В отелях можно было видеть, как он без конца получает сообщения одно за другим — их приносил ему японец шофер. Он разрывал записки с выражением крайнего негодования. (На самом деле это были чистые листы бумаги.) Люстиг сидел один в гостиной, читал большую, внушительного вида книгу, улыбаясь людям, но не вступая в общение. Через несколько дней, естественно, все обитатели отеля сгорали от желания узнать что-нибудь об этом странном человеке.
Вот это внимание помогало Люстигу обводить простаков вокруг пальца. Они прямо-таки требовали его внимания и общества. Каждый хотел, чтобы его видели в компании с загадочным аристократом. Одурманенные этим образом, слепцы и не замечали, как их грабят.
Атмосферу тайны посредственность может использовать для того, чтобы казаться умнее и глубже. Это помогло Мате Хари, женщине с рядовой внешностью и невыдающимся интеллектом, походить на богиню, а ее танцам казаться божественными. Тайна, окружающая художника, делает его произведения более интересными — трюк, который с успехом применял Марсель Дюшан. Это очень просто: поменьше говори о своей работе, шути и заигрывай, давая забавные, порой противоречивые комментарии, а потом предоставь другим извлекать из всего этого смысл.
Люди загадочные ставят других в положение ниже себя, так как другие пытаются их понять. Любители загадочного ореола стараются всё окружать неопределенностью и неизвестностью. Мао Цзэдун, к примеру, умело поддерживал загадочный имидж: ему не приходилось прилагать стараний, чтобы выглядеть непоследовательным или противоречивым, — противоречивость самих его поступков и слов означала, что он всегда на высоте положения. Всем, даже его жене, казалось, что Мао невозможно понять, и это придавало ему величия. Это также означало, что общественность всегда сохраняла интерес к нему, с беспокойством ожидая следующего шага.
Если общественное положение не позволяет вам полностью скрывать ваши действия, следует по крайней мере научиться быть менее открытым. Время от времени совершайте поступки, не соответствующие тому, чего ждут от вас люди. Так вам удастся держать их в напряжении и привлекать к себе внимание, что сделает вас сильнее. Загадка, если правильно поработать над ее созданием, может вызвать интерес такого сорта, что наведет ужас на ваших врагов.
Во время 2-й Пунической войны (219–202 годы до н. э.) великий карфагенский полководец Ганнибал опустошал и разрушал всё на своем пути к Риму. Ганнибал был известен умом и двуличностью. Под его командованием армия Карфагена, уступавшая римской по численности, превосходила ее стратегически и тактически. Но вот однажды разведчики Ганнибала, допустив грубейшую ошибку, завели войско в болотистую местность, так что позади у них оказалось море. Римское войско перекрыло единственный проход через горы в глубь материка, и Фабий, полководец римлян, торжествовал — он заманил в ловушку самого Ганнибала! Расставив посты, он обдумывал план победоносного сражения.
Но глубокой ночью караульные увидели внизу нечто непонятное: к горе направлялась громадная вереница огней. Тысячи и тысячи огней. Если это была армия Ганнибала, то она выросла в сотни раз. Часовые горячо спорили о том, что это могло означать: подкрепление с моря? войско, которое пряталось в засаде? призраки?
Тем временем огни рассыпались по всей горе, снизу доносился ужасный шум, словно там трубили миллионы рогов. Это демоны, решили часовые. Самые умные и храбрые в римской армии караульные в панике покинули свои посты.
На другой день Ганнибала на болоте не оказалось. В чем же состояла его уловка? Не призвал же он и впрямь демонов на помощь? На самом деле он приказал привязать пучки веток к рогам тысячного стада быков, которые шли в обозе его армии и использовались для жертвоприношений. Когда ветки подожгли, возникло впечатление, что гору окружает несметное войско. Как только огонь стал обжигать кожу животных, те разбежались во все стороны с диким мычанием, так что огни стали распространяться по склонам горы. Успех этого приема, однако, не в самих по себе огнях или шуме, а в неразрешимой задаче, поставленной Ганнибалом перед врагом, — загадка захватила внимание часовых, привела их в ужас и обратила в бегство.
