Но не успела дочь Мюмлы начать считать, как над нашими головами раздался грозный рёв:
— Ага, вот вы где, треклятая моррова компашка! Семь сотен морр в моей дыре! Думали спрятаться на морском дне? От меня не спрячетесь! Что это вы вечно забываете со мной попрощаться?!
— Это ещё кто? — воскликнула Мюмла.
— Угадай с трёх раз, — улыбнувшись, сказал Юксаре.
Фредриксон включил фонари, и дронт Эдвард опустил голову под воду, разглядывая нашу компанию в иллюминатор. Мы в ответ невозмутимо уставились на него — и вдруг заметили плавающие за бортом ошмётки хвоста и усов. В остальном же Морской пёс больше напоминал пюре, потому что дронт Эдвард случайно расплющил его всмятку.
— Эдвард! Дорогой друг! — закричал Фредриксон.
— Мы твои вечные должники, — сказал я. — Ещё немного, и мы бы погибли!
— Дети, поцелуйте дядю! — воскликнула Мюмла и расплакалась от избытка чувств.
— Вы о чём? — не понял дронт Эдвард. — Никаких детей! Ещё заползут мне в уши. С каждым днём вы становитесь всё несноснее! Скоро даже в пищу не сгодитесь. Я себе все ноги стоптал, разыскивая вас, а вам бы всё лебезить да заискивать.
— Ты раздавил Морского пса! — крикнул Юксаре.
— Что ты говоришь! — подскочив, воскликнул дронт Эдвард. — Неужто я опять кого-то раздавил?! А ведь мне сейчас совсем не по карману новые похороны… И почему это, скажите на милость, — закричал он, внезапно разозлившись, — вы распускаете тут своих паршивых собак? Вот сами во всём и виноваты!
И дронт Эдвард зашагал прочь, оскорблённый до глубины души. Через некоторое время он обернулся и протрубил:
— Завтра приду к вам на кофе! И заварите покрепче!
Но вдруг что-то снова произошло: всё дно озарилось светом.
— Сейчас мы опять сгорим, — объявила малышка Мю.
Сотни миллионов миллиардов рыб подплыли к нам с зажжёнными светильниками, карманными и китайскими фонариками, штормовыми фонарями, лампочками накаливания и карбидными лампами. У некоторых рыб за ушами светился маленький огонёк. И все они без исключения были счастливы и бесконечно нам признательны.
Море, только что мрачное, засветилось, словно радуга, синими лужайками водорослей с фиолетовыми, красными и ярко-рыжими анемонами, а морские змеи стояли на головах от радости.
Наш путь домой превратился в триумфальное шествие. Мы ныряли и снова выныривали, виляли вправо и влево, и было не разобрать, что это мелькает у нас за бортом — морское свечение или звёзды.
Только под утро, когда почти все уже порядком устали и хотели спать, мы взяли курс на остров Самодержца.
Малышка Мю при сильном увеличении.
Глава восьмая,
в которой я привожу обстоятельства свадьбы Шусселя, лёгким пером описываю полную драматизма встречу с Муми-мамой и наконец подхожу к глубокомысленному завершению моих мемуаров
десяти морских милях от берега мы заметили вёсельную лодку с поднятым флагом бедствия.
— Самодержец! — взволнованно воскликнул я. — Уж не случилась ли у них там спозаранку революция?
(Впрочем, подданные Короля были, пожалуй, не из тех, кто устраивает революции.)
— Революция? — повторил Фредриксон и дал полный ход. — Как бы чего не стряслось с моим племянником.
— Что-то не так? — крикнула Мюмла Самодержцу, когда мы подошли к Королевской вёсельной лодке.
— Всё так! — крикнул в ответ Самодержец. — Тьфу ты, всё не так! Скорее плывём домой!
— Неужели возмездие забытых костей? — с надеждой спросило привидение.
— Да нет, это всё ваш маленький Шуссель, — вздохнул Король и забрался к нам на борт. — Кто-нибудь, позаботьтесь о лодке. Мы собственной персоной вышли на ваши поиски, потому что ни капельки не доверяем нашим подданным.
— Вы сказали — Шуссель?! — воскликнул Юксаре.
— Именно Шуссель, — подтвердил Король. — Мы очень любим свадьбы, но пустить в королевство семь тысяч клипдассов и злобную тётушку мы никак не можем!
— А кто женится? — заинтересовалась Мюмла.
— Да мы же сказали — Шуссель! — ответил Самодержец.
— Не может быть, — сказал Фредриксон.
— Да-да-да! Он женится, причём срочно! — нервно повторил Самодержец. — На зверушке по имени Муссель. Кто-нибудь, прибавьте ходу. Они влюбились друг в друга с первого взгляда, потом обменивались пуговицами, носились как сумасшедшие и вытворяли всякие глупости, а теперь вот дали телеграмму своей тётушке (хотя её, кажется, съели) и семи тысячам клипдассов и пригласили их всех на свадьбу! И мы готовы сгрызть собственную корону, если они не перероют нам всё королевство! Налейте нам вина, кто-нибудь!
— А не тётку ли Хемулихи они пригласили на свадьбу? — спросил я, потрясённый до глубины души собственным открытием, и протянул Самодержцу его бокал.
— Да-да, что-то в этом роде, — мрачно ответил он. — Тётку с половиной носа и к тому же злобную. Мы обожаем сюрпризы, но мы любим их устраивать сами!
Наш корабль подходил к берегу.
На краю мыса стоял Шуссель, рядом с ним Муссель. «Морзкой оркестор» приготовился к швартовке, и Фредриксон кинул канат каким-то подданным, которые восхищённо глядели на нас.
— Ну? — сказал Фредриксон.
— Простите, — воскликнул Шуссель. — Я женился!
— На мне, — прошептала зверушка Муссель и сделала книксен.
— Но мы же просили подождать до вечера, — огорчился Самодержец. — Теперь мы не сможем как следует повеселиться на свадьбе!
— Простите, но мы никак не могли так долго ждать, — объяснил Шуссель. — Мы слишком влюблены!
— Миленькие вы мои! — воскликнула Мюмла и, всхлипывая, сбежала по трапу. — Поздравляю! Какая же она симпатичная, эта Муссель! Поздравьте их, дети, они вступили в брак!
— Они вступили в мрак, — сказала малышка Мю.
Но тут чтение вслух было прервано: Снифф вдруг сел в кровати и сказал:
— Стой!
— Папа же читает о своей молодости, — с укором заметил Муми-тролль.
