– Мать Фаби попросила скрыть ее имя, – быстро вставила Ринка.
Фаби фыркнул:
– Просто я ей не нужен. А в своей семье она – посредственная магичка, это я могу сказать точно.
– В семье? – заинтересовался Курт. – Я не слышал, чтобы у барона де Флер была сестра, а других семей с сильным универсальным даром… впрочем… Ваша мать – уроженка Бриттии?
– Не угадали, герр Петер! – Фаби недобро сверкнул глазами. – У вас еще две попытки, а если не угадаете – я вас съем!
– Фаби! – Ринка рассердилась. – Иди к себе, почитай книгу по этикету.
– Я знаю ее наизусть! – Мальчишка не унимался. – А герр Петер…
– Фаби, замолчи, – велела Ринка, совершенно не понимая, что нашло на драконенка. Она никогда раньше не видела его таким злобным и упрямым. Неужели это – подростковый возраст?
– Я вижу, вы любите играть в загадки, юноша, и не чужды духа научных диспутов, – в голосе Курта послышалась издевка. – Вы практически готовый академик. Многие ученые мужи придерживаются такой же убедительной аргументации. Хотите послушать? Как раз сегодня вечером состоится диспут на тему этичности некоторых методов исследования. Возможно, даже на тему препарирования драконов.
– Послушать? Пфе! – Фаби вскочил с кресла и навис, то есть попытался нависнуть над доктором Куртом. – Я им скажу, я их…
– Фаби, сейчас же иди к себе! – теперь уже вскочила Ринка, развернула мальчишку за плечи и подтолкнула к двери. – Немедленно к себе!
– Это не научный подход, мама! – возмутился Фаби, не двигаясь с места.
– Научный диспут будешь вести с папой, когда он вернется. А пока – к себе.
Сердито фыркнув напоследок, Фаби пошел к двери, печатая шаг – в точности как Людвиг, когда злился. Ринка даже немножко умилилась. Совсем чуть. Потому что мелкий паршивец выдал себя с головой, и что с этим делать – Ринка не представляла. Тупо все отрицать? Курт не поверит. Признаться, что Фаби – дракон? Нет, ни за что, это поставит их обоих в крайне уязвимую позицию. Значит, отрицать. Баргот подери вредного мальчишку!
– Прошу прощения, доктор Курт. Фаби всего десять дней как в столице, и его манеры оставляют желать лучшего.
– Мои манеры в полном порядке. – Фаби обернулся от двери и смерил Курта пронзительным хищным взглядом. – А на вас нитка. На рукаве вот тут. – Он показал на свое левое предплечье и фыркнул. – Неприлично ходить в гости всему в нитках!
И, пока Ринка замерла от возмущения, быстренько шмыгнул за дверь.
– Нитка? – переспросил Курт, внимательно разглядывая рукав. Никакой нитки Ринка не видела. Чистый, идеально отглаженный рукав из тончайшего сукна. Но в отличие от нее Курт там что-то нашел, снял двумя пальцами и покачал головой: – Надо же! Заметить так хорошо скрытое заклинание! Ай-ай-ай, и кто же повесил на меня следилку… – Он поднял невидимую нить на уровень глаз, отпустил, щелкнул пальцами, и Ринке послышался электрический треск. – М-да. Невероятная наглость. Кое-кого из моих учеников ждет неприятный разговор.
– Все же прошу прощения за поведение Фаби, – повторила Ринка, когда он замолк.
– А, ерунда, – махнул рукой Курт, снова входя в образ доброго дядюшки-профессора. – Детская непосредственность, пыл, отстаивание своего мнения – это же прекрасно, Рина! Это качества настоящего ученого! Ах, если бы наше общество не прививало детям замкнутость и сдержанность, доходящую до апатии! Я очень рад, что этот ребенок попал на воспитание именно к тебе, Рина. Береги его, он очень ценен.
Курт светски улыбнулся, а Ринку опять кольнуло: что-то тут не так. Как будто Курт хочет ей что-то сказать, но не может. Странно, очень странно!
– Конечно, я буду его беречь. Ведь он – Бастельеро.
– Вот и хорошо. Что ж, приятно было с тобой поговорить, но меня ждут. Вечно дела, дела… Прошу, составьте мне компанию сегодня в Академии. Диспут открытый, а тебе и юному Бастельеро непременно будет интересно!
– Сожалею, доктор Курт, но Людвиг настоятельно просил нас не покидать дом.
– Герцог весьма похвально заботится о вашей безопасности, но рядом со мной вам определенно ничто не угрожает, милая Рина. Мы пройдем порталом, так что господа шпионы, которые дежурят возле вашего дома и которых опасается герцог, даже не поймут, что вас некоторое время не было дома. Идемте же!
Ринка поймала себя на том, что ей безумно хочется пойти с Куртом. Впрочем, именно этого она и ожидала. Но не ожидала того, что его предложение взять с собой Фаби вызовет в ней резкий протест. Она хотела отправиться в Академию одна, и только одна.
Еще странность? Не многовато ли на сегодня?
– Идемте, я провожу вас, доктор Курт, – обтекаемо отозвалась она, вставая.
И, пока они шли к выходу из гостиной, а из гостиной – по коридору и холлу, Ринка вежливо и отстраненно отвечала на вопросы Курта: прочитала ли она монографию? Что думает? Не хочет ли изложить свои соображения в виде эссе? А пока отвечала, прислушивалась к собственным ощущениям.
– …написать эссе, конечно же…
«Мама, не верь ему! Он опасен!» – раздалось в голове, когда до входной двери оставалось всего несколько шагов.
Машинально оглянувшись, Ринка заметила синий хвост, мелькнувший за оливой в кадке.
«Фаби, все хорошо. Я никуда с ним не пойду. А ты сам держись от Курта подальше».
«Я тебя охраняю!»
Упрямый мальчишка.
– И не беспокойся так о мальчике. – Доктор Курт ободряюще пожал ее руку. – Все дети проходят этот сложный период. Просто не позволяй ему всеми командовать.
– Конечно. Еще раз извините, доктор Курт… – Продолжая говорить, Ринка шагнула следом за ним и только на крыльце дома поняла, что нечаянно вышла за дверь. – Надеюсь, мы с вами скоро увидимся снова.
– Я тоже, милая Рина.
Доктор Курт галантно склонился над ее рукой, и тут…
«Мама, отойди от него!» – раздался панический вопль, мелькнуло что-то синее, одновременно раздался треск открываемого портала, в Ринку что-то врезалось, кто-то куда-то ее потянул… и она поняла, что падает, падает…
Она упала на что-то твердое, сверху ее придавило что-то тяжелое и горячее, послышались недовольные, даже испуганные голоса, кто-то зарычал, и она провалилась в спасительную темноту, едва успев подумать: кажется, я вляпалась!
Мы вляпались…
Глава 22, о тайном и явном
Виен, Астурия. Кабинет генерала Кроненштутц, графа Энн
Людвиг
Людвиг сидел в кресле любимого начальства, сложив гудящие ноги на стол и держа трубку фониля на отлете, и слушал вопли Черного Карлика.
Глава дружественной конторы изволил гневаться, собственное начальство изволило устраивать разнос оперативному отделу, а Людвиг… Людвиг впервые за сутки наконец-то присел отдохнуть. Он мужественно держал глаза открытыми, чтобы не уснуть прямо тут, а добраться домой, и ор Д’Амарьяка в этом несколько помогал.
