Теперь он говорил уже по-другому, голос звучал почти дружески. Он что, совсем меня за дуру считает? Тем не менее я отодвинула в сторону смятую одежду и пакеты с едой и обнаружила длинную свернутую веревку из какого-то высокотехнологичного волокна. Так, теперь даже не скажешь себе, что не могла бы помочь ему, даже если бы хотела.
Прихватив веревку, я вернулась к провалу. Рейф сидел на полу пещеры, объедая ягоды с веточки ежевики. Да где же он ее взял?
Рейф поднял на меня глаза:
– Мы оба знали, что ты не оставила бы меня здесь.
По его тону можно было подумать, что желание помочь ближнему – это недостаток.
Я опустила веревку на землю возле своих ботинок, и он поднялся на ноги.
– Зачем тебе столько оружия?
– Я охотник.
– Убивать больных людей – это что, работа? – ядовито спросила я. – Кто платит за это?
– Любой город, где проблема с «дикими». В данный момент это Молин.
– Проблема с «дикими»?
– Все «дикие» опасны. Если не хочешь быть укушенной, держись подальше от них. Обычно они тоже стараются держаться подальше от людей. Но иногда кто-то из них становится людоедом, как это бывает со львами или медведями, и он начинает охотиться на людей.
– Почему? – Я невольно оглянулась на лес за спиной.
– Иногда от старости, потому что люди – более легкая добыча. Иногда со злобы или обиды. А иногда «дикому» просто нравится вкус человечины.
Глаза Рейфа блеснули в полумраке. Он намеренно приберег эту фразу – «вкус человечины» – под конец, как опытный рассказчик. Будь мне десять лет, я бы завизжала, накрылась одеялом с головой, а потом попросила бы отца повторить сказку. Сейчас я только потянулась, выпрямляя позвоночник:
– Так сколько тебе заплатили щедрые жители Молина?
– Похоже, ты мне не веришь?
– А тебе вообще кто-нибудь верит?
Его глаза сузились:
– Ладно, это твое дело – и жизнь твоя. – Он отбросил веточку ежевики в сторону. – Мэр Молина обещал сотню продуктовых пакетов охотнику, который добудет этого «дикого». В любом виде. Если мне удастся получить награду, я могу не беспокоиться целую зиму.
– Значит, вы просто хладнокровно убиваете «диких»? Даже не пытаясь переселить их куда-нибудь?
Он бросил на меня изумленный взгляд, словно не веря своим ушам:
– Я не стал бы нести подобную чушь, даже чтобы спасти свою шкуру, – мне все равно никто бы не поверил. – Он направился к отверстию в стене пещеры, которое я раньше не заметила. Но если там был выход, почему Рейф сразу им не воспользовался?
Я увидела, как он перешагнул через что-то, лежащее на полу, и уловила блеск глаз.
– Это что, какое-то животное?
– Рысь, – бросил он, не оборачиваясь. – Парализованная. Может, предложишь ее куда-нибудь переселить?
– Она упала и покалечилась?
Он остановился возле отверстия, которое доходило ему до плеча.
– Она не упала вместе со мной, она уже была здесь. Как и все остальные, – он указал на дальнюю стену пещеры.
Мне пришлось рискованно низко наклониться, чтобы увидеть целую гору пушистых тел. Там лежали еноты, кролики и даже один волк – некоторые еще подергивались, другие были уже мертвы, но у всех были открыты глаза.
– Что с ними?
– Укус шимпакабры.
Он произнес это небрежно, словно говоря о каком-то остром соусе, но я аж вздрогнула.
– Шимпакабры не существуют! – Но эффект от насмешки был разрушен ужасом, прозвучавшим в моем голосе.
Не обращая на меня внимания, Рейф наклонился, вглядываясь в нору. В нору шимпакабры. Мне хотелось бы рассмеяться, но память слишком быстро перебирала подробности из рассказов отца о том, что находилось там внизу. «Кладовая шимпакабры, – говорил он, – очень похожа на кладовую крота, только крот парализует ядовитой слюной дождевых червей, а шимпакабра охотится на добычу покрупнее».
– Кинь мне по крайней мере фонарик, – позвал Рейф через плечо.
Я вернулась к рюкзаку и отыскала на дне фонарик с рукояткой для подзарядки у основания. К тому времени, как я вернулась к пролому и кинула фонарик Рейфу, я уже понимала, что не смогу оставить его в пещере, раз шимпакабры оказались реальностью.
– Ладно, я тебя вытащу, – сказала я, поднимая веревку. – Но ты должен пообещать, что отведешь меня в Молин.
Он вышел на середину пещеры и посмотрел вверх на меня, стоя в солнечном луче:
– Провалиться мне на этом месте.
Я смотрела вниз на его спутанные волосы и блестящие глаза и ощущала, как во мне снова нарастает недоверие. Боясь, что передумаю, я бросила один конец веревки в пещеру – Рейф поймал его на лету с быстротой атакующей кобры.
– Что теперь делать? – Мой голос звучал хрипло. – Обернуть веревку вокруг дерева или…
Мой вопрос перешел в вопль, когда земля подо мной провалилась и я полетела вниз.
Глава 11
Тело у меня гудело от боли. Я попыталась вдохнуть и чуть не завопила. Перекатившись на спину, я пыталась понять, сколько костей сломала. По ощущениям – все, причем каждую не менее, чем в двух местах.
– Лучше бы нам поторопиться, – сказал низкий голос у меня над ухом. – Спорим, шимпакабра уже поняла, что на нее свалилась добыча, и скоро пожалует сюда, чтобы увидеть, что ей перепало.
При этих словах я разлепила веки и заморгала, глядя на падающий сверху солнечный свет. Размер пролома увеличился раза в три. Попытка сесть закончилась невольным стоном боли. Но я хотя бы могла дышать, а это означало, что я не сломала ребра и легкие в порядке. Рейф стоял рядом, с бесстрастным видом сматывая веревку. Отсюда, снизу, он казался куда больше, чем раньше. Наверное, он разозлился, что я не успела вытащить его.
Рейф смотал веревку и перекинул ее через плечо:
– Было бы гораздо хуже, не упади ты прямиком на гнездо этой твари.
Я быстро поднялась на ноги и обнаружила, что свалилась прямо в середину декорации для фильма ужасов. Шкуры лежали вперемешку с ветками, навозом, когтями и черепами животных. От этого зрелища мне захотелось с головой окунуться в ванну с дезинфицирующим лосьоном.
– Не могу поверить, что шимпакабры на самом деле существуют. – Да Анну просто удар хватит, когда я ей это расскажу. – А вивлинги? Они тоже существуют на самом деле?
– Еще как, как и большинство всяких полукровок.
– Полукровок – в смысле, как бродячие собаки?
Он покачал головой, и я вздохнула, заметив уже знакомый блеск в его глазах: ему нравилось пугать меня. Но я все равно хотела побольше узнать о том, с чем мне, возможно, придется столкнуться лицом к лицу:
