На набережной пока было мало людей. Сальваторе снова со мной не говорил, он спрятал руки в карманы и неотрывно смотрел себе под ноги. Возле здания мы остановились, я придержал его за рукав.
– Будьте внимательны, но не выдайте себя, пожалуйста. Хозяин предупрежден, одна из наших помощниц ждет внутри.
Токсиколог кивнул и толкнул дверь. Обрушившаяся на нас сладкая волна ароматов просто сшибала с ног. Помещение, где мы оказались, было просторным, его мягко освещали ряды расположенных вдоль стен светильников. Посетителей было немного, и никто не обратил на нас внимания. Оставив плащи на вешалке, мы прошли вперед.
За стойкой скучала девушка в бежевом платье. Мышиного цвета волосы были собраны в пучок, унылое лицо оживляли только румяна. Джил ждала, как мы и условились. Форма ей, конечно, не шла, я привык видеть ее совсем другой. Встретив мой взгляд, она приблизилась.
– Добрый день. Я могу помочь вам, джентльмены?
Глаза не отрывались от моего лица; я кивнул. Она жестом пригласила следовать за ней.
– Пожалуйста, за этот столик.
Она выбрала для нас именно тот, от которого витрина и вход хорошо просматривались.
– Что вам принести?
– Кофе с каким-нибудь ликером и пирожные на ваш выбор. Кстати… я надеюсь, погода в Девоншире хорошая?
И снова Джил кивнула.
– Ни облачка.
Развернувшись, она направилась к расположенной за стойкой служебной двери – видимо, за алкоголем и кофе. Артур Сальваторе проводил ее внимательным взглядом.
– Ваша?
– Осведомительница, обычно работает в баре на Воздушном Вокзале. Умная особа.
Он усмехнулся, опускаясь на стул.
– Неожиданная характеристика из ваших уст.
– Если вы думаете, что я не умею говорить о людях хорошие вещи, то ошибаетесь. – Я тоже сел и вытянул ноги. – Я говорю о людях то, чего они заслуживают. Всегда.
– Ясно.
Мне стало неуютно от пристального взгляда, еще больше – от повисшего молчания. К тому же я вспомнил, что моя цель – узнать у Сальваторе про некую «вещь», которую он должен получить. Но говорить о ней я не мог, поскольку не имел представления даже, откуда она возьмется. Думая, я начал оглядывать немногочисленных посетителей: даму-гувернантку с двумя поглощавшими мороженное детьми и влюбленную пару, шептавшуюся в уголке. Они не казались подозрительными, да и Джил предупредила бы меня, если бы кто-то представлял опасность. Я снова посмотрел на токсиколога и спросил:
– Не знаете, что поделывают мисс Белл и мистер Нельсон?
– Лоррейн говорила, они сегодня должны вести слежку в кондитерской, что неподалеку от Вестминстерского моста и цирка Эстли.
– Как быстро вы все узнаете. Я отправил их с Нельсоном туда незадолго до того, как постучал в вашу дверь.
– Формально вы не постучали, – неожиданно улыбнулся он. – А мисс Белл звонила мне.
– У вас есть телефон? – удивился я.
– Да, его установили, еще когда… давно. Когда мы жили вместе.
Он стал разглядывать только что вошедшую даму с необыкновенно высокой прической. Дама изучала пирожные на стойке. Невольно я тоже залюбовался новой посетительницей: тонкая, хорошо одетая и смуглая, она напомнила одну знакомую актрису из Агры. Я внимательно посмотрел на ее руки, но ничего, кроме большого украшенного веера, которым она обмахивалась, не было. Дама заговорила с Джил и указала на что-то в витрине красивым жестом. С большим трудом я вернулся к разговору.
– Если не ошибаюсь, ваш отец был хорошим инженером…
Сальваторе, проводив уже уходящую с коробкой конфет даму взглядом, сухо кивнул.
– Был.
Джил принесла пирожные и кофе. Вернулась еще раз, поставила на стол украшенную алым сургучом бутылку гранд марнье
[33] и бокалы. Открыв ликер, она удалилась. Я взял бутылку и начал разливать янтарно-прозрачный, пахнущий коньяком и апельсинами напиток. Изящное пойло, никогда такого не пил. Я придвинул бокал к Артуру.
– Пробовали?
– Я редко пью, мистер Эгельманн. – Он взял бокал и поднес к губам. – Но раз вы не можете без этого…
Тон был ледяным. Я не выдержал.
– Артур. – Чувствуя, что начинаю закипать, я отставил бутылку. – Поймите же, я всеми силами пытаюсь найти к вам подход. Не только потому, что нуждаюсь в помощи, а…
Потому что у человека, на которого я вынужден работать, какие-то дьявольские планы на ваш счет. Нет, не только поэтому.
– Если вам нужно еще раз услышать извинения за Калькутту или получить какие-то…
– Нет. – Он покачал головой, глядя поверх бокала. – Мы забыли Калькутту. Разве нет?
– Тогда…
Его темные глаза сузились. Он перебил меня:
– Дело в том, Томас, что вы зачем-то выходите на разговор о моей семье. Вы на вашей должности… – я заметил, что рука с бокалом дрогнула, – явно знаете, что случилось. Что наверху до сих пор подозревают, будто за этим стоят русские, или венецианцы, или американцы – кто-то из «крылатых».
– Да я вовсе не…
Бледное лицо оставалось каменным.
– Что вам нужно? Я в неведении. С последнего допроса не изменилось ничего, со мной не выходили на связь. Если вы решили выслуживаться и вынюхивать снова, можете уходить. Мне осточертело. – И он вдруг залпом опрокинул в себя ликер. – Так это вам надо?
Я был огорошен порывистой речью, не вязавшейся с холодной натурой «доктора из Калькутты». Приходилось признать: ища «подход», я сокрушительно промахнулся, и это было отвратительно. Очень тихо я ответил:
– Что вы. Какая чушь, Артур! Вы что, еще не поняли, что я обычно пру напролом, если хочу что-то выяснить?
Он настороженно вглядывался в меня. Я помедлил, но все же продолжил:
– И… я соболезную. Еще раз извините, если был излишне настойчив. За вас.
И я так же залпом выпил ликер. Приторно, но весьма крепко. В этом что-то есть.
– Поверите или нет, – продолжил я, – но мисс Белл интересует меня куда больше, чем ваши тайны. Я никогда не одобрял женщин в леджах, но, увы, выбирать не приходится.
Токсиколог, видимо, вполне успокоенный моими объяснениями, кивнул.
– К тому же нельзя не признать, что в некоторых вопросах они умнее нас. А мисс Белл вообще особый случай.
Я скользнул взглядом по группке вошедших посетителей, – кажется, это были две семьи с детьми. Джил приветствовала их, я отвернулся.
– Я знаю мисс Белл не слишком хорошо. Пока она меня настораживает.
