– Так кто же был в этой могиле? – спросил Эверсон, не отрывая глаз от дороги.
– Делайла, дочка Хаген, – спокойно бросил наш спутник.
Я не была уверена, что смогу вынести еще одну разрывающую душу историю, но все равно спросила:
– Ее укусил «дикий»?
– Нет, ее собака. Она даже не знала, что пес уже был заражен.
– А ты не знаешь, какой это был штамм?
Рейф недовольно поморщился и сел:
– Нет. Она не успела мутировать, сошла с ума очень быстро, и ее изгнали из поселения.
Он сказал это так спокойно, как будто это было совершенно нормальным явлением. Боже правый, может быть, так и было?
– А что с ней случилось дальше?
– Хаген послала меня вслед за ней.
– Привести ее обратно?
– Нет, прикончить ее.
Эверсон уставился на него в зеркало заднего вида:
– Я надеюсь, ты шутишь.
– Знаешь что, «неженка», слезай со своего морального насеста, пока не свалился и не ушибся, – сердито сказал Рейф. – Я помог ей. Она сама этого хотела. Она заставила Хаген пообещать пристрелить ее, но, когда пришло время, Хаген не смогла этого сделать. Именно поэтому я не собираюсь просить кого-нибудь о подобном одолжении. В тот день, когда меня укусят, я покончу с собой сам.
– Но ты же сам сказал, что люди живут годами, прежде чем потеряют разум. – При мысли о том, что Рейфа не станет, меня охватила необъяснимая паника.
– Разве можно назвать это жизнью? – ядовито спросил охотник. – Смотреть, как твое тело потихоньку меняется, пока не начнешь рычать и выть, как дикий зверь? Лучше уж червей кормить.
Снова забросив ноги на спинку моего сиденья, Рейф откинулся назад и закрыл глаза, показывая, что разговор окончен. Эверсон искоса глянул на меня – нарочитая развязность нашего спутника не обманула ни его, ни меня.
Я вдруг подумала, не был ли Рейф влюблен в Делайлу, и почувствовала укол ревности. Черт, да что это такое? Я что, собиралась ревновать парня к умершей девушке? Парня, который мне даже не нравился? Дикая Зона, похоже, способна была свести с ума, даже если тебя никто не кусал.
Примерно через час мы въехали в небольшой городок, некогда полный уютных маленьких магазинчиков, но сейчас представлявший из себя кучу рассыпающихся зданий, засыпанных различным мусором. Со столбов вдоль улицы свисали обрывки проволоки, и один раз Эверсону пришлось круто вильнуть, чтобы объехать огромный клубок из спутанных проводов. Джип скреб днищем по обочине, и внезапно передние колеса с грохотом провалились в дренажную канаву, решетка которой давно исчезла. Несмотря на полный привод, машина застряла намертво.
Мы выбрались из джипа, чтобы посмотреть, насколько плохи дела.
– Вот поэтому велосипед и лучше, – заметил Рейф.
– Подумаешь, проблема. – Эверсон оглядел пустые магазины вокруг. – Нам нужно просто найти машину. Наверняка где-нибудь неподалеку есть гараж.
– Вон там, – я указала на грязную заправку в конце улицы. – Но нам придется сломать дверь.
Рейф пожал плечами:
– Все, что можно унести, оттуда уже унесли.
Эверсон нашел под сиденьем фонарик, и мы двинулись вперед. К сожалению, заправка примыкала не к гаражу, а к супермаркету. На парковке перед ним одиноко ржавел грузовик. За станцией виднелся обрыв.
Парни принялись обшаривать магазин, а я пересекла парковку и увидела перед собой крутой склон. В долине внизу было озеро, на другом берегу которого раскинулся лес. Я наслаждалась красно-золотыми красками осенних листьев, ощущая запах сосновой смолы и глядя, как колышутся на ветру стебли камыша. Наступали сумерки, ехать еще было далеко, но я не ощущала тяжести непосильного задания. Напротив, мое тело и мозг словно гудели от прилива энергии – как будто воздух на этой стороне стены был пропитан кофеином. Мое внимание привлекло движение внизу склона, где в камышах возились две большие собаки. Одна из них низко, ворчливо зарычала – так рычали собаки в приюте, когда я пыталась отобрать у них зажатую в зубах тряпку. Но сейчас меня наполнило нехорошее предчувствие, что эти два пса ссорились вовсе не из-за старого полотенца. Я осторожно попятилась назад, чтобы они не заметили меня.
– Откуда здесь столько крови? – раздался голос Эверсона. Собаки тоже услышали его и резко повернулись в сторону звука. Рычание усилилось.
Черт! – Я повернулась к парковке, выискивая взглядом Эверсона, у которого был пистолет. Он стоял, замерев на месте, вглядываясь во что-то позади ржавого грузовика.
– Собаки! – громко прошипела я, быстро направляясь к моим спутникам.
– Знаем, – тихо сказал Рейф и поднял ладонь, пытаясь остановить меня.
Рейф стоял чуть впереди Эверсона. По другую сторону грузовика четыре бродячих пса терзали окровавленную тушку. Две собаки, которых я видела, поднялись на парковку и принялись лаять.
– Черт, – пробормотал Рейф, когда вся свора подняла окровавленные морды и уставилась на нас. Он смотрел на псов таким же враждебным взглядом, и мне даже показалось, что он сам тихо рычит.
Эверсон прицелился и выстрелил. Пуля отскочила от металла и ударила в асфальт рядом с черным псом – самым крупным в стае. Собаки бросились врассыпную.
Охотник развернулся, сердито блестя глазами:
– Ты сказал, что умеешь стрелять.
Эверсон опустил пистолет.
– Я не пытался в него попасть. – И добавил в ответ на негодующий взгляд Рейфа: – Мне что, надо было их всех перестрелять?
– Да, умник, так и надо было сделать.
Эверсон закатил глаза:
– Я потратил всего одну пулю, и собаки удрали.
Рейф протянул вперед руку:
– Отдай мне пистолет.
– Нет.
Рейф повернулся ко мне:
– Может, хоть ты скажешь ему, что будешь в большей безопасности, если оружие будет у меня?
Эверсон хмуро убрал оружие в кобуру.
Сейчас меня пистолет не волновал.
– Собаки были дикие? В смысле, зараженные «дикие»? – Я скрестила руки на груди, чтобы скрыть, как они дрожат.
– Вряд ли, тогда бы они так просто не удрали. – Охотник подтолкнул ногой окровавленную кость.
– Что это было за животное? – спросила я.
– Индейка.
Эверсон прислонился к ржавому боку грузовика.
– Ты можешь определить это по одной кости?
– Нет, но по голове могу, – Рейф указал на изжеванную индюшачью голову, лежавшую рядом с ботинком патрульного.
Эверсон попятился назад, поскользнулся на куске хряща и шлепнулся в лужу свернувшейся крови. Вскрикнув от отвращения, он вскочил на ноги и попытался вытереть испачканные кровью руки о штаны, но те тоже были в крови. Тут он заметил блеск в глазах Рейфа:
