– Как тебя зовут? – спросил Эверсон.
Вместо ответа малыш осторожно пополз ко мне, отводя взгляд в сторону.
– Привет, – сказала я. Он скорчился у моих ног, спиной ко мне, совсем рядом, но не касаясь меня. Может, это было знаком доверия.
Рейф закатил глаза.
– Меня зовут… – произнес тихий хриплый голос.
Я замерла и посмотрела вниз на пушистую голову у моих колен. Он по-прежнему не смотрел на меня, словно так ему было легче.
– Меня зовут Космо. – Его речь звучала странно и напряженно, но вполне понятно. Он сглотнул и снова повторил: – Мое имя Космо.
Я медленно обошла его и заглянула ему в лицо:
– Меня зовут Лэйн. – Я присела и протянула ему руку: – Лэйн.
Он медленно вытянул длинный палец, быстро коснулся им моей ладони и отдернул обратно. Для начала неплохо.
– Вы думаете, что я… что я… – он похлопал себя по голове обеими руками, – …животное.
– Ты и есть животное, – сказал Рейф.
– Я так не думаю, – я улыбнулась. Он чуть раздвинул руки, чтобы глянуть на меня, и я увидела красивые глаза небесно-голубого цвета. – Я думаю, что тебе наверняка понравятся оладушки.
Он опустил руки и посмотрел мне в лицо:
– Оладушки?
– Ага. Я как раз собиралась испечь их на ужин. – Рейф попытался было что-то сказать, но Эверсон пихнул его локтем в бок. Тот насупился, но промолчал.
– Поможешь мне готовить? – спросила я Космо.
Он моргнул, но, когда я протянула ему руку, без колебаний взял меня за пальцы.
– Спать в доме он не будет, – заявил Рейф. – Не хватало только, чтобы он превратился в зверя, пока мы здесь.
Не обращая на него внимания, я повела Космо на кухню. Позади послышался голос Эверсона:
– А в чем проблема? Если ты боишься, просто подопри дверь шкафом.
– Если они теряют разум, шкаф их не останавливает, – в голосе Рейфа слышалась горечь. – Они слишком накачаны адреналином. Но откуда тебе это знать, «неженка»? Для тебя это просто поездка на природу.
– Ага, поездка на природу в поисках лекарства от вируса, который уничтожил половину населения Америки. Ничего себе поездочка.
Я закрыла дверь кухни, не слушая продолжающийся спор.
Мы ужинали при свечах за большим столом, уплетая персиковые оладьи; я приготовила их на железной сковороде, поставив ее на жестяную банку, набитую углями из камина.
Эверсон явно был впечатлен моими талантами:
– Где ты научилась так готовить?
– Навыки выживания в дикой природе. – Видя, что он не понимает, о чем я говорю, я пояснила: – Отец гонял меня на всякие дурацкие занятия по выживанию.
– Почему это дурацкие? Навыки выживания как раз очень важны, – укорил меня Рейф. – Умение найти убежище и чистую воду может означать разницу между жизнью и смертью.
– Только не на Западе, – сказала я. – Мне всегда казалось, что отец заставлял меня ходить на все эти занятия, просто чтобы чем-то занять мое свободное время.
Охотник нахмурился:
– Мак пережил чуму. Он знает, на что порой способны люди. Он старался обезопасить тебя на тот случай, если в стране опять приключится какая-то заварушка. Если ты этого не понимаешь, ты просто дура.
Как ни странно, явное презрение Рейфа заставило меня почувствовать себя лучше – куда эффективнее, чем это сделали бы любые сочувственные оправдания. Может, мой отец на самом деле скорее не доверял людям, чем моей способности принимать правильные решения.
– Какие у нас планы на завтра? – спросил Эверсон у охотника.
– Добыть фотографию и убираться отсюда.
– А ты раньше бывал в Чикаго?
– Да, много раз. В само поселение не заходил, но это только самый центр города.
– А дом директора Сперлинг находится в центре? – спросила я.
– Нет, – ответил Рейф. – Ее дом – к северу от центра. Но нам все равно придется пройти мимо ограждения, а Мак предупреждал, что там полным-полно кожаных передников.
– Надсмотрщики, – тихо произнес Космо.
Мы все обернулись к нему.
– Откуда ты знаешь, как они называются? – спросил Рейф.
– Я родился в замке короля.
– В Чикаго? – уточнил Эверсон.
Космо кивнул, и Рейф нахмурился:
– Почему ты не сказал нам об этом сразу?
– Потому что мы его не спрашивали. – Я дотронулась до руки Космо. Бледно-серый мех был мягче пуха. – Ты жил в замке с королем?
– Я жил в подвале вместе с другими слугами, – поправил он. – А потом надсмотрщики сказали, что я уже слишком большой, чтобы оставаться с матерью, и перевели меня на ферму. Я ухаживал за курами, – сказал он с гордостью, – и каждый день приносил маме на кухню свежие яйца.
– А почему ты ушел из Чикаго? – спросил Эверсон.
– Ты еще не догадался? – Рейф потянулся за своей фляжкой. – Его выгнали, когда он подцепил вирус.
– Не обращай на него внимания, – сказала я Космо. – Он всем грубит.
– Людям не грублю. – Рейф налил воды в винный бокал.
Космо вытащил из кармана комбинезона грязное кухонное полотенце и прижал его к груди.
– Я ушел по другой причине, – очень тихо сказал он.
Я подождала, но он молчал.
– Так все-таки почему?
Он прижал полотенце к лицу. Сперва я думала, что он так и не ответит, но потом он повернулся ко мне, по-прежнему прижимая полотенце к щеке:
– Мама пекла пирог, и я облизал ложку. Один из надсмотрщиков увидел это и отвел меня к Омару.
– А кто такой Омар? – спросил Эверсон.
– Главный над ними.
– И этот Омар выгнал тебя из Чикаго только за то, что ты облизал ложку? – Мне стало так больно за малыша при этой мысли.
Космо покачал головой:
– Он сказал, что я пытался заразить короля. Он посадил меня в… зверинец. – Он с таким трудом выдавил это слово, словно речь шла о девятом круге ада. – Там много очень страшных людей.
Эверсон наклонился вперед:
– А что это за «страшные люди»?
– Те, которые слишком похожи на животных. – Космо снова прижал полотенце к груди.
– «Дикие», – пояснил Рейф.
– Как же ты выбрался оттуда? – спросила я.
– Мама украла у Омара ключ. Она вывела меня за пределы поселения и велела бежать как можно дальше.
– Шикарный план. – Рейф откинулся назад, покачиваясь на стуле. – Чем тебе в зверинце было плохо? Крыша надо головой есть, кормят регулярно…
