– Я у нее поинтересуюсь, – осторожно ответила Стелла. Вивьен не отличалась ни привязанностью к своей родной матери, ни сентиментальностью. Едва ли в ее стильной квартире, среди дизайнерских штучек и дорогой отделки, найдется место вещам из старого дома. – Какие вы с Уиллом внимательные! Спасибо вам.
– Подниметесь на второй этаж, миссис Дэниэлс? – спросил Уилл.
– На второй этаж? Не знаю. Пожалуй, в этом нет нужды…
Теперь, в такой близости от цели, у Стеллы теснило в груди. Эмоции, получив подогрев, расширились, и хрупкая капсула, в которую они были заключены в течение стольких лет, готовилась расколоться от внутреннего давления. Комнату с фиалками на обоях память сохранила во всех подробностях. Стелла очень сомневалась, что выдержит хоть малейшее изменение. Уж лучше беречь в сердце прежний образ, чем сталкиваться с действительностью. Но Джесс подхватила Стеллу под локоть и повлекла к лестнице.
– Нужда есть, и еще какая. Там ведь ваши вещи. Одна из комнат была заперта. Мы с Уиллом не знали, что в ней, зато муниципалитет дверь открыл. Там оказались все те письма, что Дэн писал вам после войны. Их множество. Они рассыпаны по полу. Наверное, Нэнси подсовывала их под дверь. Письма ждут вас, миссис Дэниэлс. Войдите. Прочтите их.
Медленно, ступенька за ступенькой, они поднимались на второй этаж. Джесс вела Стеллу под руку. Вот она открыла дверь фиалковой спальни, дверь, запертую в течение почти семидесяти лет.
– Ох!
Стелла прижала ладони ко рту. В комнате все было как прежде. Косые лучи предвечернего солнца выхватывали то один, то другой букетик выцветших фиалок на обоях, бликовали на каркасе латунной кровати. А на столике Стеллу дожидалась целая гора писем.
– Тут было очень пыльно. Конечно, столько лет без уборки, – заговорил Уилл. – Из трубы зола нападала, пауки расплодились. Наверное, в трубе какая-то птица свила гнездо – иначе откуда на полу взяться соломе?
Из посылки миссис Николс, подумала Стелла и едва сдержала смешок. Кровать скрипнула под ней, Стелла погладила покрывало – то самое, принесенное ею в чемоданчике. Покачала головой, стряхивая наваждение.
– Я снова дома. И Дэн как будто рядом.
Последовала короткая пауза. Уилл, выдохнув, шагнул к столику, открыл лэптоп.
– Вообще-то почти так и есть. Дэн – рядом. В известном смысле.
Солнечные лучи сместились со стен на пол. Поблекшие фиалки утонули в сумерках. Стелла говорила с Дэном.
В углу экрана было маленькое окошечко, в котором она, как в зеркале, видела себя. Этот ее образ транслируется на экран его компьютера. Годы отхлынули подобно отливу. Стелла вновь стала застенчивой, робкой девчонкой, очарованной красавцем-летчиком.
Болезнь и возраст изменили ее Дэна, ее золотого мальчика. Грива непослушных темных волос поредела и поблекла, цвет лица был землистый, но в каждом жесте она узнавала прежнего Дэна. Никуда не делись характерная кривоватая улыбка, интонации, тембр голоса. И слова. Слова, как и раньше, заставляли Стеллу трепетать.
Дэн был с ней.
Он поведал ей, что женился на вдове Льюиса Джонсона, Джин, когда ее сыну сравнялось четырнадцать лет. Он был трудный мальчик, почти неуправляемый. Джин считала, что ему нужен отец. Дэн считал себя в долгу перед Льюисом. Брак получился удачный. Общих детей, правда, не родилось. Джин, насколько понимал Дэн, жалела об этом. Зато Джимми вырос отличным парнем. Теперь у него у самого есть сын, Джо. Именно он списался с Уиллом и организовал общение по скайпу. Работа Джо связана с кино, он каскадер, выполняет трюки с автомобилями и прочими средствами передвижения.
