Внезапно телевизор зашипел, и грянул гром. Я даже интуитивно дернулась. Но как выяснилось, это был не гром. Это было начало предвыборного ролика. Громкость ролика зашкаливала. Телевизор орал так, что у меня зазвенело в ушах:
– Я планирую расширить ад. Я создам новые круги! Для коррупционеров, лжецов, предателей, террористов, сектантов, сетевиков и коммивояжеров! Это даст нам новые рабочие места!
– Я не могу понять, а лжецы тут при чем? Мало ли для чего человеку пришлось солгать? Бывает же такое – ложь во благо! – возмутилась я, глядя на мужественный профиль супруга.
– Значит, против предателей, террористов, сетевиков и коммивояжеров ты ничего не имеешь? – с улыбкой спросил Годвин.
– Целиком и полностью, – вздохнула я, понимая, что на дебатах мне придется несладко. Диктор на экране тем временем поправил галстук:
– А мы переходим к свежему выпуску новостей. После частичного восстановления данных, полученных из желудков бухгалтерии, был уволен по собственному желанию директор «Намнелень». Его место занял охранник. Напоминаю, это не первое увольнение в «Намнелень». Буквально пару часов назад был арестован заместитель директора по подозрению в…
Рассказать, что случилось с бедным ИО, диктор так и не успел. Снова грянул гром, и на экране появился мой супруг.
– Мы должны идти в ногу со временем! Нам нужен туризм! Мы должны построить всю необходимую туристическую инфраструктуру! Я планирую прикрыть филиалы ада на земле, чтобы не портить его имидж в глазах людей. Черти с вилами – это прошлый век. Нам нужно нечто новое! Мы создадим целую программу развития туризма!
– Поганочки маринованные, мухоморы перченые, четыре свитера, десять пар носков, кальсоны… – бубнила старушенция, вспоминая, что еще хотела передать любимому внуку. Сверху на гору барахла, которое нам с Годвином предстоит тащить на себе, она положила колючую, как кактус, варежку на резиночке. Одну.
– А где вторая? – машинально спросила я, чтобы потом крайней не оказаться. Мол, не уберегли… Не донесли… По пути потеряли…
– А у него что? Два петушка? – удивилась бабушка. – Сидит на холодном небось… А потом удивляюсь, чего внуков-то нет! Молодой человек, держите! И вам такую же дарю!
Бабушка достала еще одну варежку и торжественно вручила Годвину. Покрасневший чародей искренне поблагодарил, пытаясь вернуть столь ценный подарок обратно, но бабушка настояла.
– Померяй, – приказала старушка суровым голосом. – А то вдруг велика окажется, так я ушью!
– Ндя! – радостно хихикнула я. – Не стесняйся! Здесь все свои!
Чародей взглянул на меня испепеляющим взглядом, а потом с восторгом заявил, что он и так видит, что это его размер, и, с трудом согнув ее пополам, положил в карман. Бабушка полезла в какой-то сверток и достала длинный, как змея, полосатый, как жезл гаишника, вязаный чехол.
– Для хвоста! – пояснила нам заботливая старушка. – Ой! А тебе, девонька, я что-то ничего не подарила! Как-то некрасиво получается!
– Спасибо, спасибо, мне ничего не надо! – замахала руками я, улыбаясь. – К тому же мы торопимся!
– Нет, так нельзя. Примета такая! – Старушка резво вскочила и вытащила из какого-то мешка короткий вязаный несуразный свитер цвета детской неожиданности с длинными, как у смирительной рубашки, рукавами.
– А ну живо померяй! – потребовала старушка. Я пыталась возразить, но она заставила меня напялить его поверх платья. Когда я пыталась пролезть головой в дырку, предназначенную для этих целей, нитки затрещали.
– Голова не пролазит! – жалобно сказала я, путаясь в недрах колючего чудовища. Мало того, что путаясь, так еще и безбожно потея.
– На этот свет пролезла, а сейчас не пролазит? – возмутилась бабка, помогая мне натягивать этот кошмар. После рывка голова и впрямь пролезла. Уши, которым досталось больше всего урона, были красными и горели, шею сдавливал тугой воротник, а на груди красовалось какое-то коричневое пятно, имеющее четкие ассоциации с логотипом нашей партии.
Потея и мучаясь оттого, что свитер безбожно колет, я поблагодарила бабушку за столь щедрый подарок с чужого плеча. Меня отвели к зеркалу, чтобы я в полной мере насладилась обновкой.
«Пропала Мальвина! Невеста моя! Она убе-и-и-ижала в чужие края!» – жалобно пропела совесть, глядя на рукава, свисающие до колен.
– А что ж он так колется? – прохныкала я, пытаясь одернуть свитер, который был подозрительно коротковат на груди.
– Да как влитой сидит! – восхищалась невесть чем старушенция. – Со спины тоже просто чудесно! Колется – значит, греет!
Мы посидели на дорожку, вышли за порог, а потом я вспомнила, что забыла сказать, чтобы бабушка провела разъяснительную работу среди местного населения. Бросив баулы и сумки, которые поручили нести мне, оставив Годвина, груженного, как ослика, в растерянности, я метнулась к двери кабинета и снова постучала.
– Вот, – выдохнула я, протягивая пачку наших листовок. – Агитируйте за партию Г.О.В.Н.О.! Нам важен каждый голос!
– Через порог не передают! – недовольным голосом проскрипела бабка, втаскивая меня в комнату. – Да и возвращаться плохая примета! А ну быстро в зеркало посмотрись!
Я метнулась к зеркалу, махнула рукой своему отражению и тут же получила еще одну сумку с маринованными поганками в двух трехлитровых бутылях. Вдогонку, так сказать!
– Ест он, поди, всякую дрянь! А тут натуральное! С огорода! – поверх сумки легла еще котомка с пирожками. – С лягушачьей икрой справа, с тиной болотной слева. Не пирожки, а сказка. Сами в рот просятся.
Вернувшись к Годвину, прихватив сумки, мы медленно пошли в сторону выхода. Там я решила передохнуть, чувствуя, что меня что-то колет сзади. Я пыталась подлезть рукой, но горлышко было настолько узким, что рука не пролезала. Мне пришлось терпеть это до самого дома. Как только мы вышли из последнего круга ада, сразу открыли административную дверь и, несмотря на лай вахтерши с милой фамилией Цербер, дотащили наше барахло до магической зоны, как заправские мародеры. Годвин обнял меня, и мы вместе с сумками перенеслись в хижину.
– О! Гостинчики от бабушки! – потер ладошки наш хвостатый друг, который, судя по целой батарее пустых бутылок, продолжал прием. – Поганочки! Мухоморчики! Чайный Чудненько гриб! Оу! А че варежка одна? Вы вторую потеряли? Ай-я-яй! Бабушка так старалась, а вы… Ну честное слово!
– Это не то, что ты думаешь… Это… – Я покраснела от смущения.
– Да знаю я прекрасно, что это! Где второй? Она мне два чехольчика обещала! – возмутился внук, прижимая к груди варежку.
– Вот второй… Она мне его подарить решила… – Годвин с радостью отдал свою варежку. – Но я носить не буду! Понимаешь, и хочется, и колется!
– Там чехол для хвоста еще лежит! – заметила я, глядя на время. У меня еще было тридцать минут, чтобы привести себя в порядок. Пока наш хвостатый однопартиец жевал пирожок с лягушачьей икрой, запивая чайным грибом, я пыталась понять, что там кололо мне всю дорогу. Кстати, свитер – это очень хорошая идея, потому как здесь что-то похолодало.
