– Простите за… беспорядок. – Я махнула рукой, показав на книги.
– Профессиональная деформация?
– Ага. – Я улыбнулась во весь рот, даже не заметив этого. Это новый Эрик – уютный и с остротами, которые застают меня врасплох.
А потом улыбка сошла с моего лица, и я просто осталась стоять, потому что Айжа сидел на моем месте и потому что у меня никогда в доме не было больше двух человек (с тех пор как уехала мама), и я не знала, что делать.
От стука в дверь я подпрыгнула.
– Наверное, это Конни. – Эрик встал, и меня переполнило нелепое чувство облегчения от того, что место моей матери опять было свободно.
Я обернулась и увидела в дверях женщину, которая держала в руках ящик с инструментами.
– Видимо, ты Джубили, – сказала она, входя в дом, хотя я ее не приглашала, и мне совсем не нравилось, как наполняется мой дом.
Интересно, у меня всегда были такие низкие потолки? Стены всегда так давили? Несмотря на то что вместе с ней в дверь ворвался холодный воздух, мне вдруг отчего-то стало жарко.
– Тебе так повезло, что Эрик рассказал мне о машине. – Конни будто бы продолжила диалог, который мы начали вчера вечером. – Он бы только ее еще больше сломал.
Я посмотрела ей прямо в глаза – точно такие же оливки, как и у Эрика.
– А разве можно сделать еще хуже? Она даже не заводится.
– Ты и не представляешь насколько. – Она смотрела на Эрика. – Через несколько часов мне надо быть на работе. Давайте начнем?
– Ключи на столике. – Я показала, где они лежат.
Эрик взял их и вышел вслед за Конни. Выдохнув, я закрыла за ними дверь. И только потом я поняла, что Айжа так и остался сидеть в кресле. Он был так поглощен игрой, что, кажется, даже не заметил, что его отец и Конни ушли. Я замерла, думая, нужно ли что-то сказать, но через минуту мой урчащий желудок напомнил, что надо бы позавтракать. Только готовя кофе, я поняла, что необходимо и Эрику предложить. Так всегда в кино делают, когда кто-то в гости приходит: чай, вода, закуски. Я вспомнила про Айжу и подумала, вдруг он голодный. Заглянула в гос-тиную.
– Эй, Айжа. – Он оторвался от игры и посмотрел на меня. – Яйца?
Он моргнул.
– Что?
– Я завтрак готовлю. Хочешь?
Он скорчил рожицу, и я подумала, вдруг дети не любят такую еду? Но у меня нет хлопьев или… Что вообще едят дети?
– Печенье?
Он покачал головой и уставился на планшет, чему я была рада, потому что поняла, последние три печенья из пачки я съела в четверг. После завтрака я вымыла кастрюлю, тарелку, вилку и кружку и пошла обратно в гостиную. Меня выбивало из колеи то, что я была не одна дома. Мне было неловко, будто бы кто-то следил за каждым моим движением, хотя Айжа не отрывался от игры с того момента, когда я спросила у него про завтрак. Я взяла несколько книг со стола рядом с диваном, будто бы собираясь их убрать, но я понятия не имела, куда именно их деть, так что я просто переставила их по-другому, самые толстые оказались внизу стопки.
– Тебя правда зовут Джубили?
Я обернулась на звуки высокого голоса Айжи, удивленная, а потом кивнула:
– Ага. Кажется, мы так по-нормальному и не познакомились.
Его голова осталась неподвижной, сквозь его очки я увидела, что он пристально смотрил на меня. Потом он слегка кивнул, и я заметила, что теперь его внимание приковано к моим рукам. Изучая их, он нахмурился.
– Почему ты носишь перчатки?
Я опустила глаза, пальцы цеплялись друг за друга, поглаживая материал перчаток. Я подняла голову.
– Эм-м, что ж, это довольно трудно объяснить.
Он затаил дыхание, опять посмотрел мне в глаза. А когда заговорил, то будто бы благоговейным шепотом:
– Это потому что тебе нельзя трогать людей, да?
Душа в пятки ушла.
– Что? – Да как он вообще мог узнать…
– Ты не можешь это контролировать, да? – Его глаза сияют, будто две лужицы чернил.
Я пристально смотрела на него. Кто-то из медсестер проболтался? В больнице? Вот что для них значит конфиденциальность пациентов. Боже, неужели это значит, что Эрик тоже знает? Во рту пересохло.
– Все в порядке. Ты можешь мне рассказать. – Он подался вперед в кресле. – Клянусь, я больше никому не скажу.
Я смотрела на дверь в надежде, что войдет Эрик, но потом поняла, что не хочу, чтобы он слышал этот разговор. Интересно, почему мне было так важно его мнение?
– Можешь мне показать? – спросил Айжа, и я подалась ему навстречу.
– Показать? – Вот теперь я запуталась. Он хочет увидеть мои руки?
– Да, огненные шары! Они большие? Ты можешь послать их куда захочешь?
Огненные шары? У меня в голове полная неразбериха. Я вклиниваюсь в поток его вопросов.
– Айжа, о чем ты?
– О твоей пиротехнической энергии! – Он так был взволнован, что раскачивался в кресле, и я боялась, что спинка не выдержит.
– Моей пиро… что?
– И ты еще притворялась, что даже не слышала о «Людях Икс»! И как я не догадался. Сразу же, когда тебя увидел. Ты даже немного на нее похожа.
– На кого?
– На Джубили! Ты – Джубили!
Я кивнула, но только потому, что он наконец сказал что-то верное. Что-то, с чем я могла согласиться.
– Ну да. Меня так зовут, но…
– Из «Людей Икс»! И ты можешь стрелять плазмоидами из кончиков пальцев. – Он начал целиться во все подряд, издавая свистящие звуки. – Поэтому ты носишь перчатки.
Я обошла диван и села с другой стороны от места моей матери.
– Айжа. – Он так и продолжал свистеть, его чуть не трясло от восторга.
– Айжа! – Он замолчал и посмотрел на меня.
– У меня нет… такой силы. Я не могу… стрелять вот так. Такое только в кино бывает. – Он открыл рот, точно так же, как тогда, в библиотеке. Я знала, что он меня поправит, поэтому решила его опередить. – Я хотела сказать, в комиксах. Прости.
Он закрыл рот, потер нос, думая об услышанном. Огоньки в его глазах потихоньку гасли, и мне показалось, что они какой-то нитью были связаны с моим сердцем. И нить эта натягивалась. Нелепо, но я поймала себя на мысли, что мне бы хотелось уметь пускать огненные шары из пальцев, только бы не разочаровывать его.
– Но… Зачем тогда ты носишь перчатки?
Я посмотрела на мальчика и поняла, что должна была сказать правду.
– У меня аллергия.
Его плечи поникли.
– Аллергия? Как на арахисовое масло?
– Вроде того. Только у меня она более редкая.
Он поднял голову:
