– На кону стоит жизнь моей любимой женщины. – Людвиг холодно глянул в глаза Гельмуту. – Это самое важное, кузен. Я повесил на Рину всю защиту, которая была в моем арсенале. Запретил ей покидать территорию виллы, оставил на страже пару призрачных гончих. Я сделал все возможное. И видит Баргот, я бы предпочел быть с ней, а не развлекать франков бесплатным балаганом!
– Дорогостоящим балаганом, кузен. Иди поработай на благо родины. – Гельмут отпустил его коротким взмахом руки.
Оставив короля и Германа совещаться дальше, Людвиг вышел из кабинета и облегченно вздохнул: ему поверили. У них с Риной есть небольшая отсрочка, чтобы разобраться в ситуации с драконами самостоятельно и не позволить Гельмуту вмешаться. Лишь бы никто больше не прознал, что они способны говорить с драконами! Тогда сегодняшняя критическая ситуация покажется Гельмуту цветочками, а за четой Бастельеро будут охотиться все шпионы всех государств, а заодно все тайные общества и мечтающие завоевать мир маньяки, люби их Баргот.
Нет уж. Сначала он сам выяснит, что замышляют драконы и зачем им похищать Рину, когда она и так готова с ними разговаривать. А из массенского ордена сделает десяток-другой мирных, послушных зомби. Вот тогда и можно будет обрадовать кузена порцией новостей.
Виен, Астурия. Королевский дворец
Герман Энн
После ухода Людвига король выслушал доклад Германа по подготовке совместной с Испалисом операции и о результатах исследования предметов, принесенных герцогиней Бастельеро из своего мира.
– Исследовательский отдел представил план дальнейших изысканий. – Герман выложил перед королем увесистую папку. – Большую часть иномирских технологий мы понять не в состоянии, но даже того, что уже есть, достаточно, чтобы обеспечить Астурии технологическое превосходство на десяток-другой лет. Разумеется, сотрудники отдела сейчас даже не покидают служебных корпусов, чтобы информация не просочилась наружу. Но нам требуются серьезные финансовые вливания, увеличение штата и новые помещения. По моим прогнозам, кое-что можно будет внедрить в массовое производство в ближайшее же время, там суть не столько в технологиях, сколько в идеях…
Примерно через полчаса, подписав почти не урезанный бюджет исследований, король откинулся в кресле и включил селектор.
– Шамьет и завтрак, – велел он секретарю и повернулся к Герману: – Как считаешь, Людвиг на самом деле не нашел бумаги или затеял свою игру?
– Ваше величество, Людвиг предан короне и лично вам. – Герман потер лоб. – Но он определенно что-то скрывает. Что-то, связанное с женой. Я чувствую, но, сами понимаете, прочесть его не могу.
– Мальчишка! – Гельмут стукнул ладонью по столу, разметав бумаги. – Романтик желторотый! Я ясно приказал: влюбить Рину в себя и обеспечить семью наследником, а не влюбляться самому! Неужели так сложно очаровать женщину и узнать ее секреты?
Вскочив, Гельмут принялся вышагивать по кабинету и высказывать Герману, какой его кузен никчемный, глупый, упрямый, избалованный мальчишка, ничего не смыслящий в женщинах и неспособный очаровать хромую прачку, не то что такую красавицу, как Рина! А кузена он и вовсе не уважает, приказы не выполняет, спорит почем зря, и из-за него выпавший Астурии редчайший шанс может сорваться!
После особенно яростного пассажа, выслушанного Германом с вежливым интересом и тут же забытого, отворилась дверь, и в кабинет заглянул Отто.
Гельмут, уже открывший рот для продолжения, резко развернулся и нахмурился. Но Отто не смутился:
– С добрым утром, папа, Герман. Ты опять пропустил завтрак. А Людвиг давно ушел? И почему ты на него сердишься, тебе тоже нравится фрау Рина?
Гельмут проглотил рвущиеся с языка ругательства и холодно ответил:
– Вашего высочества это не касается. И ваше высочество забыли, что врываться на королевское совещание нельзя. Никому! А тем более подслушивать!
– Я не подслушивал! – Отто нахмурился и набычился, в точности как отец, за холодностью и раздражением пытаясь скрыть обиду. – Ты так громко кричал, что слышно было на весь дворец. А я просто хотел напомнить Людвигу, что фрау Рина обедает у нас сегодня. Я уверен, он забыл ей сказать.
Герман очень пожалел, что не может вмешаться. Отношения Гельмута с сыном и так не были простыми, а подобные стычки их лишь усложняли. И ведь опять ссорятся на пустом месте. Но в этот раз на Гельмута снизошло просветление. Видимо, под впечатлением от сыновней «любви» принца Шарля к императору Франциску.
– А ты прав, наверняка забыл. – Гельмут вздохнул и подошел к сыну, открыл для него дверь полностью и положил руку ему на плечо. – Извини, Отто, я сегодня устал и зол, как демон. Рина мне в самом деле нравится, но я не собираюсь заводить с ней роман.
– Точно не собираешься? – в голосе Отто слышалось облегчение пополам с сожалением, похоже, принц сам не определился, чего ему хочется больше: счастья для любимого дядюшки Людвига или Рину в качестве мачехи.
– Точно, – заверил его король. – Людвиг отбыл по делам службы, а фрау Рине нельзя покидать дом. Так что мы съездим к ней сами, сделаем сюрприз. Как думаешь, она не откажется угостить нас обедом?
Отто просиял.
– Не откажется! А можно я приготовлю для нее подарок? Я умею правильно ухаживать за дамами!
– Разумеется, Отто. – Гельмут потрепал сына по идеально причесанным локонам. – И выбери для фрау Рины подарок от меня тоже. Такое ответственное дело я могу доверить только тебе!
Когда радостный Отто убежал вприпрыжку, не в силах изображать серьезного и солидного наследника короны, Гельмут плотно прикрыл дверь и злорадно усмехнулся:
– Вот и пообщаемся с нашей иномирянкой без Людвига. Застанем ее врасплох! Мне кажется, Людвиг на нее влияет, и не в лучшую сторону.
– Или она на Людвига в лучшую, – сказал Герман, собирая со стола разбросанные секретные документы.
– Или она, – отмахнулся Гельмут. – Я хочу знать, чем занимается ее светлость, когда мужа нет дома. Ты едешь с нами, Герман. Заодно посмотришь ее память. Думаю, найдешь много интересного.
– Об убийце? – не особо надеясь на пробуждение в Гельмуте совести, переспросил Герман.
– А, разумеется. Убийца тоже важен. – Холодный взгляд Гельмута ясно говорил: не прикидывайся идиотом, генерал. Какая, к демонам, совесть, когда на кону стоит благо государства!
– Как скажете, ваше величество.
Склоняя голову перед королевской волей, Герман вспомнил кусочек сегодняшнего диалога кузенов.
«Что я, по-твоему, нелюдь?»
«Ты – король».
Король. И ни одно чудовище, ни одна нелюдь тебе в подметки не годится, твое величество.
Глава 17, о конопле и сюрпризах
Виен, Астурия. Вилла «Альбатрос»
Рина
