.
– Ты себя в зеркале видел? – Я подняла бровь. – У многих возникнет желание посмотреть, кто же такое «мачо» насиловать собрался. Или я крикну? Выбирай! Тогда прощай карьера «импотента»!
– Несмотря на то что у меня импотенция, я, между прочим, женат. Мне пятерых детей кормить надо! – возразил мужик, присаживаясь на диван и тяжело дыша.
«Четыре сыночка и лапочка-дочка!» – умилилась совесть, стараясь не вспоминать медицинский справочник, особенно раздел на букву «и».
– Ты как к птичкам относишься? – поинтересовалась я из праздного любопытства.
– Хорошо! – ответил лысый мачо, не понимая, в чем подвох.
– Оно и видно! То-то зачастили птички в вашу семью. Сначала голуби, а потом аисты! – съязвила я, теряя терпение. – Ори давай! Авось рабочее место сохранишь! А может, и награду дадут за поимку особо опасной преступницы. К ордену приставят, медаль вручат, памятник во весь рост в золоте отольют. Посмертно… И лучшей птицей для тебя будет пингвин.
– Это еще почему? – поинтересовалось хлипкое подобие эльфа-домовика.
– Постоишь, увидишь! – многообещающе улыбнулась я. – Давай ори что есть мочи. У меня время поджимает. Мне еще на дебаты успеть надо. Ты ведь проголосуешь за меня?
– Это угроза? – сглотнул усохший Хитмен, с надеждой глядя на дверь.
– Это предложение, от которого тебе лучше не отказываться! – зевнула я, чувствуя, что, если никто сюда не примчится на выручку этого ценного кадра, я забью на все большим гвоздем и лягу спать.
– Насилуют! – взвизгнул мужик, косясь на опасную преступницу, то есть на меня. И тишина…
Время шло, новости уже надоели, а результата не было.
– Может быть, есть какое-то кодовое слово? – поинтересовалась я, вспоминая шпионские боевики и книжки про игрища садомазохистов.
– Да чего ты ко мне пристала! Я вообще первый раз работаю! – психанул лысый, а потом смутился. – Меня раньше не заказывали… Ой! У меня тут под подушкой бумажечка с инструкцией лежит! Надо посмотреть!
Достав шпаргалку из-под подушки, я пробежала глазами «скрипты». «Дорогая, у меня сегодня нет настроения!», «Милая, ты не помнишь, что говорила мне три месяца одну неделю и два дня назад? А потом ты еще удивляешься, что у нас нет близости!», «Зайка, я очень устал. Давай в другой раз?», «Как можно думать о близости, когда: а) в мире такое творится; б) когда на работе проблемы; в) когда проблемы с машиной; г) ты ведешь себя подобным образом; д) когда ты меня постоянно пилишь!»
– Держи, – мрачно сказала я, подавая мятую бумажку заложнику обстоятельств.
– Может, посидим немного? – внезапно спросил меня лысый, просмотрев листочек. – Поговорим по душам!
– С чего бы это? – Я с подозрением взглянула на заложника.
– Ты такая очаровательная, милая, добрая, симпатичная, красивая… – начал он задушевным голосом, приближаясь ко мне.
– Эй! Ты чего? – возмутилась я. – У тебя что, любовная горячка или почасовая оплата?
– Почасовая оплата… – сознался лысый, понимая, что его раскусили. Я вытряхнула ему содержимое фартука, торжественно сгребая мелочь в кучку. Глаза страдальца забегали: – Это мне?
– Да, тебе! – ответила я, чувствуя себя матерью Терезой. Вы бы видели! Пересчитывая мелочь, лысый светился от счастья.
«Мне имя Вельзевул, хозяин стратосферы, я – нереальный кул! Мой респект без меры! Капитал!» – пропела совесть, глядя на счастливого обладателя копилки.
– Дорогая, ты сегодня выглядишь великолепно! Я просто горю желанием! Иди сюда! – заорал свежеиспеченный олигарх. Дверь тут же отворилась, и на пороге появились мрачные типы, похожие на вышибал из ночного клуба. Они поволокли меня под руки по коридору. Надо же, как деньги освежают память!
В комнату, куда меня притащили, за столом, застеленным дешевой клеенкой, сидела дряхлая старушка и вязала. Вся комната была забита хламом под завязку. Баночки, скляночки, мешочки, кулечки, свертки – все это разместилось на провисающих полках многочисленных шкафов, угрожающе норовя упасть на голову. Пахло какой-то кислятиной и сыростью.
Отложив спицы и связанный кусок серозно-болотного цвета, бабка исподлобья взглянула на меня.
– Так это ты обидела мою кровиночку? – скрипящим голосом спросила она, недовольно глядя на меня.
– Простите, я не совсем понимаю, какую кровиночку вы имеете в виду. Я обидела очень многих, но лица, имена, клички, погоняла не запоминала! Мне совесть запрещает! – ответила я, разглядывая колоритную бабушку. На ней был пестрый платочек, старый халат на разноцветных пуговицах и резиновые калоши.
– Моего внука! Мало того, что связала его, так еще и тапки его похитила! Я это по телевизору слышала! – заорала бабка.
– Да не похищала я его! Он добровольно согласился помочь! Ему корона нужна! Я собираюсь отдать ее после победы! Мы с ним договорились! Вот расписка! – заорала я, чтобы переорать бабку, вытаскивая расписку. Время уже поджимало!
