– Хорошо. – Я рассказала ему обо всех зверолюдях, которых видела в Молине, начиная с Сида.
Пламя потрескивало в камине, Эверсон просил описывать ему зверолюдей, если они явно были заражены, но я не была уверена, что это было за животное. Спустя какое-то время, когда я не могла больше ничего вспомнить, он сел за стол и принялся составлять приблизительный список возможных штаммов на основе моих наблюдений.
Я уже достаточно согрелась, поэтому зашла за дверь, сняла грязную форменную рубашку патруля и надела черную майку, которую нашла в комоде. Эверсон с головой ушел в работу, а Рейфа нигде не было видно. Я провела лучом фонарика по стенам, увешанным семейными фотографиями. Здесь были портреты целых поколений, начиная со старых, цвета сепии, фотографий дедушек и бабушек до современных цифровых снимков всей семьи, собравшейся на веранде этого дома. Отец, мать и трое детей.
Я смотрела на эту семью и чувствовала, как нарастает внутри боль. Вряд ли им удалось пережить эпидемию. Я прошла в главную комнату и быстро просмотрела почту, сваленную грудой на столе. В основном там были счета, но потом я наткнулась на старую газету и, открыв ее, увидела заголовок восемнадцатилетней давности: «Остановить чуму не удалось».
Я уселась возле стола и принялась просматривать заметку, читая цитаты из высказываний самых известных ученых того времени. «В экосистему случайно попал трансгенный вирус, который нанес кошмарный ущерб популяции людей и животных». И дальше: «Заражение генофонда почти покончило с человечеством, и мы не смогли предвидеть эту опасность. Мы боялись ядерного оружия и загрязнения окружающей среды, но, несмотря на то что загрязнение среды привело к глобальному потеплению, а отходы производства ядерной энергии будут отравлять мир еще тысячи лет, обе эти опасности оказались пустяком по сравнению с налетевшей эпидемией».
На следующей странице я увидела фотографию Ильзы Прейжан, обещавшей, что все мощности компании, построившей огромные развлекательные лабиринты, теперь будут брошены на строительство карантинной стены. На фотографии женщина выглядела совершенно подавленной, что было неудивительно, учитывая подпись под фото – «Породившая чуму». Сейчас трудно было поверить, что до этого Ильзу Прейжан любили так же, как Уолта Диснея. Отец рассказывал мне о потрясающих парках-лабиринтах, созданных компанией, и как в молодости он проводил все свои выходные, пытаясь пройти лабиринт с пятидесятого этажа до первого. Он говорил, что иногда попадал в такую интересную или красивую комнату, что оставался там весь день. Специальная входная карточка отмечала, где он закончил прохождение лабиринта, и в следующий свой приход он начинал именно с этого места. Мне не пришлось побывать в лабиринте «Титана». Корпорация закрыла все до единого парки на Западной стороне, чтобы сосредоточить все силы на строительстве и поддержании карантинной линии. Парки, оставшиеся с Восточной стороны, уже много лет стояли заброшенными.
Я отложила газету и пошла на кухню поискать что-нибудь съестное. В кухонных шкафах аккуратно стояли пыльные тарелки и стаканы. За раздвижными дверями в конце кухни явно скрывалась кладовая для припасов. Если здесь остались какие-то консервы, они наверняка были там. Я пошла к шкафу, но тут луч фонарика высветил стопку банок, составленных возле длинной доски, похожей на полку. Я подняла одну из банок. Персики. Порывшись в ящиках, я нашла что-то, похожее на открывашку для консервов, хотя я еще никогда не видела такого старомодного инструмента. Тем не менее я самостоятельно сообразила, как ею пользоваться. На вид персики были вполне хорошими. Я взяла вилку и подцепила кусочек, который пах совершенно божественно, а на вкус оказался еще лучше.
Сунув в рот еще один кусок, я принялась рассматривать стопку банок и доску рядом с ними. Похоже, это была полка как раз из стенного шкафа. Но зачем было кому-то вынимать ее? По-прежнему держа в руке банку с персиками, я открыла двери кладовки. Есть! Неглубокие полки были сплошь заставлены пакетами с едой. Там были коробки, банки… Я с удовольствием приметила запечатанную банку с готовой смесью для выпечки. Я сделала шаг назад, чтобы заглянуть на самую нижнюю полку, но ее не было. Там, где должна была быть полка, лежало маленькое, покрытое шерстью существо в грязном рабочем комбинезоне. Малыш свернулся на боку, спиной ко мне. Его серебристый мех поблескивал в луче фонарика.
От изумления я ахнула и шагнула назад, угодив ногой прямо в кучу банок, которые с грохотом раскатились в разные стороны. Проснувшийся от звука малыш подскочил в испуге и врезался головой в полку над ним. Банки и коробки покатились по полу. Мешок с мукой угодил ему прямо на голову и лопнул, выпустив белое облачко.
Весь покрытый мукой маленький зверочеловек проскочил мимо меня в соседнюю комнату. Ростом он едва доставал мне до груди, но его сгорбленное тело и длинные руки казались мускулистыми и сильными. Я прислонилась к прилавку, пытаясь отдышаться. Внешне он был похож на обезьяну – как и шимпакабра, но его паническое бегство выглядело жалким, а не угрожающим. В любом случае я не собиралась рисковать, дожидаясь, пока мои спутники сбегут вниз по лестнице.
Первым в кухню влетел Рейф:
– Что случилось?
Я медленно выдохнула:
– Мы здесь не одни.
Глава 19
Найти этого получеловека-полуобезьяну оказалось несложно: он сидел, скорчившись, в углу комнаты, повернувшись к нам спиной. Из-под покрывавшей его муки кое-где виднелся пушистый серебристо-серый мех. Малыш вжался лбом в стену и явно думал, что мы его не видим. Мой испуг постепенно начал проходить.
Рейф скорчил гримасу отвращения:
– Что эта тварь здесь делает?
– Он спал на полу в кладовке, – объяснила я.
Эверсон посветил фонариком на скорчившееся в углу тельце и нахмурился, увидев комбинезон:
– Что это такое?
– Он человек, – прошептала я, но Эверсона, похоже, это не убедило, в чем я не могла его винить. Несмотря на то что ростом наш новый знакомец не превышал четырех футов, у него была массивная грудь гориллы. Но я была уверена, что там была и человеческая ДНК.
– Эй, – тихо позвала я, – мы не причиним тебе вреда.
Малыш закрыл голову руками.
Я сообразила, что по-прежнему держу в руке банку с персиками. Подойдя поближе, я со стуком опустила банку на пол, чтобы он понял, что она возле него, и попятилась назад.
– Ты собираешься переводить на него продукты? – возмутился Рейф.
– Тише!
Сперва зверочеловек не двигался, но любопытство победило, и он осторожно выглянул из-под руки, чтобы посмотреть, что же я оставила возле него.
– Ну же, давай, – подбодрила я, – это персики. Тебе понравится.
Он перевел взгляд с меня на открытую банку и осторожно повернулся к нам лицом. Он продвигался вперед крошечными шажками, не совсем на четвереньках, но тяжело опираясь на костяшки пальцев, как человекообразные обезьяны. Он добрался до банки, осторожно понюхал ее и лизнул содержимое языком. Больше его уговаривать не пришлось. Схватив персики, он отвернулся от нас и мигом разделался с содержимым банки. Вылизав каждую каплю сока, он обернулся и посмотрел на нас.
