Положа руку на сердце, я клянусь Рону, что люблю его, что он один из моих лучших друзей и я ни за что не стал бы ему врать. Я знаю, что от меня мало толку, однако его я вижу гораздо чаще, чем кого-либо другого из своих знакомых – просто работа отнимает невероятно много времени. Те, кто не имеет отношения к медицине, никогда не сможет понять, насколько тяжело быть врачом, а также какой удар наносит эта профессия по личной жизни.
Про крещение, правда, я нагло наврал – в жопу это дерьмо.
2 августа 2010 года, понедельник
Сегодня последнее дежурство на этой должности – ночное дежурство, само собой. Смена на новом месте, расположенном милях в 10 отсюда, начинается за час до того, как я заканчиваю работать здесь. Но всему свое время, и с этой проблемой я буду разбираться, когда с заспанными глазами приеду с 2-часовым опозданием на новую работу.
Официально я перестал работать здесь в полдень, что доходит до меня на лестничной клетке в 12.10, когда мой магнитный пропуск отказывается впустить меня обратно в отделение и я понимаю, что он был автоматически деактивирован. Я – Золушка в белом халате.
Если попросить руководство больницы нормально укомплектовать смены в том или ином отделении, обеспечить нас эффективной компьютерной системой или просто заказать достаточно стульев для клиники, то в ответ они просто пожимают плечами и демонстрируют колоссальную некомпетентность. И тем не менее, когда дело касается возможности проходить через двери, они каким-то образом проявляют чудеса организаторских способностей. Если бы у магнитного пропуска внезапно обнаружили рак, то они немедленно нашли бы от него лекарство.
Добрых четверть часа мне пришлось стучаться во все двери подряд, молясь о том, чтобы сигнал экстренного вызова не сработал прежде, чем кто-нибудь меня заметит и пустит обратно в отделение
[132].
9. Старший ординатор
Медицина сродни принимающему гостей хозяину дома, который умудряется удерживать тебя от ухода домой еще долгие часы после того, как ты начал об этом подумывать. «Не уходи, пока мы не разрежем торт… Ты просто должен встретиться со Стивом перед уходом… Кажется, вам с Джули по пути – она собирается домой уже через несколько минут, так почему бы вам не поехать вместе». А затем не успеваешь опомниться, как ты упустил последний поезд и вынужден остаться спать на диване.
Раз уж ты поступил в мединститут, то почему бы не окончить его и не стать интерном, а потом старшим интерном, а потом ординатором, а потом, раз уж на то пошло, и старшим ординатором, после чего ты уже практически консультант. Никакой необходимости в таком количестве ступеней определенно нет – подозреваю, что эта система специально была разработана так, чтобы казалось, будто до следующего звания в иерархии рукой подать. Напоминает погоню по улице за 50-фунтовой банкнотой, каждый раз уносимой порывом ветра за долю секунды до того, как ты успеваешь ее схватить. И со своей задачей она определенно справляется. Однажды я осознал – словно придя в себя после страшной аварии, – что мне уже пошел четвертый десяток, а я все еще поднимаюсь по карьерной лестнице в профессии, которую выбрал для себя 14 лет назад, руководствуясь весьма туманными причинами.
Мой пропуск и моя зарплата теперь с гордостью говорят о том, что я старший ординатор (хотя, по правде говоря, моя зарплата точно так же могла бы сказать, что я кассир в банке или довольно опытный молочник), и мои следующие несколько должностей должны стать финишной прямой на пути к званию врача-консультанта. А жизнь консультанта, по правде говоря, казалась мне весьма привлекательной перспективой. Зарплата растет, количество рабочих часов снижается. Дежурства на телефоне из дома, многочисленные выходные. Никто не заставляет меня принимать пациентов в урогинекологической клинике. Мое имя написано заглавными буквами в самом верху родительского завещания (наверняка с последующим примечанием «знаете, а он ведь консультант-гинеколог»). Самое же главное – это стабильность: работа, на которой можно оставаться столько, сколько я сам пожелаю, на которой мне не придется собирать чемодан, как только я запомню код от замка в раздевалке.
Первым делом, однако, мне нужно будет вдоволь поработать старшим ординатором – пройти эту бурю перед затишьем. Да, в роли ординатора мне приходилось очень много и без устали вкалывать, однако то был стресс совсем другого рода – теперь мне предстояло быть самым старшим врачом в отделении в нерабочие часы. Теперь, когда у меня срабатывал пейджер, это означало, что появилась проблема, с которой ни старший интерн, ни ординатор справиться не смогли, а если я тоже окажусь не в состоянии с ней разобраться, то могут умереть мать или ее ребенок. Конечно, по телефону всегда можно вызвать дежурного консультанта, однако это не более чем формальность – большинство экстренных ситуаций разрешаются за считаные минуты, прежде чем консультант успеет переодеть свой домашний халат. Отныне я был вынужден брать на себя полную ответственность за ошибки и косяки старшего интерна и ординатора, с которыми я запросто мог никогда прежде и не встречаться. Хотя по ночам у меня частенько бывало так, что пейджер молчал час-другой, я все равно рыскал с волнением по отделению, заглядывая по очереди в каждую палату и спрашивая: «У вас все в порядке?»
То и дело у меня в памяти всплывал тот самый ординатор, который сказал мне, когда я еще был студентом, что акушерство и гинекология – простая специальность. Лживый мудило.
В общем, я не особо удивился, когда пришел на прием к терапевту и медсестра измерила у меня давление 182/108 мм рт. ст.
[133]. Она не собирается довольствоваться моим объяснением, что я только что после дежурства, где со мной работали два врача на замену, и после 12 часов работы мой мозг все еще кипит от напряжения, лихорадочно мечась между нервными мыслями, являющимися медицинским эквивалентом «Не оставил ли я включенным газ?». Сделали тому пациенту КТ? Наложил ли я второй шов? Не забыл ли я назначить метотрексат?
Меня записали на повторный прием к терапевту через неделю. Опять мое давление оказалось таким же высоким. Опять я был снова после работы. Я заверил, что измерил себе давление сам в клинике, и оно было совершенно нормальным, однако врач хотела удостовериться. По правде говоря, я ей нагло соврал, ничего такого я не делал. Она назначила мне суточный амбулаторный мониторинг давления
[134].
