Парфёнов не спешил. Выдержке его стоило позавидовать. Он задал несколько незначительных вопросов, лишь потом взял быка за рога:
— Квартиру тебе не дали? А чего не приходишь? — Он разыграл удивление. — Вы же водная прокуратура! Можешь претендовать на площадь в ведомственном жилом фонде… Постой! На днях уезжает предрыбколхоза Куманьков… Знаешь его? Хоромы у него, правда, не бог весть какие… Три комнаты. Окна на одну сторону. Ты зайди…
Я был благодарен судьбе, что жена не слышит нашего разговора.
— Тогда помощник твой, — он взглянул на Балу, — переехал бы в комнату, которую ты занимаешь…
Транспорт, который двигался позади бежевой «Волги», успел благополучно нас объехать и теперь снова выбирался на трассу далеко за нашими спинами.
— Ну ладно, — сказал я. — Мы здесь не за тем собрались. Скажите водителю — пусть откроет багажник…
— А это ещё зачем? — Парфёнов разыграл искреннее недоумение. — Ты можешь мне объяснить?
— Могу. — Я уже закусил удила, и всё было мне нипочём. — Там, может статься, есть красная рыба.
— Там нет никакой рыбы.
— Я предпочёл бы убедиться.
Он с сожалением посмотрел на меня.
— Что же, по-твоему, коммунист, даже если он прокурор, не может доверять другому коммунисту? Ведь если мы с тобой друг другу сегодня не поверили, как же нам люди будут верить?
— Дело не в партийной принадлежности…
— Вот, значит, как… — Он присвистнул. — Круто берёшь! Ну ладно. Будем считать, что ты погорячился… Я поехал! — Он подал руку Хаджинуру, Бале, сочувственно взглянул на меня, тяжело повернул к машине. — И смотри, не откладывай с квартирой. А то перехватят…
В «Волге» включили мотор, водитель аккуратно подал её вперёд, к Парфёнову. Под шипами заскрипел песок Машина была уже рядом.
Я нагнулся к дверце водителя. Через окно — он не успел мне помешать выдернул ключ зажигания.
— Выходите.
— Что такое?
Уже знакомый мне снабженец сажевого комбината — лысый, с выбритым подбородком и усами подковой — показался из машины.
— Откройте багажник. — Я положил ключи на капот.
Снабженец посмотрел на Парфёнова. Начальственный зампред Рыбакколхозсоюза ничего не сказал, сделал несколько шагов в сторону.
— Я человек маленький, как скажете… — Вахидов открыл багажник, крышка поднялась до упора, энергично и плавно качнулась.
Багажник оказался заполнен тушами свежей рыбы. Это были осетры — не особо крупные, шесть — десять килограммов каждый.
Я закрыл багажник.
— Прошу в машину. Бала. — Я обернулся к своему помощнику, он был тише воды и ниже травы. — Перейдёте в «Волгу». За руль. Доставите обоих в прокуратуру. Хаджинур сядет на заднее сиденье между ними…
— Я понял.
— Возьмите от обоих объяснения. Чья рыба, как к ним попала? Куда везут, занимались ли раньше скупкой осетровых у браконьеров и у кого именно? И ждите меня. Я ещё проскочу вдоль берега. Всё. '
— Не всё! — Парфёнов злобно взглянул в мою сторону. — И здесь смотри тоже! — Он дёрнул дверцу. И меня обыщи! Чего уж там! — Он стал выворачивать пустые карманы. — Поиздевайся вдоволь! Сегодня Парфёнов у тебя в руках! Но завтра ты мне ответишь за проюкацию! — Он бешено закрутил перед моим носом огромным кулаком. — За то, что вы мне подсунули в багажник! Вместе с этим… — Он ткнул пальцем в Вахидова. — Все ответите! Сволочи!
Он тяжело плюхнулся в машину, но не сзади, с Хаджинуром, как я предлагал, а на первое сиденье, рядом с Балой.
— Я требую срочно доставить меня к дежурному по облисполкому. Я депутат и пользуюсь депутатской неприкосновенностью…
«Чёрт с тобой, — подумал я. — Надеюсь, ты не выхватишь руль и не сбросишь машину в кювет».
Орезов молча сел на второе сиденье.
— Одну минутку, товарищ прокурор!.. Вахидов отозвал меня.
— Одну минутку… — В машине нас не могли слышать. — Я человек не богатый, есть люди богаче меня.» Но всё же! Я позвоню, мне принесут. Сколько? Тридцать тысяч?
— В машину! — приказал я.
— Пятьдесят? Сто тысяч?
— Бала, — я нагнулся к кабине, — сразу вызывайте следователя. Пусть возбуждает уголовное дело, посылает людей на обыск. И сразу арест на имущество…
Минут тридцать я буквально крался с «Нивой» по трассе, до одури вглядываясь в черноту. Время от времени останавливался, выходил на дорогу. Стояла абсолютная тишина. Ветер был с моря.
«Настоящая браконьерская ночь… Даже если заглохнет мотор, лодку всё равно не вынесет на середину, а прибьёт к берегу…»
Побережье было пусто. В одном месте я увидел несколько «козлятников», но и в них тоже было темно и пусто. Я плохо представлял себе, где может находиться браконьерская лодка, выгрузившая добычу. Зарыться в песок? Вернуться в море? Я слышал об обоих этих вариантах. Тягач тоже мог уволочь тяжёлую лодку. Но чтобы погрузить её на машину, требовалось достаточное число людей.
Под ногу мне попало что-то твёрдое. Я нагнулся. Это был обломанный кусок весла, тут же валялась изуродованная уключина от «кулаза». Железо было натыкано всюду.
Я решил не ехать дальше, укрыл «Ниву» позади «козлятников»: если бы лодку повезли по трассе, они не смогли бы проскользнуть незаметно.
Показалась луна, она была похожа на огромную приплюснутую чашу. Вдали виднелось несколько домов — в них никто не жил: пустые глазницы окон, выщербленные стены. Берег, покрытый серым мелким ракушечником, чуть слышно поскрипывал, звук напоминал скрип качалок, без устали ночью и днём качавших нефть.
В море, впереди, что-то темнело. Это были уже виденные мною остатки разрушенных скал. Я находился метрах в трёхстах от метеостанции, у опустелого города. «Все следы ведут сюда…»
В ту же секунду я увидел фары быстро отъехавшей от берега машины.
Пока я был здесь, она находилась по другую сторону метеостанции. Это был, должно быть, приспособленный для езды по ракушечнику с песком мощный «газон» с двумя ведущими осями и высокой посадкой. Водитель шёл на скорости по грунтовой, сильно петлявшей дороге в сторону шоссе. По-видимому, он решил пройти её быстро, в один приём, чтобы не засесть.
Это ему удалось. На трассе машина остановилась. Водитель, как и я, выключил фары, вышел из кабины — мне было хорошо слышно, как щёлкнула дверца. Он несколько секунд постоял. Потом дверца щёлкнула вторично.
Я дал ему отъехать, осторожно повёл «Ниву» к шоссе.
План мой был прост — не приближаться к едущему впереди, пока мы не окажемся перед самым городом.
Гонка Началась.
Он знал дорогу и сразу же легко ушёл вперёд. Я мчался в полном одиночестве.
Шуршал асфальт. Я держал скорость под восемьдесят с лишним, но впереди было по-прежнему темно, пусто.