Если вас загнали в угол, поймали в ловушку, если приходится обороняться, поставьте простой эксперимент: совершите нечто, что нельзя легко понять или истолковать. Пусть это будет обычный поступок, но обставленный так, чтобы сбить с толку ваших недругов, — допускающий множество толкований, делающий неясными ваши намерения. Недостаточно быть просто непредсказуемым (хотя и эта тактика может принести успех — см. закон 17). Подобно Ганнибалу, поставьте спектакль, не поддающийся пониманию. Пусть в вашем действе не будет системы, метода, причины — никакого объяснения. Если у вас получится, вы будете внушать страх и трепет, и караульные сбегут со своих постов. Назовем это «тактикой безумного Гамлета», ведь герой Шекспира использовал ее очень успешно, пугая своего отчима Клавдия непонятным поведением. У страха глаза велики; благодаря загадке ваши войска будут казаться более многочисленными, а ваша власть — более устрашающей.
Образ: танец с вуалями.
Вуали окутывают танцовщицу. То, что они приоткрывают, вызывает волнение. То, что под ними скрывается, возбуждает интерес. Квинтэссенция тайны.
Авторитетное мнение
«Не открываясь сразу, ты делаешь ожидание более напряженным... Подмешивай во все чуть-чуть тайны, и это само собой породит благоговение. Давая объяснения, не будь чересчур определенным... Так ты подражаешь путям божественным, заставляя людей теряться в догадках и ждать».
Бальтазар Грациан
Оборотная сторона
В начале восхождения вам необходимо привлечь к себе внимание любой ценой, но по мере подъема следует постоянно адаптироваться к изменениям. Не применяйте подолгу один и тот же прием. Атмосфера таинственности очень хороша для того, кто работает над созданием ауры власти и хочет стать заметным, но при этом выглядеть сдержанным. Мата Хари зашла слишком далеко в своих вымыслах. Обвинение ее в шпионаже, хотя было фальшивкой, выглядело разумным и обоснованным, поскольку из-за постоянной лжи она стала казаться подозрительной и бесчестной. Не допускайте, чтобы окружающая вас таинственная дымка постепенно трансформировалась в репутацию лжеца. Загадки должны выглядеть наполовину игрой, забавной и неопасной. Не заходите слишком далеко и умейте отыграть назад.
Бывают времена, когда лучше не оказываться в центре общественного внимания, тогда скандалы и шумиха нужны менее всего. Внимание к вам не должно задевать сильных мира сего или соперничать с их репутацией. Вы только проиграете от сравнения. Это целое искусство — знать, когда бороться за внимание, а когда уйти в тень.
Лола Монтес в совершенстве владела искусством привлекать внимание. Она была родом из маленького городка, ей удалось переломить судьбу, стать любовницей Ференца Листа, а затем — фавориткой и политическим советником короля Людвига Баварского. В зрелом возрасте она потеряла чувство меры.
В 1850 году весь Лондон ожидал премьеры шекспировского «Макбета» с величайшим актером того времени Чарльзом Джоном Кином. Вся английская элита должна была быть на спектакле. Поговаривали даже, что королева Виктория и принц Альберт предстанут перед публикой. Обычай того времени требовал, чтобы к моменту прибытия королевы все уже заняли свои места. Поэтому зрители собрались пораньше, и, когда королева вошла в свою ложу, все встали и встретили ее аплодисментами. Королевская чета, немного выждав, ответила поклоном. Все сели, погас свет. Вдруг глаза всех присутствующих обратились к ложе, расположенной против королевской: из тени вышла женщина и уселась на кресло после королевы! Это была Лола Монтес. Ее темные волосы украшала бриллиантовая диадема, на плечах было длинное меховое манто. Зрители перешептывались в изумлении, глядя, как мантия из горностая была сброшена, открыв низко декольтированное платье из пунцового бархата. Публика заметила, что королевская чета избегает смотреть в сторону ложи Лолы. Мало-помалу остальные последовали примеру королевы, и до конца вечера Лолу Монтес игнорировали. После спектакля более никто в свете не решался приглашать ее. Магнетизм ее обаяния обратился против нее. Ее взгляда избегали. В Англии у нее больше не было будущего.
