Потом Стелла была сама не своя. Они вышли под свежее утреннее солнце и не сговариваясь направились за город. Им претили толпы на улицах, шум, вид униформы цвета хаки. Они изнывали от нежности друг к другу. Достигнув реки, Дэн и Стелла побрели по течению, на юго-запад.
В приходе Кингс-Оук лето ассоциировалось у Стеллы с львиным зевом и душистым горошком в саду Альфа Броутона, с запахом нагретого асфальта и резкими голосами детей, играющих прямо на улице. Здесь, в Кембридже, о лете говорили золотисто-зеленые поля и деревья, величиною крон больше похожие на соборы. Покой казался вневременным. Они зашли в симпатичный паб с запущенным садиком на пологом склоне, над рекой, и перекусили сыром и хлебом домашней выпечки. Стол был простой, деревянный; под ним дремали утки. Кроме Дэна и Стеллы, только двое пожилых батраков молча тянули сидр на скамье у входа.
Дэн шел от бара, нес напитки. Трава доставала ему до щиколоток, он то и дело нагибался, нырял под тяжелые яблоневые ветви, оплетенные жимолостью. Поставил свою ношу на стол – слегка покосившийся, будто хвативший лишку. Пинту пива себе, полпинты – Стелле.
– Спасибо. – Стелла сунула пальчик в густую пену. – Я тебе уже и так в кругленькую сумму обошлась.
Дэн оглядел неухоженный сад – трава не кошена, лютики все заполонили, да и жимолость не худо бы приструнить, – замахал руками.
– Что да, то да. Того и гляди, разорюсь, такая ты у меня требовательная!
– Я серьезно!
– А ты расслабься. – Он взял кружку, глотнул. – Забудь про деньги. У меня их достаточно. Но даже если бы их было в обрез… – он улыбнулся своей кривоватой, хитрой, бесподобной улыбкой, – я бы продал все, что имею, за эти дни. Говорят, счастье нельзя купить, а по-моему… – Дэн устремил взор на дальний берег, на рощицу, тряхнул головой, будто не давая воли словам. – Ох, Стелла…
Шутливый тон пропал, смытый приливом эмоций. Стелла и Дэн до боли сцепили пальцы – будто не над столом, а над бездной.
– Что мы теперь будем делать?
– Жить как жили, – вздохнул Дэн. – Мне осталось девять вылетов. В зависимости от погоды и настроения начальства это займет от двух недель до двух месяцев.
Он не добавил: «Или меня собьют», Стелла и так поняла. Уточнения были излишни.
– А что дальше?
– Дадут несколько недель на отдых, а потом отправят в старые добрые Штаты продавать облигации военных займов или что-нибудь в этом роде. – Дэн отпустил ее руку, взял кружку, сделал еще глоток. – Буду ходатайствовать о том, чтобы остаться в Англии. Переведусь, если повезет, в другой эскадрон, начну обучать новобранцев, к примеру. Да мало ли чем я могу быть полезен. Я даже на должность кашевара согласен, лишь бы в Америку не отсылали.
– Война свела нас, но она же и разлучает. Это так несправедливо, что я… я…
Стелла едва сдержала рыдание.
– Да, несправедливо.
Прошло несколько бесконечных мгновений. Стелла глотнула пива, поставила стакан. Проследила путь капель по запотевшим стенкам. Что угодно, лишь бы не смотреть на Дэна. Потому что, если она на него взглянет, – разрыдается. Потому что взглянуть на него сейчас – значит взглянуть в будущее. Далеко-далеко – счастье: дом на океанском побережье, белый мех у камина. Только на пути к этому раю лежит широченная пропасть. Разве возможно преодолеть ее?
– А как же я? Мне что делать? Я не хочу ни быть, ни даже считаться женой Чарлза. Жизнь слишком коротка, любовь – бесценна, нельзя тратить время на притворство.
– А Чарлз согласится на развод?
Стелла подумала с минуту.
– Куда ему деваться? Согласится, наверное. Для него брак священен, но ведь ясно, что я ему неприятна. Что уж говорить о любви. Знаешь, когда он в последний раз приезжал на побывку, я обратила внимание: на Питера он так смотрит, как на меня в жизни не смотрел. Раньше я этого не замечала. А как ласково с ним разговаривает!.. Чарлз не сможет и дальше прикидываться, что у нас нормальные супружеские отношения. Он мною просто брезгует, ему ко мне прикоснуться – все равно что слизня в руки взять. Мы с ним совершили ужасную ошибку, поженившись.
– Я все думаю про этого Питера. Ты о нем писала. Похоже, они с Чарлзом очень близки.
– Да. Они давно дружат, еще с теологического колледжа, задолго до того, как я появилась на горизонте. Вместе рыбачили во время каникул…
Стелле казалось, Дэн сейчас рассмеется – но он был серьезен. Он о чем-то думал.
– А тебе не кажется странным такое совпадение – обоих, Чарлза и Питера, одновременно отпустили на побывку, и они умудрились столкнуться на вокзале?
– Пожалуй… – Стелла прямо почувствовала, как улыбка сползает с ее губ. Примерно то же самое, насчет странности совпадения, она сказала тогда Чарлзу, а он ее оборвал. Дескать, что тут странного, тысячи военных каждый день оказываются на вокзале Виктория. Стелла прикусила язык, не рискнула объяснить, о чем, собственно, она. А она говорила о ничтожности шансов встретиться в этакой толпе.
Дэн допил пиво, осторожно поставил на стол стеклянную кружку.
– Это просто предположение. Сначала пара фраз из твоего письма меня напрягла. – Он усмехнулся. – Потом я обнаружил, что Чарлз, как бы это помягче выразиться, не изнывает от плотского влечения к тебе. Я стал прикидывать. Конечно, я могу ошибаться… по-моему, со стороны Чарлза женитьба была не ошибкой. Она была прикрытием.
– Как это?
Дэн достал пачку «Лаки страйк», извлек одну сигарету. Стелле предлагать не стал – уже понял, что она никогда не курила и начинать не собирается.
– Видишь ли, бывают мужчины – к слову, и женщины тоже, – которые испытывают сексуальное влечение к представителям своего пола. Причем таких людей немало.
– Но ведь это… незаконно?
– Ну да. – Дэн прикурил, закрывая пламя ладонями, сделал затяжку, выдохнул дым. – Только вот в чем штука: придуманные людьми законы не способны контролировать чувства. Если я не ошибаюсь насчет Чарлза, он потому и решил жениться, чтобы под надежным прикрытием вести прежнюю сексуальную жизнь. Нет, я ничего не утверждаю. Может быть, все совсем иначе, причины разные бывают…
– Ты прав.
Стелла была ошарашена. До сих пор она словно близоруко щурилась, тщась сориентироваться; теперь Дэн дал ей очки, и пейзаж стал четким и ярким.
– Все сходится. Он и меня-то в жены выбрал только потому, что я была глупая и наивная. Я бы в жизни ничего такого не заподозрила. А еще очень удобно меня обвинять – мол, как женщина никуда не годишься, потому и не заладилось супружество.
Дэн глубоко затянулся, медленно выпустил дым.
– Для нас это открытие практически ничего не меняет. В любом случае ты связана узами брака.
– Нет, меняет! Теперь я все понимаю. И знаешь, мне жалко Чарлза. Я с самого начала чувствовала, что он глубоко несчастлив. Я думала, его точит мысль о том, что он не достоин служить Богу. Или что его огорчает разлад с родителями. Сейчас я словно прозрела. Как, наверное, тяжело – любить и знать, что никогда не будешь вместе с возлюбленным, что и люди, и закон против тебя.
