– Разве боль не слишком сильная? Ей ведь дали морфин!
– Только потому, что ты прописал ей морфин…
– Подобной боли после медикаментозного аборта никогда не бывает.
– Откуда тебе знать, какой у нее болевой порог? – последовал невозмутимый ответ. – Может быть, она ведет себя точно так же, когда ударится мизинцем на ноге.
Набравшись смелости, я продолжаю настаивать, что происходит нечто странное, однако Эрни и слушать не хочет:
– Если ты слышишь цоканье копыт под окнами своей спальни, то это может быть зебра. Но когда ты посмотришь в окно, то практически наверняка увидишь обычную лошадь.
Эрни сказал, что я могу назначить ей антибиотики – на случай, если начала развиваться инфекция, – однако ей все равно следует отправиться домой.
В идеале примерно в этот самый момент нас должны были вызвать к пациентке со словами, что ее состояние ухудшилось, но произошло это лишь несколько часов спустя. Как бы то ни было, я ассистировал Эрни в операционной по удалению внематочной беременности
[46]. Наша пациентка потеряла целое море крови. Во время УЗИ, что ей сделали перед абортом, была допущена ужасная ошибка.
Теперь с женщиной все в порядке, она вернулась в палату. Эрни передо мной так и не извинился, так как для этого ему потребовалось бы полностью перекроить свою личность. Я же зашел на «Амазон», чтобы заказать ему брелок для ключей в виде зебры.
12 июня 2006 года, понедельник
Сказал пациентке, что для лечения ее СПКЯ
[47] ей не помешало бы похудеть. Я направил ее к диетологу и спросил про упражнения.
Если что-то очевидно для меня, то это далеко не всегда обязательно очевидно для пациента. Порой чувствуешь себя стучащим в дверь объятого пламенем дома, чтобы сказать хозяину, что у него пожар, однако порой от этого действительно есть толк.
Приготовившись к предсказуемому ответу про нехватку времени, я спрашиваю:
– Может быть, вам имеет смысл записаться в фитнес-клуб?
– Я уже в один записана, – следует ответ. – Только вот ходила туда последний раз тысячи эдак три фунтов назад.
19 июня 2006 года, понедельник
Вызвали, чтобы срочно осмотреть пациентку в дородовой палате. Пациентке Е.С. начали проводить индукцию родов из-за переношенной беременности
[48].
Обеспокоенная акушерка ведет меня в расположенный в палате туалет; пациентка только что опорожнилась, и унитаз выглядит так, словно в него бросили красно-коричневую бомбочку для ванны. Это не предвещало ничего хорошего ни для уборщиц, ни для самой пациентки.
Я осмотрел ее, чтобы убедиться в отсутствии вагинального кровотечения, а, судя по КТГ
[49], с ребенком было все в полном порядке.
Осмотр прямой кишки также не выявил каких-либо отклонений, а по словам пациентки, у нее никогда не было ничего подобного раньше и никаких других симптомов сейчас не наблюдается. Я отсылаю ее кровь на анализы, определяю группу, ввожу физраствор и в срочном порядке направляю ее в гастроэнтерологию. Кроме того, я ищу в «Гугле», может ли простин
[50] вызвать обильное желудочно-кишечное кровотечение.
Судя по всему, ничего подобного прежде ни с кем не случалось, так что мой случай должен был стать первым. Я даже посмел задуматься о том, назовут ли этот синдром в мою честь. А ведь надежды возлагались на то, что синдром Кея станет чем-то более привлекательным, чем выворачивание кишечника наизнанку в процессе индукции родов. Однако, пожалуй, даже это все-таки стоит того, чтобы твое имя увековечили в учебниках по медицине.
Консультант-гастроэнтеролог появился прежде, чем я успел заполнить медкарту, и после непродолжительного разговора и еще одного смазанного пальца пациентку отправили на колоноскопию. К счастью, все оказалось в норме и никаких следов недавнего кровотечения обнаружено не было. Было задано еще несколько вопросов, и консультант наконец поставил диагноз, о чем тут же дал мне знать.
Тот кошмар в унитазе, свидетелем которого я стал, был на самом деле последствием двух больших банок консервированной свеклы, которые Е.С. приспичило слопать прошлой ночью. Консультант «вежливо» попросил, чтобы в следующий раз, когда мне захочется направить к нему чей-то стул, я обязательно сначала его попробовал.
29 июня 2006 года, вторник
Нашу компьютерную систему обновили, и теперь (как это происходит 11 раз из 10, когда больница предпринимает попытку упростить нам жизнь) все стало гораздо хуже. Выглядеть определенно все стало круче (и меньше походить на программу для MS-DOS), однако нововведения не исправили ни одну из многочисленных проблем нашего программного обеспечения, а попросту прилепили поверх него красивый интерфейс. Этот вычурный интерфейс расходует так много системных ресурсов наших доживающих свои дни компьютеров, что теперь пользоваться программой практически невозможно, так как все жутко тормозит. Это все равно что лечить рак кожи нанесением косметики, на которую у пациента сильнейшая аллергия.
