– Это Джордж.
Космо упрямо выпятил нижнюю губу:
– Нет, Джаспер.
Рейф опустился на колено и схватил книгу, лежавшую на самом верху стопки. «Любопытный Джордж идет в зоопарк». Охотник постучал пальцем по обложке:
– Видишь, это Джордж, – он раскрыл книгу на первой странице и повернул ее к Космо.
Малыш взвизгнул и отшатнулся, сжимая свою плюшевую игрушку. Я подвинулась поближе к двери, чтобы посмотреть, что его так напугало. На картинке были счастливые животные в милом маленьком зоопарке. Мы с Рейфом посмотрели друг на друга.
– Пожалуй, лучше найти какую-нибудь другую книжку, – сказал он, засовывая «Джорджа» в самый низ стопки.
Я следила за его пальцем, скользившим по корешкам книг.
– Откуда вообще в тюремной библиотеке детские книги?
– Откуда мне знать? Может, какие-то заключенные не умели читать. – Рейф отодвинул стопку книг в сторону. – Знаешь, приятель, все эти книжки в подметки не годятся историям, которые рассказывал мне один друг.
Космо сразу заинтересовался:
– Каким историям?
– Он придумывал всякие потрясающие истории.
– Мой отец рассказывал тебе сказки? – тихо спросила я.
Не обращая на меня внимания, Рейф похлопал по лежащему на полу матрасу, где они с Космо удобно устроились рядышком.
– Он рассказывал об одной потрясной девчонке, которая жила по другую сторону стены.
– Какой стены? – спросил Космо.
– Самой большой стены на свете. Высокой, как небо. А та девочка жила в стеклянной башне по ту сторону стены.
– Целая башня из стекла? – удивился Космо.
Рейф кивнул:
– Да, даже ступеньки лестницы. Круто, правда?
Космо кивнул, глядя на него широко раскрытыми глазами.
– Ступеньки вовсе не из стекла, – поправила я. – Балконы зарешеченные, и ничего крутого там нет. Там все скучно.
Они оба посмотрели на меня с раздражением.
– Я тут пытаюсь рассказать интересную историю, – укоризненно заметил Рейф. – Ты бы лучше поспала.
Я хотела было возразить, но он погрозил мне пальцем:
– Я не возьму тебя завтра в Чикаго, если ты не будешь полностью здорова. А это подразумевает и отдых. Ну-ка, помоги мне, – обратился он к Космо, указывая на матрас.
Вдвоем они перетащили матрас в другой конец коридора, откуда Рейф мог по-прежнему приглядывать за мной, но голос его почти не был слышен.
Его на самом деле волновало, высплюсь я или нет? Или в историях моего отца было что-то, что мне не стоило слышать? В любом случае он был прав. Я совершенно вымоталась, и мне нужно было поспать, чтобы быть готовой тронуться в путь на рассвете. Единственное, я бы предпочла не видеть во сне трупы и обезумевших людей-тигров.
Я подскочила в темноте на койке, вся в поту, не понимая, где я и почему меня окружают решетки. Потом события последних двух дней всплыли в памяти, и ледяная волна жутких воспоминаний затопила меня. Горло перехватило. Задыхаясь, я кое-как сползла с койки и огляделась.
Дверь камеры была открыта. Я выбежала в темный, гулкий коридор, пытаясь вспомнить, что именно сказал Рейф, разбудивший меня среди ночи. Он укрыл меня старым, пахнувшим плесенью одеялом, объяснив, что восемь часов истекли. Еще он что-то добавил насчет того, что они с Эверсоном спали в соседних с моей камерах. Я была слишком измотана и даже не среагировала, когда он заявил, что я не заразилась вирусом. А сейчас я была слишком перепугана, чтобы думать об этом.
Я стояла в темноте, глубоко дыша, пытаясь унять дрожь и изгнать приснившийся кошмар из памяти. Сон был ужасным: летающие муравьи буравили мою грудь, а когда я шлепала по ним, пытаясь отбиться, их тела отрывались, оставляя в моей коже дыры, из которых сочилась густая черная жидкость. Мне не хотелось оставаться сейчас одной, вопрос был только в том, с кем из парней я буду в большей безопасности. У каждого были свои «за» и «против». Я даже подумала о том, чтобы вытащить матрас из камеры и просто свернуться на полу в коридоре. Тогда они оба были бы близко от меня. Но, пощупав влажную от пота майку, я решила, что замерзну на полу.
– Лэйн? – раздался голос.
Я вздрогнула. В камере слева от меня Эверсон приподнялся на локте:
– Что-то не так?
Помимо того, что я стояла в коридоре древней тюрьмы, перепуганная до смерти?
Я поспешно вошла в его камеру. Эверсон составил две койки вместе, чтобы сделать кровать побольше. Лунный свет струился сквозь зарешеченное окно и освещал его встревоженное лицо. Я решилась:
– Можно я посплю с тобой?
Глава 23
Я подошла к его кровати.
– Даже под одеяло залезать не буду, – пообещала я.
Эверсон рассмеялся. Я знала, что мой голос звучит, как голос маленькой испуганной девочки, но сейчас мне было на это наплевать. Когда он откинул одеяло, я быстро забралась на кровать.
– Я посплю тут с краю, не буду тебе мешать, – благодарно сказала я, устраиваясь на самом краешке тонкого матраса.
– Спасибо, ты меня успокоила, – усмехнулся он и притянул меня к себе.
Я была так удивлена, что даже не возразила, просто позволила его руке обнять меня и стала ждать, что он сделает дальше. Его рука легко касалась моей талии, но больше наши тела нигде не соприкасались. Когда он снова опустил голову на подушку, мне стало понятно, что он не собирался больше ничего предпринимать… Разве я не этого хотела?
Мы молча лежали рядом в темноте. Через какое-то время он сказал:
– Я не верил, что тебе удастся убежать от него.
Эверсон повернулся на спину, подсунув руку мне под плечи.
От него? Он имел в виду Хорду. Неужели это было только вчера? У меня было ощущение, что все это произошло с кем-то другим, хотя дергающая боль в ноге должна была бы служить достаточным напоминанием о том, насколько близко я была к смерти.
– Но я все-таки убежала, – решительно сказала я, успокаивая больше себя, чем Эверсона. По идее, я должна была бы переживать больше. Может, из-за шока я вообще больше ничего не чувствовала?
Нет, уютно лежа рядом с Эверсоном, я чувствовала все очень даже хорошо. Я смотрела, как размеренно поднимается и опускается его грудь, и ощущала, как его медленное спокойное дыхание успокаивает и меня. Но по мере того как я успокаивалась, в нем нарастало напряжение, хотя он не двинул ни единым мускулом и ничем не выдал себя.
– Ты сможешь так спать? – спросила я.
– Скорее всего, нет, – признал патрульный.
Означало ли это, что мне нужно было уйти? Я так не думала, он же сам притянул меня поближе. Но он явно не собирался предпринимать какие-то еще действия. Даже не собирался поцеловать меня. И тут я поняла, чего мне больше всего хотелось в эту минуту, – чтобы он поцеловал меня. Всего один поцелуй – разве это так уж много, учитывая, сколько я всего пережила и сколько еще бед ожидало нас впереди? Один поцелуй. Если бы Эверсон захотел поцеловать меня.
