– …ужасно много!
– Чего много? – переспросила Ринка.
– Так карточек, мадам. Разве у вас в Руссии не так? Благородные господа наносят визиты и оставляют карточки, чтобы как будто в гостях побывали. Со всеми же поговорить не успеешь, а надо, чтобы карточек было много-много!
– Так они же, наверное, к его светлости приезжали, а не ко мне, – пожала плечами Ринка. Она слышала о визитках, и даже примерно представляла, как и зачем их оставляют, но только примерно. И совершенно не понимала, что дальше с ними делать.
– Нет, герр Рихард сказал, все – для вас. Да вы сами посмотрите!
Наверное, с полдюжины, утешила себя Ринка. Магда – дитя восторженное, наверняка «ужасно много» у нее не такое и ужасное.
Надежда не оправдалась. Поднос с визитками, преподнесенный Рихардом по дороге из лаборатории в будуар, был полон. Действительно ужасно. Кто все эти люди и что им нужно? Наверняка ничего хорошего.
И вообще, супруг не велел ей принимать гостей, а выходить самой и вовсе запретил. Весьма кстати!
– В камин их, – велела Ринка, даже не прикоснувшись к верхней. Вдруг там сибирская язва или хуже того, проклятие?
– И от мадемуазель Бальез тоже? – флегматично поинтересовался Рихард. – Она в гостиной, просит вас о встрече.
– А это кто такая? – Ринка попыталась вспомнить, где слышала это имя, но ничего так и не припомнила.
– Бывшая содержанка герра Людвига, – ответил дворецкий со своей обычной невозмутимостью.
– Она выжила?
К собственному удивлению, Ринка почувствовала облегчение, даже радость. Содержанка или нет, но расплачиваться смертью за естественное желание иметь богатого любовника – это слишком. К тому же она храбро пыталась спасти и Людвига, и саму Ринку, стреляла по убийцам, когда могла бы просто спрятаться в доме. Хорошо, что она не погибла!
– Мадемуазель похожа на вашу кошку, всегда падает на лапы. Ее рана была незначительной.
– А что ей нужно?
Рихард лишь пожал плечами. Впрочем, Ринка не особо надеялась на ответ. Если мадемуазель пришла ее шантажировать – то вряд ли расскажет об этом дворецкому. Но скорее ей просто нужны деньги, чтобы уехать, ведь она потеряла разом и богатого покровителя, и супруга, к тому же ею стопроцентно заинтересовалась контрразведка. Ринка бы на ее месте бежала как можно быстрее и как можно дальше.
– Вы думаете, мне будет уместно пригласить ее пообедать? И вы не знаете, герр Людвиг не собирается ли вернуться сегодня?
– Герр Людвиг планирует вернуться завтра, и никаких больше гостей к обеду не ожидается. Вы можете пригласить мадемуазель, если того желаете. Вы герцогиня. – Рихард слегка поклонился, все так же невозмутимо, но Ринка явственно прочитала в его тоне: герцогиня может приглашать отобедать хоть судомойку, никто не посмеет и пикнуть.
– Чудесно. Значит, велите накрыть на две персоны. Думаю, волшебное фрикасе от фрау Шлиммахер заслуживает того, чтобы им наслаждалась не только я.
– Фрау Шлиммахер будет счастлива услышать похвалу от вашей светлости. Да, и что делать с коробками, которые доставили от герра Курта?
– Какими еще коробками? – Ринка нахмурилась в недоумении.
Рихард протянул ей конверт.
«Очаровательнейшая Рина!
Примите этот небольшой подарок в знак дружеского расположения. Надеюсь, он сделает ваше пребывание в Виен более приятным и увлекательным.
Доктор Курт».
– Судя по маркировке, лабораторное оборудование, – сказал Рихард, когда Ринка прочитала записку.
Кстати, почерк был совсем не похож на почерк анонимуса из салона мадам Шанталь. И никаких липких заверений в вечной дружбе и благих намерениях.
Даже немного жаль, что анонимку писал не он, это бы здорово упростило Ринке жизнь.
Нет-нет, все! Хватит шпионских страстей! Доктор Курт – хороший. И будем придерживаться этой версии, пока не доказано обратное.
– Как мило с его стороны! – улыбнулась Ринка. – В лабораторию, конечно же! Посмотрю после обеда.
Мадемуазель при ближайшем рассмотрении оказалась старше, чем Ринке показалось на первый взгляд. Лет двадцати пяти, а то и двадцати семи. И одета она была на этот раз почти скромно – в лавандовое платье с длинным рукавом и воротничком-стойкой. Оно могло бы показаться даже строгим, если бы не летящая двухслойная юбка, вышивка на рукавах и кружевная кокетка. Определенно вкус у мадемуазель был превосходным.
А глаза – полны любопытства, которое мадемуазель не сочла нужным скрывать.
– Ваша светлость. – Она присела в реверансе, не опуская глаз.
– Мадемуазель Бальез! – Ринка в ответ кивнула, не делать же герцогине реверансы перед содержанкой… как же утомляют все эти ритуальные танцы! – Я рада, что вы живы.
– Спасибо…
– Прелестное платье… Тори?
– Если вам будет угодно. – Француженка лукаво улыбнулась.
Ринке очень хотелось спросить: «Какого черта вы пожаловали?» – но герцогский статус обязывал… понимать бы еще, к чему?
Очень кстати вспомнилось Рихардово: «Вы – герцогиня».
Ага. Герцогиня. Значит, что хочу – то и ворочу. По крайней мере, в собственном доме.
– Вы меня заинтриговали своим визитом. – Ринка отбросила малопонятные церемонии. – О чем вы хотели поговорить?
– Вы совсем не похожи на этих чопорных фрау, которые не переходят к делам, пока не обсудят детей, цены на украшения и туалет королевской фаворитки на последней постановке Виенской оперы, – отозвалась Тори.
– У короля есть любовница? – тут же поинтересовалась Рина.
– Оперная прима. Но кто бы посмел не дать фаворитке его величества первую роль, не так ли?
– Если она хорошо поет… – пожала плечами Ринка.
– Все в восторге от ее голоса, красоты и таланта, а я не настолько хорошо разбираюсь в опере, чтобы об этом судить. – Тори улыбнулась с таким видом, что сразу стало понятно, что она на самом деле думает о красоте и таланте. – Зато у нее, говорят, волшебный ротик.
Ринка рассмеялась про себя: вот злюка! Но не глупа, сначала прощупывает почву – мало ли герцогиня имеет свое мнение о фаворитке? Однозначно не глупа.
Что ж, значит, у нее можно будет узнать много интересного о расстановке сил в местном обществе. И немножко перемыть косточки чопорным фрау – тоже будет забавно. Ринке всегда нравились пикировки театральных дам, конечно, пока не переходили в базарные скандалы.
– Пока я не знакома с Виенской оперой, но надеюсь, это ненадолго. Так вы?..
– Я вам не враг, ваша светлость, и никогда им не была. Я здесь потому, что мне не безразлична судьба Людвига. – Она на мгновение запнулась, но решительно продолжила: – Мне не нравится та игра, что ведет за его спиной барон де Флер. Конечно же, барон – мой коллега, но…
