Он сунул мачете мне в руки.
– Я же сказал, чтобы ты уходила, – хрипло выговорил он.
Я встала, сжав мачете так крепко, что заболели пальцы:
– А я сказала, что не уйду.
Позади нас раздался полузадушенный звук и чье-то мучительное дыхание. Хорде удалось вырваться из рук «диких». Слюна капала из его пасти, часть кожи на голове была содрана и спадала на ухо, все его тело было изодрано когтями. Я встретилась взглядом с его налитыми кровью глазами, и время словно застыло. А потом он взревел от безумной ярости и бросился на меня.
Что-то промелькнуло сбоку.
Рейф с рычанием врезался в Хорду, и они, сцепившись, покатились по полу. Хорда оказался сверху и ударил Рейфа головой о каменный пол. Рейф дотянулся до шеи человека-тигра и ухватился за синий медальон-тест, потянув голову Хорды вниз. Хорда располосовал его руку когтями, заставив Рейфа ослабить хватку. Человек-тигр откинулся назад и занес лапу для смертельного удара. Мое зрение сузилось до точки, и, ничего не видя перед собой, кроме этих когтей, я изо всех сил размахнулась мачете. Лезвие прошло сквозь поднятое запястье Хорды, и в следующее мгновение когтистая рука человека-тигра исчезла.
Хорда завизжал и упал, свернувшись и прижимая к груди кровавый обрубок. Я двинулась к нему, занося лезвие, направляемое моим ужасом, но он внезапно вскочил и навис надо мной. Из его запястья хлестала кровь. Я сделала быстрый рывок, и лезвие вошло прямо в сердце Хорды. Он заревел и отшвырнул меня прочь. Я упала на спину, от удара перехватило дыхание, но я приподнялась на локтях и увидела, что Хорда царапает когтями здоровой руки глубоко застрявшее в груди лезвие. Потом он вздрогнул, и кровь волной полилась по его полосатым ребрам. Король-тигр упал на колени, а потом на бок в луже расплывающейся вокруг него крови. Он посмотрел на меня, шевеля черными губами, и потянулся вперед, словно все еще пытался достать мое сердце… Потом его рука упала, и глаза закатились.
– Рейф, – прошептала я и подползла к нему на коленях. Он лежал, откинув изодранную руку в сторону, словно не желая смотреть на свои раны. Я помогла ему сесть и внезапно похолодела, поняв, что произошло. Чувство ужаса, холодное, с металлическим привкусом, наполнило всю меня. Я схватила подол своего платья и принялась вытирать кровь с его руки. Кровь Хорды. Зараженную кровь, которая попала в его открытые раны.
Рейф оттолкнул мою руку:
– Слишком поздно.
Пот ручьями стекал по его измазанному засохшей кровью лицу. Я дотронулась до его лба – он горел в лихорадке.
Рейф резко отстранился:
– Лэйн, уходи отсюда.
– Нет! – Я попыталась обнять его, но он отвел мои руки. – Это я виновата.
Я обхватила его руками и прижала к себе, хотя он и пытался высвободиться.
– Нет, дело не в тебе. – Рейф стряхнул мои руки и медленно поднялся на ноги. – Хорда специально плюнул мне в рану еще несколько часов назад.
– Это неправда. – Я тоже встала, вглядываясь в его лицо, но не могла прочитать его выражение. Неужели Рейф был инфицирован уже несколько часов назад?
– Ты все равно ничего не смогла бы сделать. Так что уходи отсюда и запри за собой клетку.
– Нет!
Он подтолкнул меня к двери:
– Тебе надо идти.
В ночном небе вспыхнул мигающий огонек. Винтолет прошел низко над зоопарком, обшаривая землю прожектором. Мы оба застыли. Столпившиеся перед клеткой «дикие» разбежались, напуганные ярким светом.
– Это Эверсон, – сказала я Рейфу, понимая, что попытка спасти нас обречена на неудачу: найти нас среди царившего в зоопарке хаоса было невозможно, а мы боялись выйти из клетки, где были в безопасности.
– Если мы сможем подать сигнал, он отвезет тебя на Арсенальный остров. Доктор Круз даст тебе лекарство-ингибитор, замедляющее процесс мутации. Может быть, твой организм справится с вирусом. – Я сжала руку Рейфа. – Идем.
Но он по-прежнему сопротивлялся.
– Послушай, я не уйду из клетки без тебя, а это означает, что Эверсон вообще не сможет нас найти.
– Знаешь, ты бываешь такой занозой в заднице… – Он взял меня за руку, и мы направились к двери. Но тут мимо проскочил темный силуэт. Рейф отдернул меня назад, а мимо клетки и по крышам соседних зданий прыгали какие-то фигуры.
На дорожке парка что-то пятнистое и покрытое мехом напало на одного из надсмотрщиков. Он кричал и брыкался, пока «дикий» волок его куда-то между зданий. Человеку удалось ухватиться за фонарный столб, но хищник рванул сильнее, раздался ужасающий звук, как будто что-то оборвалось, и человек с воплем исчез из виду. Его крики умолкли, сменившись низким, леденящим кровь рычанием.
– Эверсон никогда нас здесь не найдет. – Я смотрела на бегущих «диких», пытаясь что-нибудь придумать. По другую сторону зданий раздалась стрельба, и меня вдруг осенило.
– Быстрее! – Я выскочила из клетки.
– Лэйн, остановись! – закричал Рейф, но я уже бежала по дорожке. Позади раздались проклятия, и охотник догнал меня. Мы обогнули здание и обнаружили, что попали в самую середину битвы между «дикими» и надсмотрщиками. Рейф дернул меня назад и прижал к стене.
Надсмотрщики укрылись на древней карусели, высовываясь из-за разрисованных животных, чтобы стрелять по «диким». Нескольких им удалось уложить, залив площадь кровью, но толпа «диких» рвалась вперед. Человек-леопард направился было в нашу сторону, но я завизжала на него, и он повернул прочь. Из глубины парка появлялись все новые «дикие», вынюхивая добычу. Надсмотрщики стреляли, пока не кончились патроны. Наступила минута полной ошеломляющей тишины, а потом орда обезумевших «диких» пошла в атаку. Они перепрыгивали через мертвые тела сородичей и через раненых, не обращая на них никакого внимания. Горстка оставшихся в живых людей разбежалась. Я бросилась к одному из мертвых охранников, достала из кармана его кожаного фартука ракетницу и обернулась, ища безопасное место, откуда можно было бы подать сигнал. Одичавшие обитатели зоопарка не обращали на меня ни малейшего внимания: они сорвали с петель ворота парка и толпой хлынули через ограду.
Рейф подбежал ко мне, и я выпустила в небо сигнальную ракету. Вспыхнувший свет озарил площадь, усеянную мертвыми телами людей и «диких», – мир показался мне страшной галлюцинацией.
– Они увидели сигнал! – Рейф показал на мигающий вдали огонек, который становился все больше, по мере того как винтолет приближался к нам.
– Почему ты не оставила меня? – внезапно спросил охотник.
– Потому что мой отец был и твоим отцом.
Он никогда не признался бы в этом открыто, но та картина на стене рассказала все, что мне нужно было знать.
Рейф нахмурился:
– Ну и что? Ты мне ничего не должна.
– Дело не в этом, просто мы в некотором роде семья… – Я не знала, как лучше объяснить свои чувства. Но его брови разгладились, и я поняла, что больше ничего объяснять не придется. – Я не оставлю тебя здесь.
