— Он читает о молодости моего папы, — с неожиданным достоинством уточнил Снифф. — Я уже столько всего слышал о Шусселе, а о Муссели — ни слова!
— Я про неё забыл, — пробормотал Муми-папа. — Она только сейчас появилась…
— Ты забыл про мою маму?! — закричал Снифф.
Дверь открылась, и в спальню заглянула Муми-мама.
— Вы ещё не спите? Мне послышалось, кто-то звал маму.
— Я! — крикнул Снифф и спрыгнул с постели. — Подумать только! Ты всё рассказываешь про пап да про пап, и вдруг, без всякого предупреждения, я узнаю, что, оказывается, была и мама тоже!
— Но это же естественно, — удивилась Муми-мама. — Насколько мне известно, у тебя была замечательная мама, с большой коллекцией пуговиц.
Снифф строго посмотрел на Муми-папу:
— Вот как?
— У неё было полно́ разных коллекций! — заверил его папа. — Камни, ракушки, стеклянные бусины — что хочешь! И вообще, твоя мама — это сюрприз!
Снифф задумался.
— К слову, о мамах… — начал Снусмумрик. — А как там обстояло дело с этой Мюмлой? У меня тоже была мама?
— Само собой! — сказал Муми-папа. — И очень милая.
— Тогда выходит, что малышка Мю моя родственница! — удивился Снусмумрик.
— Ну конечно, конечно! — подтвердил Муми-папа. — Только хватит меня перебивать. Это вообще-то мемуары, а не генеалогическое древо!
— Можно, папа будет читать дальше? — спросил Муми-тролль.
— Ну ладно, — согласились Снифф и Снусмумрик.
— Спасибо! — облегчённо вздохнул Муми-папа и продолжил читать.
Шуссель и Муссель принимали свадебные подарки до самого вечера. Под конец в банке не осталось места, и тогда друзья стали складывать в кучу на берегу пуговицы, камни, ракушки, ручки от шкафов и всё остальное, что у меня просто нет сил перечислять.
Шуссель восседал верхом на этих сокровищах, держал зверушку Муссель за лапку и был на седьмом небе от счастья.
— Как же здорово быть женатым! — сказал он.
— Возможно, — ответил Фредриксон. — Но послушай. Неужели обязательно было звать сюда тётку Хемулихи? И клипдассов?
— Простите, — начал оправдываться Шуссель. — Они бы расстроились, что их не позвали.
— Да, но тётку, тётку! — возопил я.
— Знаешь что, на самом деле я не очень-то по ней скучаю, — признался Шуссель. — Но простите! Меня так мучает совесть! Ведь это я пожелал, чтобы кто-нибудь сжалился над нами и её съел!
— Хм, — промолвил Фредриксон. — Ну-ну. В этом что-то есть.
В ожидании пакетбота подданные Самодержца заполонили весь мыс, горы и берега острова. Его величество сидел на самой высокой горе под балдахином, готовый дать знак духовому оркестру хемулей.
Шуссель и Муссель сели в свадебную лодку в форме лебедя.
Все были крайне возбуждены и взволнованы, ибо слухи о Хемулихиной тётке и её характере расползлись по всей стране. Кроме того, подданные не без оснований опасались, что клипдассы перероют королевство и сожрут все деревья в Парке Сюрпризов. Однако молодожёнам об этом никто и словом не обмолвился, и они безмятежно обменивались пуговицами.
— Как думаешь, эту тётку можно отпугнуть фосфором или наканифоленной нитью? — спросило моё привидение, вышивая череп с костями на грелке на чайник. (Это был подарок для зверушки Муссель.)
— Эту — нет, — угрюмо сказал я.
— Она опять всех заставит играть в воспитательные игры, — предрёк Юксаре. — А может быть, даже не разрешит никому залечь зимой в спячку, а велит кататься на лыжах.
— А что это? — спросила дочь Мюмлы.
— Когда съезжают вниз по атмосферным осадкам, — объяснил Фредриксон.
— Свят-свят! — в ужасе воскликнула Мюмла. — Какой кошмар!
— Мы все помрём, — сказала малышка Мю.
И тут толпа взволнованно зашумела: к острову приближался пакетбот.
