– А что такого? – Я изобразила полное равнодушие. – Ну, хоть волосы причесал, в кои-то веки.
Волосы Рейфа непослушной вьющейся волной падали ему на плечи.
Рейф насупился:
– Ладно, хватит. Не пойду я никуда в таком виде. – Он принялся было стаскивать смокинг.
– Нет! – хором закричали мы с Дромо.
– Слушай, ты выглядишь просто потрясающе, – добавила я.
Его губы медленно раздвинулись в улыбке:
– Ах, даже потрясающе?
Я погрозила охотнику пальцем:
– Не слишком задавайся. А зеркало здесь где-нибудь есть? – спросила я Дромо, понимая, что после одного-единственного взгляда в зеркало самооценка Рейфа, и так завышенная, взлетит до высоты стены Титан. Но хоть смокинг не снимет.
– В замке запрещено иметь зеркала, – бесстрастно сказал Дромо. – Это приказ короля.
– Он такой страшный? – поинтересовался Рейф.
Дромо прикрыл дверь.
– Вас что, никто не предупредил, как выглядит король? – тихо спросил он.
Мы покачали головами. Его слова встревожили нас.
Дромо разглаживал рукав своего белоснежного пиджака, не поднимая глаз:
– Вы уже встречались с Омаром?
– Что, король такой же страшный, как Капитан Полноса? – Рейф подошел поближе и встал рядом со мной.
– Они оба были на охоте, когда обезумевший «дикий» напал на короля, – Дромо говорил быстро и тихо. – Омар спас королю жизнь, но они оба вернулись в замок сильно израненными. Они не скрывают своих шрамов, но никто в Чикаго никогда не осмелится пристально разглядывать их или что-либо сказать по этому поводу.
– Разумеется, нет, – заверила его я и тут же вспомнила, что спутника моего по праву можно было назвать самым большим грубияном из всех людей, которых я знала. – Мы не станем разглядывать его шрамы или говорить на эту тему, – добавила я, надеясь, что охотник запомнит мои слова. Но его улыбка не добавила мне уверенности.
Дромо подошел к Рейфу так близко, что между ними едва остался дюйм. Охотник слегка напрягся.
– Что вам нужно всегда помнить, – сказал Дромо так тихо, что я, даже стоя рядом с Рейфом, едва слышала его слова, – так это то, что королева уверяет, будто у нее глаза на затылке, но на самом деле она просто подслушивает у дверей. Так что будьте очень осторожны в разговорах, даже когда вы думаете, что вы одни. – Он сделал шаг назад, подняв руки к галстуку-бабочке Рейфа, словно только что поправил его.
– Спасибо, – сказала я, глядя ему в глаза.
Он осмотрел меня и нахмурился, недовольно цокнув языком:
– О чем только Пенни думала?
Я подняла руки к волосам, которые Пенни заколола в высокий свободный узел:
– Она плохо причесала меня?
– Наоборот, слишком хорошо. – Он принялся вытаскивать пряди из гладкой прически. – Если она не будет осторожнее, ее отправят в зоопарк.
– Давайте я сама…
Дромо вытащил из кармана носовой платок и провел им по моему рту, размазав помаду по белой ткани.
– Если королева спросит, скажи, что оделась сама. Если ты сместишь королеву, она не сможет обвинить Пенни.
Я вырвалась из его рук, чувствуя, как горят губы:
– Я вовсе не желаю никого смещать.
Я не понимала, что он имеет в виду, но эти слова прозвучали угрожающе.
– Да, лучше не надо, – согласился Дромо. – Особенно если ты хочешь остаться человеком.
Глава 26
Мы последовали за Дромо к ступеням, ведущим на крышу здания. Открыв дверь на самом верху, мы с Рейфом оказались в роскошном саду. Солнце как раз садилось за горизонт. Омар уже был там и курил сигару, а его надсмотрщики, с ружьями в руках, занимали стратегические позиции вдоль парапета крыши. Среди деревьев стояло несколько клеток с запертыми в них поразительными животными: я увидела змееволка и кролика с мордой летучей мыши. Цементный пол между клетками был усыпан куриными костями и сухим кормом. Точнее, я не была уверена, но очень надеялась, что это были куриные кости. Мне хотелось подбежать к каждой клетке и посмотреть, кто там внутри. Судя по его сморщенному носу, Рейф не разделял моего любопытства.
– Это просто мерзко, – сказал он, махнув рукой в сторону ближайшей клетки. – Посмотри только на него: там же намешано пять разных животных.
Я заглянула в клетку и поняла, что он имел в виду. У существа с длинной шеей был мех горностая и тело крохотного кенгуру.
– Такое ощущение, что эти существа пришли из сна или из сказки. – Я медленно повернулась кругом, оглядывая клетки. – Все они.
– Тебе нравится мой зверинец? – раздался высокий голос, и из за цветущего куста появилась королева. На этот раз на ней были полупрозрачное кружевное платье и накидка из белоснежного меха, небрежно наброшенная на одно плечо. Ее волосы были зачесаны высоко вверх и закреплены заколками из сушеных птичьих когтей. – Они чудесны, не правда ли? Я заражаю их и скрещиваю, чтобы получить полукровок с самым мягким мехом и разноцветной кожей. Вы не поверите, какие порой получаются потрясающие результаты.
Чтобы не злить ее, я тихо пробормотала что-то одобрительное, хотя у меня из головы не шла судьба, уготованная тем, кто родился уродцем. Как рассказывал Космо, надсмотрщики скармливали их запертым там «диким».
– Ты хорошо выглядишь, – произнесла королева, задумчиво теребя свою голубую подвеску – тест на вирус. – Очень хорошо…
Ее слова звучали больше как зловещее предостережение, чем как комплимент.
– Спасибо… – неуверенно выдавила я.
– Вы двое прекрасно впишетесь в мою свиту. – Она улыбнулась Рейфу, но улыбка стала натянутой, когда она снова повернулась ко мне. Вот если бы она отпустила нас, ей не пришлось бы беспокоиться, что я могу понравиться королю.
Королева наклонилась к ближайшей клетке, в которой сидела грустная помесь мартышки и ежика. Женщина помахала перед прутьями стеблем сельдерея, малыш потянулся было за едой, но королева быстро отдернула руку и хихикнула:
– Слабеет прямо на глазах. Еще бы, он уже несколько дней не ел. Такой уродец.
Мне пришлось отвернуться, чтобы не поддаться желанию придушить ее на месте. К счастью, игра ей быстро надоела, она бросила сельдерей на землю и направилась к парапету:
– Так, посмотрим, кто из гостей уже прибыл.
Как только она отвернулась, я потянулась за сельдереем, но, к моему изумлению, Рейф успел раньше меня. Схватив стебель, Рейф бросил его в клетку, прежде чем я успела выпрямиться, и молча пошел прочь вслед за королевой. Я потрясенно смотрела на его удаляющуюся спину.
С края крыши были видны не только гости, прибывающие в повозках, которые тащили разнообразные зверолюди, но и тот самый «дикий», по-прежнему прикованный во дворе. Закрыв глаза, он мотал головой из стороны в сторону, словно пытаясь избавиться от боли в шее. Слезшие со своих рикш гости останавливались, чтобы поглазеть на него. Один из мужчин швырнул в него камень – глаза «дикого» открылись, и он бросился на обидчика, но цепь отбросила его назад. Группа гостей только расхохоталась.
