– Как давно исчезла твоя сестра? – спросил Рейф, не поднимая головы.
Альва резко вдохнула:
– Так вот почему ты здесь! Из-за Фабиолы. – Она прижала руки к груди. – Кто-то нашел ее? Она мертва!
– Нет, – быстро сказал охотник. – Точнее, я не знаю. Я пришел за информацией.
Альва разочарованно сникла:
– Вернулся тот «дикий»? Отец так и сказал. Что это «дикий» разорвал того фермера.
– Только никто не знает, что за тварь убила фермера. Здесь у многих есть когти. – Рейф продолжал работать над замком. – Есть ли какой-нибудь шанс, что твоя сестра просто убежала из дома?
– Если бы она собралась убежать, она бы мне сказала.
– А дружка у нее не было? – Он тряхнул замок, и тот открылся.
– Отец не позволяет нам встречаться с кем-то. – Цепь соскользнула с талии девушки и с лязгом упала на пол, но она даже не двинулась, задумчиво теребя рукав. – Папа очень волнуется за нас. Он сказал, чтобы мы всегда носили с собой нож. Можно подумать, ей это помогло. Значит, тот «дикий» опять вернулся.
Она явно потеряла всякое желание спорить.
Рейф встал:
– Ты что-нибудь видела?
– Нет, но когда мы с ней выходили наружу, Фабиола чувствовала его присутствие. Она знала. – Альва судорожно вздохнула. – А я еще сказала ей, что она сошла с ума.
– Что она знала? – спросила я.
– Что он охотится за ней.
Глава 13
– Ты хотел проверить, вдруг Альва знает о своей сестре что-нибудь, чего не знал ее отец, не так ли? – предположила я, когда мы вновь вышли на улицу.
– Да, – Рейф медленно выдохнул. – Жаль, что она не убежала с каким-нибудь парнем. Это означает, что она, скорее всего, попалась «дикому».
В этом районе города дома теснились ближе друг к другу, но из-за обилия всякой ползучей и вьющейся зелени, постепенно уничтожающей все следы человека, все равно казалось, что мы за городом.
Охотник указал на высящуюся впереди стену из спрессованных машин, уложенных наподобие кирпичей:
– Добро пожаловать в карантинную зону Молина. Когда мы окажемся внутри, держись рядом со мной.
Я взъерошилась:
– Я не настолько беспомощна, как ты думаешь. Я ходила на курсы по самообороне, и на занятия по кикбоксингу, и…
– Знаю, потому что Мак тебя заставил.
Я удивленно застыла, но Рейф продолжал идти вперед.
– Он волнуется, что ты слишком добрая, – бросил он через плечо.
– И вовсе я не слишком добрая!
Мой спутник насмешливо развел ладонями:
– Я не собираюсь с тобой спорить.
– А что, мне нужно быть похожей на тебя? Такой же эгоистичной тварью? – Я бегом догнала его. – Воровать из клиники, запирать людей в кладовке или даже резать их ножом?
Он бросил на меня веселый взгляд:
– Может, стоит попробовать разок?
Я помотала головой, чувствуя внезапное отвращение:
– Нет, это означает причинять людям боль.
– Вот именно. После чего они перестают смотреть на тебя как на добычу.
– Нет, я имею в виду, что это означает причинять боль людям, которых ты любишь.
Он преградил мне дорогу:
– Кого ты имеешь в виду?
– Забудь, не важно, – пробормотала я, пытаясь обойти его.
– Кому я причинил вред, Дилэйни Парк?
Я удивленно оглянулась, но потом до меня дошло, что он мог знать мое полное имя от отца. Тот всегда называл меня именно так.
Рейф привалился плечом к полуразвалившейся стене.
– Знаешь, что я думаю? Я думаю, что ты сама не понимаешь, о чем говоришь. Что сама мысль быть кем-то другим, а не дрессированной ручной зверушкой, пугает тебя настолько, что…
– Я убила мою мать! – выкрикнула я. – В детстве я была совершенно неуемным ребенком, и это подточило силы моей мамы, понятно?
Он озадаченно нахмурился:
– Твоя мать умерла от рака.
Интересно, было ли хоть что-нибудь, что отец не рассказал этому полудикарю?
– Врачи сказали, что ей остался год жизни, но она умерла через два месяца. Из-за меня.
– Кто тебе это сказал?
– Медицинская сестра, приходившая к матери.
– И что она тебе сказала?
– Что я была совершенно невыносимым ребенком и что из-за меня мать сойдет в гроб раньше положенного, но я не слушала ее.
– Тебе было всего девять.
– Мой возраст не означает, что это не было правдой.
– Ничего себе, – он запнулся, подыскивая нужное слово. – Ну и мешанина у тебя в голове.
– Может, мы все-таки попробуем найти моего отца? – Я двинулась было в сторону стены из машин и тут сообразила, что Рейф знал, сколько мне было лет, когда умерла моя мать. – Что еще отец тебе рассказал? И почему он вообще с тобой разговаривает?
– Маку только дай кружку самогона, и его уже не заставишь заткнуться.
– Это неправда, – я чуть не пыхтела от возмущения, – он очень сдержанный человек и почти не пьет.
Рейф насмешливо фыркнул:
– Похоже, здешний Мак – совсем другой человек.
А может, я просто не знала своего отца? Мы дошли до стены, сложенной из машин, но ноги у меня подкашивались, и я не могла больше сделать ни шага. Кожа горела, словно от жара. Я оглянулась – на что бы присесть.
Рейф удивленно распахнул яркие глаза:
– Что это ты надумала?
– Оставь меня в покое. – Я скорчилась на узеньком бампере, едва выступавшем из стены, и закрыла лицо ладонями.
– Ну нет, – сердито сказал Рейф, – нельзя останавливаться на открытом месте. Пошли, нам надо попасть в центр.
У меня перехватило горло. О чем еще лгал отец?
Охотник снял с плеча рюкзак и со вздохом опустил его на землю:
– Похоже, Мак не преувеличивал: из тебя такой же боец, как из новорожденного котенка.
Я бросила на него ненавидящий взгляд.
– Знаешь, что он еще сказал? – Рейф присел рядом со мной и приблизил губы к моему уху: – Что ежели ты найдешь нужного парня, ты превратишься в дикую штучку.
Я с силой толкнула его, и он свалился на землю, не переставая смеяться. Я вскочила и разъяренно уставилась на него.
Он поднялся на ноги, ухмыляясь и отряхивая штаны:
– Ага, подействовало.
Сейчас я ненавидела его больше, чем когда-либо. Впрочем, моя ярость утихла при одном взгляде на стену высотой в несколько машин. Рейф обещал проводить меня до Молина и выполнил свое обещание. Если мой отец в карантинном центре, значит, охотник помог мне спасти его жизнь.