Духовой оркестр заиграл гимн «Храни наш чокнутый народ», свадебный лебедь отплыл от берега, несколько Мюмлиных детей от возбуждения попа́дали в воду, взревели туманные сирены, а Юксаре разнервничался и сбежал куда подальше.
И лишь заметив, что на пакетботе никого нет, мы поняли, что семь тысяч клипдассов едва ли на нём поместились бы. По всему побережью прокатились крики облегчения, смешанного с разочарованием. Приняв на борт одного-единственного маленького клипдасса, свадебный лебедь устремился к берегу.
— Это ещё что такое?! — воскликнул Самодержец. Он не мог усидеть на троне и побежал встречать лебедя. — Всего один клипдасс?!
— Это же наш Клипдасс! — крикнул я. — С огромной посылкой!
— Значит, Хемулиху всё-таки съели, — сказал Фредриксон.
— Тихо! Тихо! Тихо! — закричал Король и включил туманную сирену. — Дорогу Клипдассу! Он Посланник!
Толпа расступилась, пропуская молодожёнов и Клипдасса, который смущённо пришлёпал к нам и опустил свёрток на землю. Свёрток был слегка обкусан по краям, но в остальном не пострадал.
— Ну-у? — сказал Самодержец.
— Тётка Хемулихи шлёт привет… — сказал Клипдасс и принялся нервно рыться в карманах своего воскресного костюма.
От нетерпения все запрыгали на месте.
— Скорее, скорее! — кричал Король.
Клипдасс наконец выудил из кармана помятое письмо и важно заявил:
— Тётка Хемулихи научила меня писать. Я знаю почти что весь алфавит! Все буквы, кроме последних: «э», «ю» и «я» и кроме мягкого знака и твёрдого. Она диктовала, а я писал. Вот что у нас получилось.
Клипдасс набрал побольше воздуха и, запинаясь, стал читать по бумажке:
ДОРОГИЕ ДЕТИ!
ПИШУ ТИ СТРОКИ С УГРЫЗЕНИМИ СОВЕСТИ И С ТГОСТНЫМ ЧУВСТВОМ ВИНЫ. К СОЖАЛЕНИ, НЕ МОГУ ПРИБЫТ НА ЦЕРЕМОНИ ВАШЕГО БРАКОСОЧЕТАНИ. ПОНИМА, ЧТО ТО ГОИЗМ, НО НАДЕС, ЧТО ВЫ ПРОСТИТЕ МЕН. КЛНУС, МНЕ ЛЕСТНО И ПРИТНО, ЧТО ВЫ СОСКУЧИЛИС. РЫДА ОТ УМИЛЕНИ, ЧТО МАЛТКА ШУССЕЛ ЖЕНИТС. ГОРЧО БЛАГОДАР ВАС ЗА ТО, ЧТО СПАСЛИ МЕН ОТ МОРРЫ И ПОЗНАКОМИЛИ С КЛИПДАССАМИ, ТИМИ МИЛЫМИ СОЗДАНИМИ. ПРИЗНАС, НАМ С НИМИ ТАК ТЕПЛО И УТНО ВМЕСТЕ, ЧТО НЕ ХОЧЕТС ВЫБИРАТС ИЗ ДОМА ДАЖЕ РАДИ СВАДЕБНОГО УГОЩЕНИ. МЫ ЦЕЛЫМИ ДНМИ ИГРАЕМ В ВОСПИТАТЕЛНЫЕ ИГРЫ И ЖДЁМ НЕ ДОЖДЁМС ЗИМЫ, КОГДА МОЖНО БУДЕТ УДЕЛТ ВРЕМ КАТАНИ ПО СНЕГУ. ЧТОБЫ ХОТ БЫ ЧУТОЧКУ ВАС УТЕШИТ, ПОСЫЛА ВАМ СВАДЕБНЫЙ ПОДАРОК, КОТОРЫЙ, ХОЧЕТС ВЕРИТ, НАВЕКИ УКРАСИТ КОФЕЙНУ БАНКУ ШУССЕЛ!
6999 ПРИВЕТОВ ОТ КЛИПДАССОВ
С ЛБОВ,
ТЁТ ХЕМУЛИХИ
На горах воцарилась гробовая тишина.
— Что значит «гоизм»? — спросил я.
— Эгоизм, разумеется, — ответил Клипдасс.
— Тебе нравится играть в воспитательные игры? — осторожно поинтересовался Фредриксон.
