Только подойдя к жене вплотную – она поднялась навстречу, сияя доверием и радостью, – Людвиг вспомнил, что даже не снял перчатки.
К Барготу перчатки! И этикет, и весь мир к Барготу! Она ждала его, она…
Она приникла к нему, умостившись в его объятиях, и потерлась щекой о его плечо. Так уютно, по-домашнему, что у Людвига из головы тут же вылетело все, что он хотел сказать. И мысль про перчатки тоже – он просто стянул их и бросил. Куда-то.
Ее нежное ушко, едва прикрытое шелковым завитком, было слишком близко, чтобы не поцеловать его. И она слишком прерывисто вздохнула, слишком быстро забилось ее сердце, чтобы он смог остановиться. Да и зачем? Не было на свете ничего важнее, чем целовать собственную жену. Медленно. Вдумчиво. Впитывая цветочный, с примесью шамьета и меда запах ее тела, нежность ее кожи, ее взволнованное дыхание, ее тихий шепот:
– Людвиг…
Мягкая, податливая, горячая, она желала его так же сильно, как он ее. Ее пальцы уже теребили пуговицы его сюртука, ее платье уже сползло с плеч, позволяя губам Людвига исследовать тонкие ключицы и терпко-влажную ложбинку между грудей. На миг он прервался, когда она сердито фыркнула, не справившись с его шейным платком, оторвался от нее – и на пол полетел сначала едва не придушивший его платок, следом сюртук и сорочка. Он раздевался, не отрывая взгляда от Рины. Мелькнула мысль о чешуе, он же возбужден до предела, значит, наверняка опять превращается демон знает во что – и тут же исчезла, смытая восторгом в ее глазах. Словно его метаморфозы ничего для нее не значили, словно он нравился ей любым, даже хитиновым чудовищем. А когда она изогнулась, что-то там сзади расстегнула и, лукаво улыбнувшись, стала выскальзывать из платья, Людвиг позабыл последние сомнения, с рыком сдернул штаны – и поймал ее, приник к ее губам, стянул ненужное платье прочь и закинул ее ногу себе на бедро.
Она вскрикнула, вцепилась в его плечи, запрокинула голову…
И весь мир окончательно перестал существовать, оставив лишь ее, его прекрасную, нежную, страстную Рину.
А потом он обнаружил себя стоящим на коленях, в ней, все еще вздрагивающей от наслаждения. Ее ноги обнимали его бедра, пальцы путались в его волосах, нежную кожу покрывала испарина, а прямо перед его глазами на ее плече розовел след поцелуя.
Людвига посетило странное желание: сегодня вечером, в опере, видеть ее в платье с декольте, чтобы это розовое пятнышко осталось на виду. Как метка.
Он лизнул метку, потерся об нее губами. Рина тихо-тихо рассмеялась и шепнула:
– Ваша светлость – опасный маньяк. Или чудовище?
Людвиг на миг замер. Чудовище? Он? Но… она же не боится?
– Самое нежное на свете опасное чудовище, – проворковала Рина, целуя его в висок и лаская пальцами затылок. – Людвиг.
Закрыв глаза, он поднял голову, поймал ее губы своими – вместе с окончанием собственного имени. Чудовище? Да пусть, для Рины он никогда не будет опасным. И никому…
– Я никому не позволю тебя обидеть, ни одному чудовищу.
В ответ она его поцеловала. Снова. А потом поежилась и прижалась к нему плотнее:
– Холодно. Ты горячий, но тут холодно.
На миг Людвиг пожалел, что ему не подвластна трансфигурация, да и перемещение предметов тоже хромает. А согреть любимую женщину некромантией – определенно дурная идея. Примерно как поджечь камин в библиотеке. Пришлось, как обычному человеку, подбирать с пола ее платье и, смеясь и целуя ее, застегивать хитрые крючки на спине. Не все, часть оторвалась.
И лишь надев на нее платье, а на себя штаны и сорочку, Людвиг вспомнил – и о гостях из солнечного Испалиса, и о предсказании Лорен, и о Барготом залюбленных политических интригах.
– Рина, послушай…
– Людвиг, мне надо сказать…
Они замолчали одновременно, снова потянулись друг к другу, и Рина смущенно пожала плечами:
– Ты первый.
– Рина, тебе угрожает опасность. Прошу тебя, держись как можно дальше от драконов, увидишь тварь в небе – беги, прячься. Кто бы тебе ни рассказывал, какие они умные, прекрасные и добрые, не верь. Драконы – опасные, хищные, коварные твари.
Рина нахмурилась, собралась возразить, но Людвиг разгладил пальцем хмурую морщинку между ее бровей и коснулся этого же места губами.
– Прошу, пообещай мне.
– Но они разумны!.. – заупрямилась она.
– Я не могу потерять тебя. Ты такая хрупкая и беззащитная, я никогда не прощу себе, если с тобой что-то случится. Будь осторожна, всегда бери с собой охрану, а лучше ближайшее время не покидай дом без меня. Я не знаю, что нужно от тебя этим тварям, но если кто-то из драконов хотя бы приблизится к тебе, клянусь – убью и сделаю чучело.
– Но с чего ты решил, что они хотят меня обидеть? – с тоской в голосе перебила его Рина. – Может, как раз наоборот!..
– Знаю. Точно. И я обещаю, скоро все это закончится. Я найду тех, кто покушается на нашу семью, и ты будешь в безопасности. Ты веришь мне?
Рина кивнула, опустив глаза. Словно ее лишили мечты. Это было плохо и неправильно, но лучше отказаться от сказки, чем рисковать жизнью.
– Обещай мне: никаких драконов. Никогда.
– Обещаю, – тихо отозвалась она, так и не подняв глаз.
Людвиг обнял ее, потерся губами о ее растрепанные волосы.
– Все будет хорошо, моя радость. Совсем скоро. Хочешь, сегодня вечером поедем в оперу? Ты же любишь музыку… – Людвиг дождался неуверенного согласия и спросил: – Ты хотела мне что-то сказать?
Она вздохнула и прижалась к нему всем телом.
– Да ничего особенного. Просто хотела взглянуть на Академию, доктор Курт приглашал…
– Нет! – Он не смог сдержать гнева, слишком хорошо помнил предсказание Лорен: Рину похитят прямо от Академии. Сама Академия сгорит, да и демоны с ней, но Рина!..
Она сжалась в его объятиях и попыталась отстраниться.
Проклятье!
– Рина, не сейчас. – Он постарался говорить как можно мягче, но она все равно не расслабилась и не прильнула к нему. – Я не могу тебе объяснить всего, я сам не все понимаю, но Академия и доктор Курт опасны для тебя. Чуть позже я сам тебя отвезу, и ты увидишь все, что захочешь. А вечером я вернусь, и сходим в оперу, хорошо?
Она снова вздохнула и тихо спросила:
– Ну хоть в салон мадам Шанталь мне можно? Все же опера, надо бы платье.
– Конечно, – с облегчением согласился Людвиг. Он бы предпочел, чтобы Рина осталась дома, но понимал: ее доверие слишком хрупко, стоит немного пережать, и все. Она замкнется. И все равно сделает все по-своему. В этом она похожа на него самого, маленькая упрямица. – Я оставлю тебе мобиль, возьми шофера, камеристку… лучше еще кого-нибудь для охраны. И будь готова к половине седьмого.
– Спасибо! Я буду. – Она погладила его по щеке, чуть грустно улыбнулась и сбежала.
