Мисс Белл подозвала девушку в форменном платье и заказала себе и Пэтти кофе с марципанами. На меня она внимания упорно не обращала. Зато эта, вторая, буквально металась взглядом с меня на Артура, выбирая жертву. Я поморщился: не любил подобных дам, шума больше, чем толку. Мисс Белл наконец глянула на меня и с расстановкой произнесла:
– Не знала, что вы предпочли бы свидание с Падальщиком. Соберите со дна мозга остатки воспитания и закажите выпить. – И, вновь потеряв ко мне интерес, она обратилась к Артуру: – Вот.
На стол легла черная папка; токсиколог взял ее и открыл. Внутри лежала тетрадка. Скользнув внимательным взглядом по строчкам на старой бумаге, он нахмурился.
– Похоже, вы правы. Забираю?
– Конечно.
В кондитерскую вошли двое джентльменов и остановились у стойки, рассматривая пирожные за чуть отодвинутым стеклом. Хозяйка заведения, как и мы, не сводила с новых посетителей взгляда. Пэтти-Энн Нельсон подпрыгнула на стуле и нетерпеливо вытянула шею. Я не удержался:
– Слежка потому и называется слежкой, что вашего интереса никто не должен обнаружить.
– Ах, простите… – Она хлопнула ресницами и обратила взгляд на Артура. – А сколько вы знаете языков, мистер Сальваторе?
– Помимо английского только немецкий. И итальянский с латынью, что, по сути, одно и то же, мисс.
Пирожные принесли, и я заказал какого-то сливочного ликера. Синий Гриф внимательно смотрела через мое плечо на вход. Я чувствовал: она обеспокоена, но не мог понять, чем именно. Невольно я разглядывал ее с всевозрастающим интересом. Примечательная женщина. Не в моем вкусе, но все же… Лицо чертовски занятное, этот изгиб губ, линия подбородка. А если вспомнить, что рассказывал мне Артур по дороге…
– При себе револьвер? – тихо спросил я.
Она рассеянно кивнула. Мне вдруг показалось, что думает она об этом Падальщике, которого я собирался в ближайшее время если не лишить лицензии, то отчитать. Моих приказов еще не ослушивались. Я хмуро плеснул принесенного ликера прямо в кофе.
Посетители за соседним столом – девушки чуть младше мисс Белл – обсуждали какую-то постановку в театре на Сэнт-Джеймс сквер. Еще дальше студенты склонились над исписанными листами. Больше никого. Неожиданно чертова Пэтти-Энн снова подала голос:
– Мистер Сальваторе, простите любопытство, но не ваш ли отец – разработчик модели воздушного беспарусного корабля с двойным винтом?
Эта ходячая нелепость знает такие длинные слова? Удивление переросло в раздражение, едва я увидел лицо Артура. Я ожидал резкости, но токсиколог лишь кивнул.
– Да, мисс.
– Здорово! Моему второму мужу была интересна эта тема, он собирал копии чертежей Джеймса Сальваторе, и…
– Он был бы польщен, мисс. – Артур опустил голову. – Но боюсь…
– Пирожное? – Мисс Белл спешно придвинула напарнице блюдо. – Совсем как в Вене. Угощайся.
Странно, но Пэтти-Энн, кажется, поняла: примолкла. Я облегченно улыбнулся и спросил мисс Белл:
– Ничего не пришло в голову по поводу отравлений?
Пригладив волосы, она отозвалась:
– Через закрытую витрину яд не подсыплешь, сделать это, когда официант проносит поднос, тоже трудно. Пройти над столом и бросить горсть порошка…
– Ерунда. – Артур отпил кофе. – Невозможно, чтобы этого не заметили ни посетители, ни полиция, ни мы.
– Она вам больше не писала? – негромко спросила мисс Белл. – Хоть кому-нибудь?
– Нет.
Я опустил взгляд и стал изучать разводы на стенках чашки. Они напомнили мне человеческие фигуры на фоне леса, я даже потер глаза. Мне вдруг вспомнилось…
– Что с вами, Томас? – Артур насторожился. – Вам плохо?
Я покачал головой. Дамы тоже таращились с любопытством, и я улыбнулся. Тут же зажурчал грудной голос Пэтти-Энн:
– Это же свидание… ну займите нас беседой! В Вене…
– Вы не в Вене, – резче, чем это позволял хороший тон, произнес я.
– Что за день, мне напоминают об этом уже второй раз! И слежка какая-то не…
– Пэтти. – Мисс Белл одернула ее и поймала мой взгляд. – Правда, мистер Эгельманн. Глупо сидеть впустую. Если уж вам так нужно, чтобы мы ждали отравителя, то хотя бы расскажите что-нибудь. Например, про Индию или про вашу молодость.
– Я и сейчас молод. – Я невольно рассмеялся.
– Тогда юность?
– Она была скучной. Вырос в приюте английских миссионеров, куда меня подбросил неизвестно кто, наша хозяйка-еврейка поделилась фамилией. Потом фронт. Северная Африка, Индия… Ничего примечательного. Хотите послушать про казни пленных?
Пэтти сморщила нос, Лоррейн криво усмехнулась. Почему-то не оставалось сомнений: какие бы ужасы я ни рассказал, она не впечатлится. Да и Артура вряд ли занимали истории, в подобных которым он участвовал сам. Я снова заглянул в чашку и увидел все те же образы на стенках. Кое-что наконец пришло мне в голову.
– Артур, а вам случайно не знакома шумерская мифология?
Судя по удивленному виду, он не поверил ушам. Неужели я создавал впечатление полного дуболома? Наконец Сальваторе ответил:
– Римляне и греки мне ближе, у них прекрасная культура. Шумеры были, на мой взгляд, диковаты. А что, Томас, любите мифы?
– Один. – Я плеснул себе ликера в уже опустевшую чашку. – Это история о необычной дружбе.
– Опять? – заинтересовалась мисс Белл. – В нашем расследовании их многовато. Там кто-то кого-то убил?
– Нет, мисс. Она не имеет к делу отношения. Но я не умею занимать беседой, и больше мне нечего предложить. Если тема вам не подходит, я могу поведать о пытках бедуинов. Они отрезают…
– Мы любим мифы. – Мисс Белл хитро улыбнулась.
В лавку вошла пара с детьми. Мы наблюдали за ними, пока они не сели за столик. Я продолжил:
– Я плохой рассказчик, так что будет кратко. У шумеров был великий царь по имени Гильгамеш. Гордый и отважный, он все время совершал подвиги. Он любил сражения и пиры, а его буйства временами были настолько сильными, что гневили высшие силы. Однажды они решили бросить Гильгамешу вызов, столкнув с героем, равным ему по силе. Они создали Энки́ду. Дикий полузверь, не знающий о своем предназначении, он сторонился людей, но однажды все же покинул лесную чащу. – Делая передышку, я отпил из чашки. – Когда Гильгамеш и Энкиду столкнулись, завязался бой. Он длился семь дней и семь ночей, но никто не смог победить. Героям осталось одно – заключить мир и породниться.
– Как у древних все легко, – хмыкнула мисс Белл. – Если бы частные сыщики делали так же.
– Мило! – Пэтти-Энн отпила из своей чашки, не сводя с меня глаз. – А это все?
Мы снова отвлекись: вошла пожилая чета с тявкающей собачонкой. Мальчик из прислуги забрал их верхнюю одежду, и женщина направилась к столику. Старик – судя по блеклой рыжине, ирландец, – последовал за ней позже: он, подойдя к хозяйке заведения, что-то сразу заказал. Ничего подозрительного он не делал, и я развернулся к дамам и Артуру.
