Лан не стал сетовать на горькую долю или терять время, представляя, как его захватят в плен. Он приказал солдатам приспустить знамена, открыть городские ворота и спрятаться. Сам же, облачившись в монашеский халат, уселся на самом видном месте на городской стене. Он раскурил благовония и запел, играя на лютне. Через несколько минут он увидел, как приближается громадная вражеская армия, бесконечные фаланги солдат. Делая вид, что не замечает их, он продолжал петь и играть на лютне.
Вскоре армия остановилась у городских ворот. Впереди был Сым Ю, который сразу же узнал человека на стене.
Несмотря на то что солдатам не терпелось ворваться в неохраняемый город через открытые ворота, Сым Ю заколебался, сдерживая войско и поглядывая на Лана. Затем он приказал немедленно и спешно отступить.
Толкование
Чуко Лана прозвали Спящим Драконом. О его завоеваниях во время войны в эпоху Троецарствия слагались легенды. Как-то раз в его лагерь явился человек, назвавшийся перебежчиком, младшим офицером вражеской армии, и предложил помощь и ценные сведения. Лан сразу же понял, что это ловушка, дезертир не настоящий; он приказал обезглавить его. Но в последнюю минуту, когда топор был уже занесен, Лан предложил спасти шпиону жизнь в обмен на его согласие стать двойным агентом. Благодарный и перепуганный, тот согласился и стал передавать врагу дезинформацию. Лан выигрывал одно сражение за другим.
В другой раз Лан выкрал военную печать и изготовил фальшивые документы с приказом разместить вражеские войска в отдаленных пунктах. Рассеяв таким образом силы противника, он захватил три города и обеспечил себе сквозной проход через вражеское царство. Однажды он обманул врагов, заставив поверить, что их лучший военачальник — предатель, после чего тому пришлось бежать и присоединиться к Сыму Ю. Спящий Дракон тщательно культивировал свою репутацию умнейшего человека Китая, у которого всегда наготове фокус в рукаве. Эта репутация, не менее грозная, чем любое другое оружие, наводила ужас на врагов.
Сым Ю десятки раз сражался с Ланом и хорошо его знал. Увидев пустой город и Лана, сидящего на стене и поющего молитвы, он заподозрил неладное. Монашеский халат, пение, благовония — всё это походило на игру с целью запутать противника. Его заманивали в ловушку. Игра была столь очевидна, что у Сыма Ю возникло сомнение — что, если Лан на самом деле один и доведен до отчаяния? Но так велик был его страх перед Ланом, что он не решился рискнуть. Вот что значит власть репутации. Она может остановить целую армию и даже обратить ее в бегство без какого-либо оружия.
Ибо, как говорит Цицерон, даже восстающие против него (влечения к славе. — Пер.) стремятся к тому, чтобы книги, которые они на этот счет пишут, носили их имя, и хотят прославить себя тем, что презрели славу. Все другое может стать общим; когда нужно, мы жертвуем для друзей и имуществом, и жизнью. Но уступить свою честь, подарить другому свою славу — такого обычно не увидишь.
Монтень, 1533–1592
Соблюдение закона (2)
В 1841 году молодой П. Барнум мечтал добиться признания его первым шоуменом Америки. Чтобы достичь славы, он решил приобрести Американский музей на Манхэттене и превратить его в коллекцию диковин. Однако у Барнума не было денег. Музей стоил 15 тысяч долларов, но Барнуму удалось составить заявку так, что она понравилась владельцам, несмотря на то что наличные заменяли десятки рекомендаций и поручительств. Уже имелась устная договоренность, но в последний момент основной партнер передумал, и музей с коллекцией был продан директорам другого музея, принадлежавшего мистеру Пилу. Барнум был разъярен, а партнер объяснил: бизнес есть бизнес, музей продали Пилу, потому что Пил известен в определенных кругах, а у Барнума такой известности нет.
Барнум оперативно принял решение. Не имея возможности поставить на кон собственную известность, он мог сделать только одно — разрушить репутацию Пила. Он организовал поток писем в газеты, где владельцев музея называли группой «вышедших в тираж банковских клерков», не имеющих представления о том, как правильно организовать работу музея и досуг людей. Читателей предостерегали от приобретения акций Пила, объясняя, что покупка второго музея должна была привести к уменьшению их стоимости. Кампания, проведенная Барнумом, возымела действие: акции упали в цене, репутация Пила и доверие к его финансовому положению были подорваны. Владельцы Американского музея пересмотрели свое решение и продали его Барнуму.
Пилу потребовались годы, чтобы оправиться от удара, и он всегда помнил о роли Барнума в своих бедах.
Мистер Пил лично решил предпринять атаку на Барнума, создав своему музею репутацию «интеллектуального, утонченного развлечения» и рекламируя его программы как более научные, чем у вульгарного конкурента. Одним из «научных» аттракционов Пила были сеансы гипноза, собиравшие толпы зрителей и в течение долгого времени пользовавшиеся успехом.
Чтобы нанести ответный удар, Барнум в свою очередь организовал сеанс гипноза и сам погрузил в транс маленькую девочку. Когда она, казалось, глубоко заснула, Барнум попытался загипнотизировать зрителей, но, как он ни старался, никто из зрителей не поддавался его чарам. Зрители начали смеяться. Расстроенный Барнум наконец объявил, что желает доказать, что транс девочки настоящий, поэтому сейчас он отрежет ей палец, а она ничего не почувствует. Но, пока он точил нож, девчушка открыла глаза и удрала со сцены, к восторгу зрителей. Эту и другие пародии Барнум повторял довольно долго. Вскоре никто уже не воспринимал представления Пила всерьез, популярность пошла на спад. Через несколько недель шоу пришлось закрыть. В последующие годы за Барнумом закрепилась слава смелого, непревзойденного мастера зрелищ и представлений, которую он сохранил в течение всей жизни. Доброе имя Пила так и не удалось восстановить.
Толкование
Барнум применил два разных способа, чтобы погубить репутацию Пила. Первый был простым: Барнум посеял сомнения относительно стабильности и платежеспособности музея. Сомнение — мощное оружие. Стоит запустить несколько коварных слухов, и перед вашими соперниками встает неразрешимая дилемма. Они, конечно, могут опровергать слухи, могут даже доказать, что это вы их распускаете. Но сомнение все равно останется: что заставляет их так рьяно защищаться? Может, в слухах есть доля правды? Если же они решат проигнорировать сплетню, сомнения будут еще сильнее.
Если проделать все правильно, распространяемые слухи могут так разъярить и вывести из равновесия ваших соперников, что они неизбежно начнут совершать ошибку за ошибкой. Это оружие, однако, хорошо для тех, у кого нет устоявшейся репутации.
«Ах, помню:
Шел я мимо монастырского поля, —
Голод, случай, вкус иль бес меня толкнул, —
И сщипнул я, сколько сумел ухватить;
А по какому праву, честно говоря?»
На это — крик со всех сторон.
Волк с судейским пылом произносит речь,
Чтоб заклать богам эту проклятую тварь,