– Женат? – спросила Стелла.
– Официально – нет. Но подруга у него замечательная, ее зовут Райан.
Они смотрели друг другу в глаза, и им не было дела до тысяч миль, их разделявших. Они улыбались. Оба подумали о Чарлзе.
– Многое изменилось, – прошептала Стелла. – Мир уже не тот, что раньше, в нем найдется место каждому. Люди стали терпимее. Как ты думаешь, в этом есть наша с тобой заслуга?
Дэн вздохнул, чуть повернулся на подушках. Боль тенью скользнула по его лицу, исказив черты. У Стеллы зашлось сердце.
– Хотелось бы думать, что есть. Иначе зачем мы страдали? За что погибло столько людей, в том числе Льюис и Джои Харпер? Разве не за то, чтобы будущие поколения могли жить как им захочется, чтобы каждый человек мог не подавлять свою природу, не подстраиваться под стандарты?
– Порой я думаю, как жаль, что мы родились в то время; как жаль, что наша юность пришлась на войну, – заговорила Стелла. – Я вот смотрю на Джесс и Уилла. У них все будет иначе. Они влюблены. Их ждут долгие годы совместной жизни. У них родятся дети. Они познают простое человеческое счастье. Знаешь, я им ужасно завидую. Позавидую-позавидую – а потом и подумаю: нет, все-таки и нам с тобой повезло. Ведь, не будь тогда войны, мы бы вообще не встретились. Я бы не стала тем, чем стала, чем ты меня сделал. Прожила бы жалкую, убогую жизнь, погрязла бы в быту, а под старость, пожалуй, и в сплетнях. Но этого не случилось – благодаря тебе.
– Ох, Стелла…
Сколько раз он произносил эти слова – с той же легкой досадой на ее пафос, с болью, будто из самого сердца их вырывал. Интонация неизменно вызывала у Стеллы дрожь. Так случилось и сейчас.
– Что бы я ни дал за нашу встречу. Настоящую, живьем. Как я хочу прикоснуться к тебе. Знаешь, мне не продают билет на самолет. Я во все авиакомпании обращался. Без толку. Говорят, слишком велик страховой риск, я могу умереть прямо в воздухе. Ирония судьбы!.. А согласись, символично. Столько было шансов погибнуть над пылающей Европой – ан нет, выжил, хотя нас посылали на верную смерть. Ни о каких страховых рисках даже речи не шло.
Стелла смеялась сквозь слезы, изнывала сердцем.
– Я сама прилечу к тебе. Прямо сегодня билет забронирую.
Он выдохся, это было видно по помутневшим глазам. Его мучают боли. Но от ее обещания осунувшееся лицо Дэна озарилось улыбкой – тихой, печальной, прекрасной.
– Я тебя дождусь.
Стелла продолжала смотреть прямо перед собой, хотя Дэн уже пропал с экрана, а вместо него возникла заставка – прилизанный, неестественный горный пейзаж. Стелла слышала голос Дэна, вспоминала все, что он сказал. Нужно было время, чтобы зафиксировать в памяти слова и интонации. Потом, оставшись одна, Стелла будет перелистывать их, как любимую книгу, перебирать, как дорогие фотографии.
Уилл работал в саду – бился с бурьяном, захватившим лужайку. Днем было жарко, Уилл разделся до пояса. Стелла смотрела на него из окна второго этажа, фиксировала игру мышц, вспоминала, каково быть молодым, сильным, ловким. И вот она словно вернулась на семьдесят лет назад – идет по траве навстречу Дэну, видит его торс, влажный от пота, облепленный свежескошенными травинками, золотой в предзакатных лучах. Дэн улыбается, неизменная сигарета сдвинута в уголок рта.
